Борис Берлин - Ню

Если б не руки и глаза, можно подумать – и не скучал по мне целый месяц.

И, как вам объяснить это, не знаю, но именно то, что пульс его спокойный и ровный – заставляет меня желать его еще больше, насколько это может вынести мое сердце.

А то, как он смотрит, и что говорит.

Нет мне жизни без него…

И сегодня я скажу – хватит. Расстаемся.

Он всегда читает мои мысли – по глазам, по первым фразам, по улыбке. Знает, чего ожидать – а что – и у нас всякое бывает, мы же, считай, семья…

Я и боюсь его угадывания, его проникновения в мою суть, и желаю – больше всего на свете. Поэтому и не скрываю никогда и ничего – знаю, что бесполезно.

Сегодня – в первый раз.

Еще тридцать ступенек.

Двадцать секунд.

Ключ – в замке.

В первый раз – совру…

Скажу, надо расстаться, снова замуж выхожу.

И бог даст – он мне поверит… Потому, что правда – это…

Правда – это диагноз…

Я всегда приезжаю первым. Жду ее прихода, укладываю в холодильник продукты, неторопливо вытираю пыль, ставлю в вазу цветы.

Мне нравится ее – предвкушать…

Раздвигать шторы, распахивать окна. Впускать – жизнь.

Она до сих пор любит белые розы.

Двенадцать букетов в год.

Десять лет.

Я всегда знал, что однажды все закончится. Просто потому, что кончается все и всегда. И с этим ничего не поделаешь.

Я знал, что однажды скажу ей, что больше не приду. И не приду…

И все. И никаких объяснений. Потому, что обида поможет ей пережить необратимость происшедшего. Другого средства я не знаю, или его нет вовсе.

И я слишком хорошо знаю ее…

Когда я почувствую, что уже не… Ну, что я должен объяснять?

Между нами – сумасшедшее влечение и разница в двадцать лет. Все эти годы мы пьем друг друга по капле. Этих капель уже – океан. Океан счастья. Но и у него есть берег, и он приближается, как ни меняй курс и ни пытайся плыть против ветра.

Я просто хочу остаться для нее мужчиной – вот и все. Правда просто?

Я никогда не плачу. Ну, то есть, ребенком – да, разумеется, дети плачут все. Пока ты маленький, мир большой, и между миром и тобой – те, кто защищает, охраняет, любит – можно себе это позволить. Но это – недолго. Потом ты растешь, а мир делается все меньше, пока не становится таким маленьким, что целиком умещается у тебя внутри – в твоей памяти, твоем сердце… Тогда слезы возвращаются. Иногда, изредка. Не из жалости к себе, а из-за боли за тех, кто рядом, кто дорог, кого – любишь. Потому, что знаешь, что у них впереди…

Н-да… Зачем я все это говорю…

Нет, мне пока рано. Еще – рано. Но месяц назад, в последнюю нашу встречу, я понял, каково это, всего на несколько минут, когда случайно уронил ее сумочку на пол. Она была в душе, а я стал собирать неимоверное количество разных женских мелочей и безделушек, среди которых была одна единственная бумажка, сложенная вдвое. Я развернул – это было направление на химиотерапию, в онкологический центр. На несколько минут она вдруг перестала быть. Ее не стало. Я остался один, а мир стал крохотным. И я понял, что плакать можно не только в детстве…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«Черный тюльпан» – во время войны в Афганистане, так называли транспортные самолеты ИЛ-76, перевозившие назад в СССР, тела погибших советских солдат. Для тех, кто уже не знает…