Альберт Карышев - Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой
- Название:Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Российский писатель»
- Год:2013
- Город:Москва
- ISBN:978-5-91642-115-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Альберт Карышев - Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой краткое содержание
Изображая в своем романе жизнь такою, какая она есть, Альберт Карышев сложившейся в русской литературе за последние четверть века пораженченской традиции противопоставляет философию выживания в условиях теперь уже глобальных вызовов «маленькому человеку».
Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Так, как разошлись Ирина с Алексеем, расходится немало супругов, хотя в каждом разводе есть что-то своё, особенное. Алексею надоела капризная, ревнивая, болезненная жена, и однажды в майские праздники он сознательно не избежал с ней ссоры, вспыхнувшей из-за бытового пустяка; хлопнул дверью и поехал в Григорьевск, уведомив родителей, что едет в гости.
Родители ждали его, и Настя с нетерпением ждала, но родного порога он не достиг. Алексей вздумал проведать школьного товарища Илью Дворкина и сошёл с автобуса возле его дома.
Илья долго тряс его руку, оглядывал Алексея и хлопал по плечу.
– Молодец! Молодец, что зашёл! Как раз вовремя! Встречу хорошенько отметим! Не оглядывайся! Я один в трёхкомнатной квартире! Предки мои за границей, работают в Арабских Эмиратах!
Гость тоже оглядывал старого приятеля, длинного, худого, носатого и рыжего. С тех пор, как они виделись в последний раз, Дворкин возмужал, но, похоже, остался озорным малым, которого учительница выставляла из класса за дурное поведение. Алексей сказал, что заскочил по пути и ненадолго, что торопится к родным, но Дворкин зашумел:
– Не-ет! Так не отпущу! И не думай! Раз в сто лет заходишь, москвич чёртов! Сейчас Косте Репину позвоню и Лене Жуковой! Прибегут, как узнают, что ты у меня в гостях! Мы тебя часто вспоминаем!.. Многие из нашего класса куда-то исчезли, а с Костей, Леной и ещё некоторыми ребятами мы иногда встречаемся. Сегодня праздник! Грешно не посидеть вместе! А с родными успеешь свидеться!
Он подтолкнул товарища, завёл в хорошо обставленную большую комнату, и взялся за кнопочный телефон на полированной тумбочке.
– Что ты делаешь? – сказал Алексей. – Ребята придут, а мне надо уходить!
Пришла Лена Жукова, кинулась Чугунову на шею и расцеловалась с ним. Следом за Леной появились Костя Репин и длинноногая блондинка, в ней Чугунов узнал Викторию Балицкую, тоже из одного с ним класса. Репин принёс гитару. Он со школьных лет хорошо на ней играл и хорошо пел блатные, приблатнённые и общеизвестные хорошие песни. «Как выросли и изменились ребята! – думал Алексей. – Мужики видом погрубели, а женщины расцвели…»
Дворкин суетился среди однокашников, обнимался с каждым.
– У меня тут бывает весело! – говорил он Алексею. – Ты бы, Лёха, скинул свой пижонский сюртучок, не то запачкаешь! Видишь, как остальные демократично одеты?
– Костя Репин, по-моему, не очень демократично одет, – сказал Алексей. – У него и галстук под шикарным пиджаком, и цветной платочек выглядывает из кармашка.
– Ну, Репин у нас бизнесмен! Респектабельный мужчина! Он в одежде подчёркивает это!..
Чугунов снял пиджак серебристого цвета и повесил на спинку стула. Репин тоже снял пиджак. Компания ушла в просторную кухню-столовую, и те, кого Дворкин вызвал по телефону, достали из сумок спиртное и закуски.
«Ладно, – сказал себе Чугунов, – выпью немного с друзьями и пойду. Надо позвонить домой, предупредить, что задерживаюсь, но скоро буду».
В столовую выходила дверь застеклённой лоджии. Дворкин распахнул её и показал Алексею красный флажок, выставленный в окно лоджии и закреплённый на раме.
