Алик Чуликов - Сонмэн

Профессор наклонился, поднимая рукопись, подошел к столу, освещенному конусом светильника. Его окружили находящиеся в объятьях суеверного страха все незваные гости демона.

Текст письма, написанный на латыни пересохшей кровью, пропитавшей пергамент, звучал в устах Гарри, синхронно переводимый им на английский, словно страшный приговор.

«Сон духа Фраваши, истинного Человека, породил Ночь и отдалил от Бога.

Невоплощенный, вневременный, бессмертный пал, и прах его ждет часа судного. Ворошащий прах и на свет выносящий его, гордыню свою тешащий, ради славы, любопытства губительного, сквозь свет проносит мглу в свое жилище. И мгла та есть плоть демона темного, и было откровение и было сказано:

1.; И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

2.; Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет.

3.; И низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет, после же сего ему должно быть освобожденным на малое время…

Ты сам печать сорвешь, своей рукой глаза его от пепла очистишь. И сдвинется плита могильная. И рукой своей от плоти его разорвешь оковы. И наступит конец, а суть его преображение и очищение.

Я, в отличие от тебя, страдаю за грехи не совершенные мной, но в прогрессии перешедшие на меня и вовлекшие в свою пучину. Ночь, она не грядет, она внутри нас. Я хочу ослепнуть, чтобы не видеть благостную иллюзию света и испытывать жажду, словно потерянный в пустыне перед губительным соблазном миража. Но я прозрею перед судным днем, ибо верую!

Эдип».

Пергамент выскользнул из рук профессора и с печальным шорохом осенней листвы упал на каменный стол. Столешница откликнулась тяжелым стоном, и медленно поплыла в сторону.

«Это не стол, а саркофаг!» – изумленно подумал ученый, наблюдая, как могильная плита обнажает черную бездну своего ларца.

И в ту же минуту ужас сковал всех присутствующих в пещере. Запредельно низкий, потусторонний голос гипнотически непререкаемо вкрадчиво позвал:

– Артур, подойди ко мне, сними с меня оковы рукой своей из плоти моей.

Молодой ученый, помимо своей воли, пошел на голос демона.

И кисть руки, изуродованная в аварии, потянулась к змеиным путам. Он погружал её в скользкую змеиную каменную плоть и рвал путы.

– Что ты делаешь, родной? – удивленно-испуганно закричала Елена, стараясь оттащить его от мерзкого создания.

– Я не могу совладать со своим телом, – обреченно произнес Артур.

В этот момент Гарри услышал призывный зов своего планшета, лежащего на столе-саркофаге. Он открыл его и увидел картину видео сообщения из далекой Англии, передаваемого другом и сопровождаемого тревожными комментариями.

– Гарри, этот сюжет в режиме онлайн снимает экстремал-путешественник на воздушном шаре и передает в агентство новостей Соединенных Штатов.

Огромная волна, словно тело исполинской кобры, готовой к броску, зависла над мегалитическим сооружением.

Он узнал эти гигантские блоки, лежащие на каменных столпах. Это был Стоунхендж, храм празднования жизни мертвых.

И в следующее мгновение волна всей своей стихийной мощью обрушилась на толпу воскрешенных мертвецов в центре мегалита. Волна закрыла весь экран планшета, разорвала хрупкую преграду и хлынула в пещеру.

Рубиновый слепящий диск завис на горизонте Карибского моря. Вращаясь и медленно опускаясь, алмазный диск пилил сине-зелёную толщу воды. Облака бордовой водной пыли поднимались к небесам.

Старец Эдип сидел на прибрежном валуне, опустив больные ноги в теплые целебные волны ласкового моря. Задумчиво обратился к своему спутнику – поводырю:

– Своими слепыми глазами я вижу закат. Он веками один и тот же. За ним непременно наступает ночная тьма. А рассвет всегда не предсказуем, обновленный свет несет надежду.

Молодой спутник старца, сидящий на песке, вскочил на ноги и воскликнул:

– Эдип, море бунтует!

Опрокидывая горизонт, волна Девятого вала грозным призраком поднялась из глубин, её подхватила и вознесла следующая волна, и вот прогрессия мега-гигантских волн, поднимая друг друга, закрыли горизонт и слились с небесами. Тьма ночная легла на землю.

Старец невозмутимо поднялся на ноги и застыл черным каменным изваянием на валуне, вглядываясь в надвигающийся грозный вал бунтующей стихии.

Вдруг столб яркого света вспыхнул в его незрячих глазах, и он прозрел, и радостно воскликнул, протянув руку к слепящему силуэту, идущему по гребням гигантских волн:

– Смотри, Махди, он идёт по волнам, как по суху!

Энергетический сгусток разумной антиматерии, отторгнутый умершей плотью, лишенный гравитации, покинул пределы родной галактики.

Входная воронка Спирали Небытия приняла очередную бесхозную душу и понесла сквозь Чистую Вселенную.

Балансировочные уровни спирали чётко фиксировали дисбаланс субстанции. Первое проверочное торможение на константном уровне 666 длилось бесконечно долго, но силовые растяжки оси, разорванные дисбалансом, оставив метку на ее теле, позволили продолжить полёт в поле цифровой неогалактической системы вселенной.

Уровень 73 зафиксировал полное совпадение вращения с главной осью инерции. Равномерное прямолинейное движение души, яркой искрой прорезав атмосферу Рема, обрело состояние покоя в чреве роженицы.

В 73 году до нашей эры в границах галактической Спирали Небытия 73 уровня антиматерии Солнечной системы в семье правителя Империи Рема родился первенец, названый Ироимом.

Верховный жрец Единого Храма принял из рук астронома-прислужника знаковый шаблон небесного тела, пометившего искрой дворец Правителя. В тайном хранилище священных вневременных скрижалей он подошёл к каменной плите классификатора Возвращённых, приложил шаблон к соответствующему знаку и вздрогнул, прочитав – «Ирод Великий».

Ироим, после загадочного исчезновения своего отца – Единого Императора Зероима X, унаследовал величайшую империю, стыкующую горизонты четырёх сторон планеты Рем.

Зероим X, отдавший две трети своей жизни покорению соседей, пропал вместе с многотысячным войском, отправившись на усмирение восставшей провинции царства Двуликих.

По свидетельству очевидцев, войско императора разбило лагерь для ночлега у отвесной стены скалы перед дворцом царицы Двуликих Изольды. Утром пастухи-кочевники обнаружили лишь сиротливо дымящие угли кострищ, оставленных исчезнувшей армией.