Данни Грек - Дневники мотоциклиста

– Да, со стороны вы красиво смотритесь… – вновь развернувшись ко мне, продолжила она говорить услышанные когда-то слова. – Но когда видишь последствия… Ой, вы же такие молодые… А так себя губите… – все это она сказала, покачивая головой, словно моя первая учительница.

– Извини за нескромный вопрос, а тебе сколько лет? – оборвал дальнейшее понукание я.

– Мне? – переспросила она, не понимая, к чему этот вопрос.

– Да, тебе, – совсем потеряв чувство такта, повторил я.

– Мне… двадцать, – еле слышно, с видом растерявшейся студентки ответила она, так и не поняв, почему я спросил про возраст.

Объяснять это я даже не думал, я просто представил ее через двадцать лет и мне вновь стало жаль то, во что она превращается, даже не понимая этого.

– Учишься? – продолжал я, перетащив инициативу вопросов.

– Уже закончила, – смочив вату в спирте и протерев мне руку, сосредоточилась она. – Медицинское училище… Но думаю, поступать на высшее.

– Так ты не думай, поступай, – наклонился я к ней, почувствовав легкий запах ее духов, забиваемый резким запахом спирта.

Она немного отклонилась и, улыбаясь, вонзила иглу в мою вену. Забирая из меня красную жидкость, она смотрела на меня глазами, в которых читался вопрос: «Что ты можешь мне рассказать о жизни, мальчик?», и эти глаза так пытались походить на своих старших «товарищей по цеху», что мне стало страшно. Ее все устраивало, и с каждым новым днем желание стать выше угасало в ее мыслях, одевая на свою хозяйку белый, застиранный халат.

– Ты давно ездишь? – закончив свою процедуру, снова вернулась она к разговору о мотоциклах.

– Один день, – улыбнувшись, ответил я, повесив на ее лицо возмущение. – Ты мне лучше расскажи, что меня здесь сегодня ждет.

Секунду помолчав, она осуждающе посмотрела на меня и начала свой маленький рассказ про мою дальнейшую жизнь, которая обещала быть «веселой».

Иголки, капельницы, бинты и таблетки обезболивающего… смердящая палата, утренние обходы и растянутые минуты – вот самая малость из моего описанного будущего, которое я сам себе уготовил.

Закончив все свои дела с наработанной ловкостью, она сказала мне, чтобы я направлялся в палату и ждал следующей серии уготовленного мне сериала.

Медленно прошагав по известному пути, я открыл дверь в свою новую обитель, где все оставалось на своих местах.

– Где тебя так угораздило? – услышал я вопрос, не успев дойти до своей кровати.

– На дороге, – резко ответил я, давая понять, что дальнейшее обсуждение бессмысленно.

– Авария? – не обращая никакого внимания, продолжил мой, прикованный к кровати, сосед.

– Нет, просто упал, – взяв в руку телефон, лежавший на столике и обнаружив один пропущенный вызов, ответил я все с той же интонацией, которая его, видимо, не смущала.

Он хотел, было, продолжить, но телефон снова зазвонил и остановил его.

На дисплее засветилось слово «мама», застав меня в полном замешательстве.

Я быстро собрался с мыслями и, показав всем рукой, чтобы замолчали, нажал кнопку ответа.

– Да, мам, – набрав в легкие побольше воздуха, сказал я, стараясь изобразить заспанный голос.

– Ну и где ты? – не скрывая своего волнения, спросила она.

– Да я тут… у девушки остался, – соврал я, не задумываясь. – Забыл написать, извини.

Секунду помолчав, видимо вспомнив все мои ночные гуляния без прилежных звонков, она продолжила, сменив тон волнения на нотки строгости.

– Во сколько ты будешь дома? – сказала она, словно меня ждал праздничный обед, на который я уже опаздывал.

– Вечером или завтра с утра… Скорее всего, завтра с утра, – обрубил я.

– У тебя точно всё хорошо? – задала она свой контрольный, такой обычный для меня вопрос.

– Да, мам, ты вообще-то меня разбудила, – продолжал врать я, понимая, что еще секунда, и мои соседи по комнате выдадут меня своим гулом.

– А-а… Ну, хорошо, – растерялась мама.

И не дожидаясь, когда она опомнится, я тут же вставил свое обычное: – Пока, мам, я позвоню.

– Пока, – слегка раздраженно прозвучало мне в ответ, и наш разговор был закончен.

Я перевел дыхание и оглядел всех присутствующих.

– И как зовут девушку? – выдал парень, лежавший напротив, привстав на локти и еле сдерживая смех.

– А ты когда ногу поломал тут же маме позвонил? – вопросом на вопрос ответил я, не оценив его юмора.

Мой ответ развеселил всех присутствующих, кроме этого остряка, который, не зная, что сказать, всем своим видом пытался показать, что этот смех адресован не ему.

Смотря на все это, я вышел из палаты и начал набирать Олега.

– Алло, – ответил заспанный голос.

– Здорово, не разбудил?

– Привет, нет, – озадаченно произнес Олег. – Что-нибудь случилось?

– Всё случилось еще вчера, забыл? – продолжил я палатную дуэль остроумия и, понимая, что с утра не до шуток, тут же поправился. – Мне нужна твоя помощь, слышишь?

– Да, слышу, говори, – как будто уже подготовив листок с ручкой, чтобы записать, быстро ответил он.

Я не заставил себя ждать и сразу рассказал ему о больничных пожеланиях:

– Мне в больницу нужна сменная одежда и тапочки, так как мне придется провести здесь еще какое-то время.

– Ясно, в течение часа привезу, – без лишних расспросов ответил он. – Жди.

– Хорошо, – сказал я, нажав на кнопку отбоя.

Много слов в таких ситуациях наверно лишнее, и мы оба это понимали.

Я вернулся в палату, лег на кровать и стал медленно погружаться в сон, думая о том, что ждет меня завтра. Уже где-то вдалеке, слыша разговоры своих соседей, в моей голове был один единственный вопрос, даже не вопрос, а представление реакции, которая ждала меня дома.

Я представлял разговоры, которые, наверное, ждали бы каждого в моей ситуации.

Мы тебе говорили… Мы тебя предупреждали, но ты никогда никого не слушаешь… Посмотри, до чего доводят тебя твои игрушки… Когда ты уже повзрослеешь?!! Ну! Теперь-то ты доволен!?

Всё также, как и много лет назад, когда вместо того, чтобы заниматься плаваньем или танцами, я записался в секцию кик-боксинга, и не прошло и месяца, как мне сломали нос. Мама была с одной стороны очень расстроена, а с другой стороны рада, мечтая, что вдруг я передумаю и заброшу эти занятия, но я и не думал бросать. С каждой новой травмой у моих домашних вырабатывался иммунитет, так что даже обширное сотрясение мозга и неделя тошноты их уже не удивили. Но начало моих рвений было ужасным. А здесь новое занятие и новые проблемы со старыми выводами и старыми укорами. Меня разбудил телефонный звонок Олега, который уже стоял внизу с тренировочным костюмом и тапочками подмышкой.

– Да, – ответил я так же сонно, как Олег всего час назад.

– Мы внизу, ты на каком этаже?

– Не помню… меня положили в травматологию, – и, понимая, что хочу выйти из этого затхлого помещения, тут же добавил: – Лучше давай я сам спущусь.