– Да здравствует Первое мая! – крикнул он.
И гости подхватили:
– Да здравствует Первое мая!
– Это – завтра, – сказал Алексей, – а сегодня – тридцатое апреля.
– Стало быть, завтра опять крикнем и вздрогнем!..
В застолье мужчины вдруг повели разговор о современных российских живописцах. В школьные годы они вместе ходили в изостудию, тратили время и силы, изводили бумагу и краски. Каждый счёл себя тогда причастным к богеме, прочёл книгу Перрюшо о Ван Гоге, роман Ирвинга Стоуна «Жажда жизни» и надумал стать великим художником – страдальцем. Это их объединило.
– Мне из современных нравятся Глазунов и Шилов, – сказал Алексей.
– Ну, старик, ты и ляпнул! Убил наповал! Живёшь в столице, видишь передовые направления искусства, а пропитан духом провинции и консерватизма! – Дворкин крутил ржавой головой, отведя в сторону руку с дымящейся меж пальцев сигаретой. – Глазунов и Шилов – это фуфло, мазилы, сучки, зола, в лучшем случае – позавчерашний день русской живописи!..
– Ну, не скажи!..
– А мне они тоже нравятся, – поддержал товарища Костя Репин.
– Вы что, мужики? Не видели их картин? – заорал Дворкин, вытягивая шею и багровея, в упор глядя на одного и второго.
– Я бывал на их выставках, – ответил Алексей. – Мне в их работах нравится именно здоровый консерватизм, русская тематика и традиция. Не люблю мазню космополитов и дилетантов.
– А Шилова выставка к нам сюда приезжала, – сказал Репин, парень спокойный и немногословный.
– Был бы сам великим художником, – поддела хозяина дома Виктория. – А то никакой не художник, а знаменитостей ругаешь.
– Там теперь какой-то Никас объявился, – сказал Чугунов. – Вот он Илье, наверно, больше всех по душе.
Дворкин посмотрел на него, пошевелил губами, но не придумал, что сказать. Лена Жукова весело захлопала в ладоши.
Компания попросила музыки. Илья пошёл к проигрывателю и включил «записи».
– Потанцуем? – спросил Алексей Викторию, сидевшую рядом.
– Потанцуем.
Он повёл её под музыку с рваными ритмами, под которую Дворкин и Лена уже прыгали друг перед другом. Репин сидел за столом и подстраивал семиструнную гитару, приблизив к ней ухо.
– Собрались три потенциально великих художника. Один даже Репин, – насмешливо сказала Виктория. – Но никто из трёх не стал художником. Ты – журналюга, Репин – благонамеренный буржуй, участвует в туристическом бизнесе, а Дворкин – непонятно кто: ведёт беспорядочную жизнь и упорядочить её, то есть жениться, не собирается, ездит с бригадой рыбных перекупщиков, но мечтает пойти куда-нибудь охранником. На худой конец, просто сторожем, как пенсионер, хотя молод и имеет высшее образование. Многие молодые способные мужики вдруг захотели стать сторожами. Ты не замечал?
– Замечал. Это синдром равнодушия ко всему на свете, желание замкнуться в себе и не участвовать в том, что вокруг творится. У Леонида Андреева в одном из рассказов хорошо сказано: «Вы там себе деритесь, а я – засну». В перестройку такое явление возникло. Журналисты писали о нём… Ну, а вы, кто не был потенциальным художником, как устроились в жизни?
– Вполне заурядно. Мы с Леной женщины разведённые. У неё маленький сын, у меня дочь. Лена – училка. Она и мечтала быть училкой. Я работаю на механическом заводе, из цеха перешла в заводоуправление, взяли делопроизводителем. Жду, когда предприятие закроется или попадёт в частные руки. Сейчас всё закрывается или скупается. Ленка ласковая и восторженная – посмотри, как блестят у неё глаза, – а я разочарованная. Хочу опять выйти замуж и разбогатеть.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: