Татьяна Саражина - Калейдоскоп (сборник)

Вреда особого «они» нам не наносят, за исключением того случая с халатом. Так мы и сосуществуем рядом.

А что нам остается делать??

Наша семья в очередной раз должна была менять свое местожительство. Мы на удивление долго прожили в одном месте – целых семь лет. Решался вопрос о назначении моего мужа, тогда бывшего в звании майора, на очередную должность. С повышением, разумеется. Как и всегда в подобных случаях, рассматривалась то одна должность, то другая. Все в разных городах, а то и в разных (тогда еще) республиках. Как будто кто-то складывал мозаику (или как сейчас сказали бы – пазлы). То там не сошлось, то здесь не «срослось». Мы ждали. В этот напряженный, в нервном отношении, период снится мне сон.

Вижу себя на полу самой настоящей избушки, про которую все дети читали, той самой, что на курьих ножках. Будто стою на коленях и опираюсь на руки. Это чтобы удержать равновесие. Избушка-то летит по воздуху. Состоит она, как и полагается ей, из одной как бы комнаты. Вся темная такая. Сложенная из круглых бревен. Старая. Видно это по потемневшим заросшим мхом бревнам. Полумрак. Недалеко от себя вижу сидящую тоже на полу… Бабу Ягу. Мне совсем не смешно (хотя должно бы), а жутко. Летим молча. Как-то резко захотелось есть, прямо живот свело. А рядом, в деревянном новеньком чистом ушате, – много разных пирожных, кусков пышных тортов, которые источают изумительный запах ванили и сдобы. Осторожно протянула руку, чтобы взять кусочек. Не решилась спросить разрешения у сидящей рядом. Но тут же отдернула руку, испугавшись неожиданного звука. Резко, как будто каркала ворона, прохрипело: «Не трожь! Не твое».

Старуха открыла дверь и я, сидевшая неподалеку, увидела проносящиеся внизу пейзажи. Изумрудная сочная растительность, лиственные деревья и цветущие кустарники, высокая зеленая трава радовали глаз. Я тихонько подползла еще ближе к двери, намериваясь спрыгнуть, так как летела избушка довольно низко, чуть не касаясь курьими ногами крон деревьев. Но бабка так глянула на меня, что я замерла. Она кинула, выбрав из ушата большой кусок торта вниз (уж не знаю, кому он предназначался, а спрашивать, конечно, не стала). Летим дальше. Вижу, внизу уже пальмы, цветущий олеандр с розовыми цветочками. Флора, характерная для субтропиков. Опять потихоньку поползла к двери. Может, сейчас повезет, и я избавлюсь от нехорошего соседства? Но мне не разрешают. Вниз полетел очередной кусок кондитерского изделия. Я только слюнки сглотнула. Так сменились несколько ландшафтов. Я все смотрю вниз. Медленно поплыли пологие горы с выжженной, низкорослой, поменявшей цвет с зеленого на бурый, травой. Пейзаж какой-то лунный. От всего веет унылостью и безнадежностью. Все голо и невыразительно. Избушка тем временем пошла на снижение. Когда до земли оставалось метра полтора, старушка с седыми космами и крючковатым носом подтолкнула меня к двери. Перед этим кинула на землю кусочек черного хлеба, достав его, изрядно поковырявшись, из ушата. Сказала, остро глянув на меня: «Вот теперь иди. Пора. Это твое». Я вывалилась из дверей и мягко приземлилась на покрытую мелким щебнем землю. И… проснулась.

Больше в ту ночь уснуть не смогла, как ни старалась. Все думала, что бы значил мой сон. Уж очень он был непрост.

Наутро рассказала мужу про то, что мне приснилось. А он мне сразу так и говорит: «Я знаю эти места. Это Ленинакан. Ты все очень точно описала».

Так что, когда недели через две мужа назначили в Ленинаканскую дивизию, мы не особо-то и удивились. Были готовы к этому. Приехав на новое место, поселились в доме, с балкона которого прекрасно был виден «лунный» пейзаж. Перед нашим домом не было других строений. До турецкой границы было всего семь километров.

Так что первая часть сна сбылась с поразительной точностью. Сбылась и вторая. Старушка сбросила лишь кусочек черного хлеба. Так все и было. Жили мы очень и очень скромно. Сбылось и третье. Я все думала, почему мне приснилась именно избушка с таким страшным персонажем? А в 1988 году все прояснилось. Случилось жуткое землетрясение, в результате которого город был почти весь разрушен. Семья наша пострадала. Едва «вытянули» с того света старшего сына, квартиру и все имущество мы потеряли.

Вот и не верь после этого снам.

Эта история случилась со мной в 1988 году, когда наша семья проживала в Армении. Совершенно внезапно, в августе, умер отец моего мужа. Похоронив его по всем православным канонам, мы вернулись в Ленинакан. Все ритуалы были соблюдены и на 9-й день, и на 40-й, все, как и полагается. Но покоя мне не было. Должна сказать, что я очень любила своего свекра – замечательного человека. Я плакала и плакала, беря себя в руки только к приходу с работы мужа, чтоб еще больше не травмировать его. Так продолжалось почти до середины ноября.

Однажды, отведя в школу своих двух сыновей, я вернулась домой. Дома меня встретила Бобка, карликовый пинчер, которая жила с нами. Дама она была, прямо скажем, очень нервная, но в этот день вела себя спокойно. Она осталась лежать в прихожей. Я же, чувствуя какую-то тревогу, обошла всю нашу квартиру. Убедившись, что все в порядке, в самой дальней комнате (нашей спальне), я стала переодеваться в домашнюю одежду. Поскольку зимы на таком высокогорье были весьма суровые, а дети часто болели, окна у нас были плотно законопачены. Все щели заделаны ватой, а сверху еще и заклеены полосками белой материи. Ни о каком сквозняке речи и быть не могло. Шторы были из плотного материала и занимали всю стену – от потолка до пола, и от стены до стены. И вот я стою спиной к зашторенному окну, и вдруг чувствую, что у меня за спиной что-то происходит. Какое-то активное движение.

Мне стало дурно. Я-то знала, что нахожусь в квартире одна. Оцепенев, постояла несколько минут. Но, поскольку движение, как я видела боковым зрением, не прекращалось, приказала себе повернуться лицом к окну. А что мне оставалось делать? Резко повернувшись, увидела такую картину: у одной из стен шторы сильно колебались, с амплитудой около метра. Шторы то двигались ко мне, то прижимались к стене. Закаменев, я смотрела на это минут пять. Затем мысленно скомандовала себе: «Иди и посмотри поближе». Ноги были как чугунные, но я заставила себя подойти вплотную и взялась за шторы руками. Оттянув, заглянула за них. Конечно, там никого не оказалось. Движение немедленно прекратилось, а я, кое-как одевшись, пулей вылетела на улицу. Решилась зайти домой несколько часов спустя, вместе с сыновьями, которых привела из школы. В квартире все было нормально.

Но… через три недели Ленинакан сотрясся от страшного землетрясения силой в 10,5 баллов по шкале Рихтера. Ходила ходуном земля, качались здания, наш дом клонился то в одну, то в другую сторону, а в нашей спальне… раскачивались шторы, совсем так, как мне было показано накануне. Глядя на них, я поняла, что меня предупреждали о предстоящих событиях.