Алик Чуликов - Сонмэн

Вулканы, извергающие лаву среди вскипающего моря, превращая его в клубы белых облаков, взлетающих вверх и принимающих облик Ангелов. Они подлетали, словно из глубокого подвала, к полупрозрачному полу на котором стоял Николас, и снизу прилипали лицами к его поверхности. В этих печальных лицах он вновь узнавал покойных друзей и знакомых.

Николас поднял голову и увидел Алину в старинном роскошном персиковом платье времён заката Золотой Орды.

Он бросился к ней навстречу, но вновь, как когда-то во сне, упёрся в невидимую стену, которая помутнела, скрывая девушку.

Николас навалился на стену всем телом, она поддалась, раздвинулась в месте давления, и он влетел в соседнее помещение. Алина исчезла, а перед собой он увидел гигантский компьютер. Экран монитора был заполнен воздушной синевой, словно окно в небесную бесконечность. И вновь, как прежде, почувствовал в своей ладони нечто и понял, что это карта памяти.

Неосознанно, ведомый кем-то, он подошёл к установке и вставил карту в гнездо засветившееся зелёным светом подсказки. Экран, словно пчелиные соты моментально вспыхнул миллионами разноцветных ячеек, в которых прокручивались сюжеты множества человеческих судеб. Но Николас видел лишь одну, не известную историю своей жизни.

В битве на Тереке в апреле 1395 года Тамерлан покончил навсегда с многовековым величием Золотой Орды, разгромив войска хана Тохтамыша. Тысячи пленных и несметные богатства, оставленные в ставке бежавшим Тохтамышем, стали славным трофеем Великого Эмира.

Проезжая вдоль колонны пленных, Тамерлан обратил внимание на молодого мужчину в европейской одежде. Он приказал страже доставить его в свою палатку.

Пленника ввели в царственный шатёр, покрытый красной шелковой вышитой тканью, закрепленной лентами из серебряных золочёных блях, через большие двустворчатые двери, инкрустированные глазурью и золотом. На одной створке был изображен Святой Павел с книгой, а на другой Святой Пётр.

Тамерлан полулежал на вышитых диковинными узорами шёлковых подушках под золотым, в рост человека, деревом, на ветвях которого золотые птички, разрисованные цветной эмалью, держали в клювах драгоценные камешки.

Рядом с Тамерланом на шёлковом матрасе сидел его духовный наставник, прямой потомок пророка Мухаммеда – шейх Мир Саид. Он наклонился к Эмиру и тихим вкрадчивым голосом доложил сведения, собранные о чужеземце.

– Ваш пленник просвещенный путешественник за знаниями из далекой Эллады, потомок великого Евклида, математик, поэт. Был учеником поэта Худжанди из Тебриза и вместе с ним пленён Тохта-мышем при подлом набеге на Ваши земли. У него изъяты поэтические газели, посвященные дочери хана Чулпан.

С этими словами наставник протянул свиток пергамента Тамерлану.

Персидская вязь арабского шрифта удваивала силу звучания стихотворных газелей о любви. Тамерлан похвалил чужеземца. С невысокого прямоугольного столика, инкрустированного по длине шлифованной полоской яркого изумруда, Эмир взял серебряную чашу, которую тут же наполнил вином незаметный прислужник из золотого кувшина. Тамерлан протянул чашу молодому греку.

– Выпей вина, оно взбодрит тебя, и ты расскажешь нам свою историю.

Пленник преклонил колени, принимая чашу из рук Эмира, поднялся и сделал несколько шагов назад, поддерживаемый с двух сторон телохранителями, вновь опустился на колени на яркий персидский ковёр и выпил чашу до дна. Встал на ноги и, коснувшись лба рукой, поблагодарил Тамерлана за милость и поведал Эмиру свою историю.

«Я был гостем и учеником великого поэта из Тебриза Камол Худжанди. Вместе с ним попал в плен к Тохтамышу, и был определён в учителя его сыновьям. Я давал им знания, но видел, что им не интересны тайны цифр и музыка газелей.

Дикари и воины по духу, они интересовались битвами, лошадьми и оружием. А я же мечтал о воле. Мой друг и учитель Худжанди благословлял мои мечтания, но на мои просьбы бежать вдвоём, отказывался: – «Я слаб, и я буду тебе обузой».

Действительно ранимая, свободолюбивая душа поэта тяжело переживала жизнь в неволе. Он таял на глазах, тоска съедала его плоть. Я же для себя назначил день побега, но звёзды мне записали судьбу иную. Она явилась в образе дочери Тохтамыша от невольницы – Чулпан. Шестнадцатилетняя красавица с малахитами искристых глаз, она тайком приходила на мои занятия и, прячась где-то за предметами, впитывала знания, как земля, не знавшая влаги, принимает дождевой поток. Я лишь однажды встретился с ней взглядом и больше не хотел смотреть уже никуда. Наши тайные свидания в райском саду дворца не остались незамеченными слугами хана. Весть о том, что раб позволил себе поднять глаза свои выше подола госпожи, разбудили страшную ярость в теле без души Тохтамыша.

Стражники хана скрутили меня и бросили к ногам потомка покорителя Вселенной. Тохтамыш, ведомый безумной злобой, все же ожидая моего раскаяния, гневно закричал:

– Как посмел ты, червь земной, коснуться дочери небожителя?

Я же, превозмогая боль избитого тела, встал и, зная, что конец для меня один и Господь один лишь небожитель, посмотрев прямо в глаза его, ответил:

– Я не раб, я пленник твой. Хотя в плену лишь тело, душа моя свободная. И не мне, потомку величайшего Евклида, пресмыкаться перед тобой…

Я не успел договорить. Неведомо откуда страшной силы удар бросил меня на пол. В центре тронного зала, огороженный золотыми перилами, находился люк в подземелье, где обитало ужасное чудовище – огромный белый тигр-альбинос-людоед.

Стражники открыли люк и сбросили в него моё полубесчувственное тело.

Видимо Ангел Хранитель подхватил меня, летящего в бездну, и почти без боли опустил на дно жуткого подземелья.

Я лежал в абсолютной тьме на груде фосфоресцирующих костей прошлых жертв. Глаза мои постепенно впитали мглу и стали плавить её. Я начал различать пространство. Огромный зловонный зал с множеством боковых тоннелей был моей темницей.

Я напрягал слух, чтобы узнать, откуда явится палач – четвероногое чудовище. Но гробовая тишина давила тяжким грузом.

Легкий ком воздуха выкатился из одного тоннеля и смрадным дыханием накрыл моё тело. Вдруг послышался мягкий, едва различимый шелест парных шагов. Так крадутся к своим жертвам гигантские кошки. Два огромных ярко-красных огня засветились в роковом тоннеле. Я опустился на колени, прочёл молитву и бессознательно сжал ладонью большую берцовую кость прежней жертвы с острыми краями на сломе, готовясь умереть в борьбе. И тут я увидел белое полосатое гигантское чудовище с горящими киноварью глазами, которое улыбалось жуткой клыкастой мордой. Оно пригнулось к полу подземелья, готовясь к смертельному для меня прыжку. Я встал на ноги и выставил вперёд руку с костью, готовясь вонзить её в морду летящего монстра.