Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №2/2013

И снова мне на месте не сидится.
Устал я в повседневности тонуть.
В дорогу и совсем не заграницу!
В отечестве хочу я отдохнуть!

Куда дорога? Путь давно знакомый:
На север за полярною звездой,
В Карелию. Седой и незнакомый
Я путь торю, как будто молодой.

Опять в плацкартном еду я вагоне,
Как в юности далекой и хмельной.
Качает нас, как будто при обгоне.
Прощаюсь вновь с родною стороной.

А вот и площадь Ленина, остановились здесь.
Тут памятник из серого гранита ему есть.
Одетый: в шапке зимней, в пальто с воротником.
Почти не узнаваем, но все-таки знаком.
Стоит Ильич, прям в центре, где раньше Петр стоял,
Уверенный, спокойный, как скульптор изваял.
И взгляд его направлен на озеро, вперед,
Туда, где был поставлен Петром еще завод.
Там речка протекает, железо в ней лежит,
С порогов вниз сбегает, и мост еще стоит.
Старинные хоромы воздвигли с двух сторон,
Что площадь обрамляют, солидно как закон.
Воздвигли их давненько, была здесь слобода.
Голландец управлял здесь и жил еще тогда.
А с двух сторон из улиц машин удобный въезд,
Чтоб прямо через площадь удобный был проезд.
И на краю площадки, среди гранитных плит,
Живой огонь как память о подвигах горит.
Горит и не потухнет здесь вечный тот огонь.
Он – память тем, кто пали, за жизнь, за нас с тобой!
На тех гранитных плитах фамилии подряд,
Всех павших поместили в один бессмертный ряд.
Они геройски пали на страшной той войне,
Где деды воевали и бились наравне!

У площади раскинут просторный летний сад.
Он чувства все с природой настраивает в лад.
При входе пушки смотрят, что сделали давно,
Железная дорога, как в прошлое окно.
Все сделано в слободке, чем город был тогда,
На маленьком заводе, где местная руда.
А в парке средь деревьев аллеи пролегли.
Мы двигаемся, молча, и слушаем шаги.
Аллеи те покрыты брусчаткой-мостовой,
Здесь местный камень ровно уложен мостовой.
И в самом центре парка скульптура, как утес.
Стоит здесь сам Державин, да-да, не лейте слез.
Он был здесь губернатор и правил целый год.
Весь парк – его заслуга, при нем разбит был, вот.

Но время мчит стрелою, торопит нас вперед.
Уходим мы от речки, музей нас кукол ждет.
Поднимемся по склону, дорогу перейдем,
И через дверь с тобою в мир сказочный войдем.
Кого мы здесь увидим, словам не передать,
И долго то, что встретим, все будем вспоминать.
Тут домовой у печки и леший, и яга,
Кикимора с болота, простая кочерга.
Кощей над златом чахнет, заветный дуб растет,
И в этом царстве сказки экскурсия пройдет.
Присядем все на лавки, в восторге детвора.
Экскурсия для взрослых, а детям все – игра.
Искусством напитавшись, идем в соседний зал,
Здесь куклы, сувениры, веселый шумный гам.
И мы как все набрали диковины с собой:
Открытки и магниты, да кукол по одной.

Но вот мы мчимся дальше, нас вновь дорога ждет,
И к речке подъезжаем, что в озеро течет.
Спускаемся на берег обычный и простой,
И в этот час, как видим, безлюдный и пустой.
Несется меж камнями стремительный поток
Под мост, что протянулся и прочен, и высок.
За ним уже сливается в широкий водопад
Оранжевыми водами, там буруны кипят!
Разбит камнями острыми, шумит речной поток.
Он быстрый и выносливый, хоть мелок, но широк.
На камнях пена белая волнует гладь реки,
А быстрое течение не любят рыбаки.
Вели ватаги шумные седые вожаки,
Вручную добывали здесь железо мужики.
Ковшами с ручкой длинной черпали ил со дна,
А после промывали ил, осталась чтоб руда.
Из той руды добытой под гладью бурных вод,
Чугунные отливки производил завод.
Для домны обжигали древесный уголь тут
Из множества деревьев, в округе что растут.
Руда с углем древесным, по имени «шихта»,
Здесь в домну загружалась для новой плавки, да!
Из домны при горении без всяких тяжких дум,
При жарком при плавлении получится чугун.
Сольют в отливки жаркие полученный расплав,
И будут пушки царские громить тех, кто не прав!

Гуляют здесь туристы и местные жильцы:
Спортсмены и артисты, и просто продавцы.
Широкая дорога вдоль озера, газон,
Ночными фонарями прекрасно освещен.
Здесь местные гулянья проходят и музей
Скульптур, который нужно нам осмотреть скорей.
Идем, глядим скульптуры, что встали вдоль пути.
Дорога вдаль уходит, по ней легко идти.
Блестящие на камне у брега рыбаки,
Из самого Чикаго добрались чудаки.
А вот русалка голая распласталась в волнах,
Огромная и черная с хвостом и на столбах.
Не щит, а карта звездная, диковин здесь полно,
И сколько не рассказывай, не вспомнишь все равно.
Их все не перечислить, так много их стоит,
И каждая о чем-то прохожим говорит.

Мой дед погиб под Сталинградом,
Но знал, что за спиной Москва,
Он был политруком, солдатом,
И первым в бой вставал всегда.
Стояла колом гимнастерка
От крови, грязи и боев.
И на двоих одна винтовка,
И на двоих сухой поек.
Но знал солдат, идя в атаку,
Что за спиной родная мать,
Всю жизнь прожившая в бараках,
Горбатя спину при царях,
Что за спиной родные дети,
И счастье с молодой женой,
Он был тогда за всех в ответе,
Вставая первым в смертный бой.
И поднимаясь в гарь и пекло,
На шквал немецкого огня,
Он шел вперед за Власть Советов,
За Знамя Красное Кремля.

Погиб мой дед под Ленинградом
в густой февральский снегопад.
Снаряды разрывались градом.
ГРЭС-восемь защищал солдат.
На станцию ломились фрицы,
артподготовка шла стеной —
он жил в ней огненной частицей
и отбивал за строем строй.

О подвиге писала много
газета «Красная звезда»;
его портрет со взглядом строгим
нас переносит в те года.
Погиб солдат, увитый славой, —
могила общая тесна;
умчалась смерть с косой кровавой —
пришла победная весна.
И мы стоим, потупив очи,
пред чередою черных плит —
душа вулканами клокочет,
а сердце ноет и болит.
Так будем же достойны павших,
по ним поступки проверять,
чтоб не жалеть о дне пропавшем,
чтоб веру в жизнь не потерять.