Дмитрий Виноградов - Схватки в тупиках (сборник)

Сколько мы с воем катались по траве, сказать не могу. Заверяю, что досталось и тому, и другому. У меня потом несколько дней отходили узкие полосы содранной когтями шкуры, а морда Мээка, когда он убегал, была вся в крови – кажется, я серьёзно повредил ему глаз, да и ухо стало похоже на драную тряпку [2] Реальный бой. .

Да, он в конце концов удрал, окончательно потеряв землю. Как только это случилось, вороны поднялись и понеслись к своему дереву – держать последнюю линию обороны от меня, надо полагать. Я было, хотел тут же в азарте атаковать их гнездо и перебить всех, кого там встречу, но вдруг почувствовал великое отвращение.

На меня такое периодически накатывает – изжога от долгой жизни, надо полагать. Мне вдруг расхотелось лезть на проклятое дерево, сносить удары клювов, слышать жалобные писки птенцов и хруст костей на своих зубах… Даже привкус свежей крови уже не возбуждал. Азарт и радость победы куда-то схлынули, и мне жутко захотелось оказаться в хорошо пахнущем месте, где можно одурманить мозги и на время забыть о проблемах.

Я такое место знал и пошёл туда, оставив ворон встревоженно каркать на своём тополе. Земля, которую я отнял у Мээка, была ещё тем хороша, что примыкала к пустырю на речном обрыве. Пустырю, в такое время сплошь заросшему цветущей балдёж-травой [3] Кошачья мята. . И теперь мне не надо было, как раньше, пробираться через враждебные земли, чтобы слегка забыться в хорошей компании.

Можно было двигаться кружным путём, но можно и срезать, перебежав маленький скверик. Я не любил это делать – тут вечно торчали двуногие, дымя вонючими палочками, лакая из стеклянных плошек свои отвратительные жидкости, от которых их голоса становились громче, а поступки – глупее. Сунься сюда вечером, можно и по голове схлопотать такой плошкой, с них станется. Но сейчас был день и в скверике почти никого. Я бы пересёк его в одно мгновение, но меня остановил голос:

– Ты погляди, какой красавец!

Если вы думаете, что котам не свойственно тщеславие, вы сильно ошибаетесь. А если думаете, что коты не понимают вашу речь, вы тоже ошибаетесь, но не сильно. Да, для большинства из нас человечья речь – набор грубых, иногда пугающих звуков, вроде шумов грозы и ветра. Но некоторые из нас начинают постепенно понимать, что нам хотят сказать эти странные и страшноватые существа. Вы то есть. Сначала реагируют на интонацию, а потом и смысл доходит. Не такие уж мы и разные, если разобраться… А я не всегда жил на улице, и прекрасно понял, что чёрненькая двуногая дама похвалила мои стати.

Я не принадлежал бы кошачьему роду, если бы не остановился, чтобы мною подольше полюбовались. Когда тебя хвалят, это почти так же приятно, как нюхать и лизать балдёж-траву.

– Ага, прямо как твой, про которого ты писала.

Толстый двуногий самец, сидящий рядом с девушкой, пыхтя своей вонючей палочкой, понравился мне гораздо меньше, чем она. Но по интонации я понял, что и он мной восхищается. А это очень приятно. Делая вид, что не обращаю на них внимания, я пружинисто прошествовал вокруг странного камня, похожего на двух человеческих детёнышей – он стоял в середине сквера, и я всегда подозревал, что его тоже сделали двуногие. Только вот зачем – одна из неразрешимых загадок мира сего. Прошёлся я браво – задрав хвост и прядая ушами, мне самому понравилось.

начал вдруг самец.

Я понимал из этой ахинеи только отдельные слова, но в целом она мне неожиданно понравилась – как длинный боевой клич или любовное мурлыканье.

– Но сейчас же не март, – рассмеялась дама.

– Для таких всегда март, – улыбнулся самец и продолжал:

подхватила дама, и голос её доставил мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Я вильнул всем телом, изящно изогнулся и, оказавшись прямо у скамейки, благожелательно на них уставился.

– Он что, понимает? – удивлённо проговорила дама, и я немного обиделся.

– Он всё понимает, – заверил двуногий, чем заслужил моё расположение.

начала опять, было, дама, но прервалась.

– Правильно, – заметил двуногий, – про ночь рановато ещё…

Тут он был прав. Не надо про ночь. И про даму не надо… Слегка подпрыгнув на напряжённых передних лапах в знак признательности, я шмыгнул под скамейку, мимоходом шваркнув шёрсткой по их ногам. Среди людей не так уж редко попадаются порядочные коты.

Ещё рывок, и я был на пустыре. Там уже собрались наши – трава сегодня прямо истекала дурманящим ароматом. Серый Яоой, Двухцветный Кяяу, Пушистый Яась, кто-то ещё из джентльменов и пара дам. Кстати, имена наши на самом деле гораздо длиннее, в них входят звуки, которые вы не слышите. Но для вас и так сойдёт.

Ребята уже вовсю куролесили – тёрлись о жёсткую траву с бело-синими цветочками, облизывали соцветия, шипением отгоняя пытающуюся пристроиться к пирушке безземельную шпану. Я с энтузиазмом погрузился в эту счастливую оргию. Последующее было размыто пряным запахом, блаженно перемешавшим и смывшем плохие мысли.

Когда дурман стал сходить, я обнаружил, что сижу на солнцепёке бок о бок с Рыжим Шуу и лениво беседую с ним о всякой ерунде. Я расслабился и не желал ничего. Скоро это должно было пройти, но сейчас как же приятно! Лучше балдёж-травы ничего нет: я пользовал и пьянь-траву с розовыми цветочками [5] Валериана. , и похоже, но гораздо сильнее благоухающую жидкость, которую нам иногда дают двуногие, а потом над нами потешаются. А один из моих бывших хозяев пристрастил меня к другой травке [6] Конопля. , которую он сушил, поджигал и вдыхал дым, иногда пуская мне его прямо в морду, от чего я становился полным идиотом и пребывал в таком состоянии долго, а потом впадал в мёртвый сон. Когда другие люди пришли и куда-то увели этого моего хозяина, я тоже, естественно, ушёл и очень долго скучал по той траве. Иногда я находил её растущей на земле и ел, но это не давало такого эффекта, как дым. А потом я стал к ней равнодушен. Нет, балдёж-трава создана для котов, и точка.

– Одноглазого Мырра зарезали, слышал? – между прочим спросил Шуу, и я похолодел. Балдёж растаял, будто и не было.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».