Михаил Светланин - Бриллиант и крот

Степан был благодарен Любе. Он невольно любовался этой красивой и умной женщиной в самом расцвете ее женского очарования. Он чувствовал, как что-то тихонько меняется в его жизни. В страшном старом замке кто-то зажигал свечи. Кто-то один за другим затапливал камины в сыром и холодном зале. Дрова потрескивали, тепло проникало в самые недоступные уголки. Становилось уютно и светло.

И Крохин тоже был доволен собой и тем, как развиваются события. Он как будто всегда был рядом и всё видел. Даже то, что не увидишь просто так. Даже то, что не видели ещё Степан и Люба. Два взрослых, искушённых жизнью человека, по большому счёту, не веривших в то, что любви ещё есть место в этом циничном и подлом мире, в их ожесточённых или разочарованных сердцах. Крохин видел: эти два человека стояли теперь как раз у самой черты, перешагнув которую, теряешь способность рассуждать, становишься счастливым, рассеянным и непредсказуемым.

«Ещё тогда, в годы юности я считал алмазы Откровением, не сомневаясь ни на миг в их божественном происхождении. Счастливые времена, не знавшие проклятых вопросов и тревог… Впрочем, я и теперь не сомневаюсь, что удивительные прозрачные камни, способные превращать обычный свет в радужное сиянье, твёрдые, как ничто другое, и такие же дорогие, они даны нам Господом как знак. Даны как весть о том, что лишь чистое и простое имеет настоящую цену, лишь оно твёрже и надёжнее всего. Но нынче мне кажется, что алмазы суть Слёзы Господа. И пролиты они, я полагаю, оттого, что нет в человеке чего-то подобного – чистого и простого, но всё с какой-то скверной примесью».

Крохин рассуждал вслух, негромко и не торопясь.

– Люба попросит олигарха принести камень. Это сработает. Сработает по двум причинам. Первое: Любе очень понравилась эта идея – подержать на ладони бриллиант, принадлежавший королевской семье. Поиграть с ним у себя дома. Взяв его из рук, тоже весьма могущественных, почувствовать себя королевой. Пусть ненадолго, пусть только на час. Второе: олигарх в душе своей аферист, и такие штучки ему по душе. И опять же, не надо тратить деньги. Принеся камень, он подарит Любе незабываемый вечер, не потратив копейки. А та на следующий день под впечатлением напишет статью, да какую! На выставку толпой пойдут. Значит, камень он принесёт. Не испугается? В этом городе он давно уже никого не боится. Итак, охрана будет внизу у подъезда и на лестнице. Люба с другом войдут в квартиру, и дверь за ними захлопнется. Теперь выход Славика. А Славик сработает?

Крохин снова прокрутил в памяти их последний разговор. Обговаривали детали предстоящего дела. Крохин задавал вопросы, пытаясь в очередной раз обнаружить слабые места, но не столько в сценарии будущих событий, сколько в Славином настрое, в его готовности и решительности. Славик был холоден до апатичности. Могло показаться, что ему скучно и предстоящее его никак не тревожит. Эту манеру держаться он выработал на долгих перекрёстных допросах, на очных ставках, при общении с лагерным начальством. Выработал ещё в подростковом возрасте в колонии «на малолетке». Сквозь этот образ безразличия пробиться было невозможно, как невозможно было понять, что там внутри, за маской, изображающей дремотное и отсутствующее состояние. Но Крохин знал Славу и другим. Если бы Крохина попросили охарактеризовать этого человека, вышло бы что-то вроде: сангвиник, хорошее чувство юмора, интеллект выше среднего, приятный собеседник, артистичен, душа компании… Крохин знал, что вести себя таким образом – отстранённо и незаинтересованно – Слава начинает, лишь когда становится не до шуточек. Когда начинается игра по-крупному. Тогда, во время их последнего разговора, Крохин так и подумал: «Ведёт себя как хороший игрок в покер, сколько на него ни смотри, всё равно не поймёшь, что за карты он держит, насколько он блефует, когда так невозмутимо продолжает эту партию. Какой собранный человек! Взрослый и целостный. Сейчас он на пике своих возможностей в лучших своих годах». Итак, сработает ли Слава? Раз он ведёт себя на этот лад, стало быть, настроен серьёзно, и потом, ничего сложного на этом этапе от него не требуется. Вывод: здесь сработает. Хорошо, парочка войдёт, и дверь за ними закроется, а Слава будет уже внутри, в одном из огромных Любиных шкафов. Любовники пройдут в комнату и сядут рядышком на большом кожаном диване. Выпьют вина, и олигарх достанет из кармана футляр с бриллиантом. Он сам откроет футляр, сам достанет камень. Люба улыбнётся своей эйфорической долгой улыбкой и протянет открытую ладонь. Чистейший камень, Слеза Господня, выскользнет из грубых пальцев и упадёт на узкую Любину ладошку, никогда не знавшую тяжёлой чёрной работы и от этого хрупкую, женственную, очень красивую! – Крохину подумалось: «Она выпускница музыкальной школы. Класс фортепиано. Сначала её пальчики царственно переступали по клавиатуре фоно, потом стали скакать с клетки на клетку по клавишам компьютерным… Она ни разу не отдраивала бельё на стиральной доске, не окучивала картошку тяжёлой тяпкой, как это приходилось всем почти женщинам из поколения мамы…» Хорошо. Что дальше? Дальше она станет играть бриллиантом и подумает: «Это мой камень! До утра – мой! В этой жизни всё ненадолго. Самые яркие эпизоды длятся несколько мгновений…» Так я её учил, так она и подумает. Что потом? Потом вино, болтовня, объятия, поцелуи, секс. Когда появится Славик? В самый разгар, когда двое одуреют и взбесятся от грубых, но таких блаженных движений, или потом, когда всё будет позади и наступит забвение, покой? Это не важно. Это по ситуации. Так или иначе, но Слава войдёт в комнату и обоих прихлопнет. Возьмёт бриллиант и с безразличным выражением лица выйдет из квартиры. Охрана давно уже уйдёт с площадки, обычно они стоят не более десяти минут. Славик выйдет из подъезда, пройдёт мимо джипа с телохранителями и даже в самой глубине души своей не шелохнётся. Вообще никак не отреагирует на четырёх тяжеловесов со стволами за пазухой. Всё же великий, по-своему, человек. Пройдёт мимо и принесёт камень мне. Тут сомневаться нет никаких возможностей? Стальные нервы, редкостный цинизм, огромный криминальный опыт не позволят Славе попасть под чары этого бриллианта, обезумев, пожелать оставить его себе, исчезнуть с ним – куда-нибудь. Да и голос разума напомнит то, что я втемяшивал всё последнее время. Первое. Камень слишком известный, его так вот, запросто, не продашь. Второе. В деле завязаны люди, которых огорчать нельзя. Дело общее. Славик понимает: камень необходимо отдать мне, так как это я связан с ними. Они все проблемы возьмут на себя. Им можно доверять. Слава отдаёт камень и тут же получает кредитку. И можно уходить. И не надо прятаться, не надо суетиться, искать надёжного человека, который распилит бриллиант на четыре части. Их тоже ещё надо продать и остаться живым. А так – пришёл, отдал, взял карточку – свободен. Камень распилят и продадут без тебя. И, собственно, без меня.