Владимир Невский - И никто не понимал в июле

– Если вы настаиваете, то придётся мне, – покорно согласилась Анна Георгиевна и, взяв свою котомку, юркнула в прохладное нутро джипа.

– А я с вами, – обратилась Эльвира к Олегу. – Пустите за руль?

– Так вы умеете? А почему Станислав сомневался в том, можно ли вам доверять машину?

– Молодой человек, да вы посмотрите на меня повнимательней! У меня же на лице написано, что я и «Феррари» – идеальное сочетание! Только одна просьба: не восхищайтесь моим водительским искусством при Вадиме. Зачем его напрягать? Сам он водит машину виртуозно. Пусть будет убеждён в своей непогрешимости.

– Ну и дела в вашей конторе, – съехидничал Олег. – Как бы мне в чём-нибудь вам отказать? Выходит, что я постоянно соглашаюсь с вами. Права была Анна Георгиевна.

– Права? Что она такого обо мне сказала? – игриво осведомилась Эльвира.

– Да так…

– Понятно. Но заметьте, что на раскопе я ей не преко… – она запнулась и несколько секунд пыталась вспомнить правильное произношение начатого слова. Это был единственный случай, когда Эльвира запуталась в литературном языке. – Да, не преко-словила… Надо же, слова начинаю забывать.

Трое сидящих в джипе археологов удивились, когда вместо Олега за руль села Эльвира. Обязанность шофёра была выборной, и каждый день машину вёл новый водитель. Сегодня шофёром должен был стать Олег. Сам джип принадлежал студенту Косте, безропотному парню, которого судьба наградила отцом-бизнесменом.

Костя нахохлился, чего он не делал даже тогда, когда за рулём три дня назад оказалась Алька. Однако Эльвира вела напичканный людьми джип смело и уверенно. Идущая сзади машина отстала мгновенно.

– Что вы виляете по этой колее? Ехали б напрямую! – в голосе её появился азарт. – Тут и «Волга» на третьей пройдёт.

– Конспирация, – услужливо объяснил Никита. – Все думают, что эта дорога ведёт на полигон.

– Скажите, конспираторы, какой идиот станет что-то строить в двух километрах от моря? Берег далеко, воды нет. Почему вы копаете именно там?

– Потому что «там» вода была. А ближе к морю её уже не было, – терпеливо объяснил Олег. – Вы же видели: в пятидесяти метрах от главного раскопа проходит тальвег.

– Ясно.

Эльвира не спросила, что такое «тальвег», будто отлично знала этот сугубо географический термин.

– Сухое русло, – не совсем точно пояснил Никита.

– Ясно, – повторила Эльвира. – Они рыли колодцы?

– Да, – подтвердил Олег. – Ближе к морю вода в колодцах солоноватая.

Затормозив у берегового обрыва, Эльвира любовно похлопала баранку и выбралась наружу.

– Пока, ребятки, до вечера! – бросила она, картинно помахав рукой, и неожиданно спрыгнула с трёхметровой высоты на пологий откос у основания обрыва.

Никита восхищенно присвистнул, но повторять её финт не рискнул.

Настя подошла к бровке. Было видно, как Эльвира уютно устроилась в шезлонге, а Станислав, Арнольд и Анна Георгиевна, спустившиеся к морю окольным путём, удивлённо разинули рты.

– Да, с такой не соскучишься, – раздался незнакомый голос.

Настя испуганно обернулась.

За её спиной стоял Вадим. Он по какой-то причине остался в машине. Неизвестно, кто именно его заинтересовал – Эля или Настя, но смотрел он, как казалось, на обеих сразу. Глаза его казались стеклянными.

– И не думайте прыгать. Ей-то всё сходит с рук. А вот вам…

Настя промолчала. Глянув еще раз вниз, она торопливо пошла, почти побежала, к пологому спуску.

14 июля. 23.28

Остаток дня не принёс никаких новостей. К счастью, никто больше не перегрелся. А Евгения, для пущей верности, попросили часто не нагибаться, хотя и не объяснили, как проводить раскопки стоя. Он не усердствовал. Видимо, ковыряние впустую притомило его больше, чем злое июльское солнце.

В вечернем сеансе вместе с Эльвирой принял участие Вадим. Что касается Арнольда, то он ещё днём предупредил, что отправится на рыбалку вместе с Мариной, – наконец-то стало известно имя второй женщины, – и помогать не сможет.

Не было здесь ничего, даже самых банальных обломков керамики. Однако Анна Георгиевна не унывала. Она считала, что первый день не может быть удачным в принципе. Дух земли размышляет, наблюдая за копателями, стоит ли им открывать свои тайны. На главном раскопе новостей не было тоже, и поэтому очередное подлунное купание прошло как-то кисло, хотя и при участии Эльвиры.

С каждым днём, похоже, дистанция между эффектной киевлянкой и Олегом сокращалась. Вернувшись около полуночи в лагерь, он с удивлением сообразил, что знакомство с ней состоялось совсем недавно. Всего лишь два дня! Как удивительно спрессовано время!

Олег сел возле палатки, не испытывая никакого желания спать. Обычно ему хватало для сна пяти часов, а когда спал больше шести, появлялась бессонница. Непонятно, с какой стати, – видимо, из-за контраста с Эльвирой, – он вспомнил о своей бывшей жене. В меру растолстевшая и вечно недовольная только им, но никак не собой, она с радостью нашла себе игрушку – средней руки бизнесмена, ещё более толстого, который был старше её лет на десять. Дочь давно жила отдельно, в другом городе. Отца она любила больше, чем мать, но наведывалась к родителям одинаково редко – раз в год, привозя иногда с собой очередного спутника жизни.

Воспоминания Олега были прерваны появлением Насти.

– Тоже не спится? – громким шёпотом посочувствовал он.

– А с чего это вдруг твои друзья так скоро утихомирились? Устали?

– Не знаю. Но я о другом, – таким же шёпотом ответила Настя.

– О чём?

– Так вы забыли? Два дня прошло. Я проиграла.

– И что теперь?

– Как что? Вот ваш конверт.

– Открывай.

Настя в замешательстве села рядом.

– Что ждёшь? Открывай, – повторил Олег.

– Уже открыла, дура.

– Ну, и…

– Ещё вчера…

Олег чуть не задохнулся от приступа хохота. Чтобы не разбудить коллег, он зажал рукой рот.

– Ну, Анастасия, если ты в третий раз доведешь меня до такого состояния, то я прилюдно признаю твоё превосходство над Анной Георгиевной. Но зачем ты это сказала? Сейчас ночь; ни черта не видно. Я бы ни о чём не догадался. И зря ты обозвала себя дурой. Такие поступки обычно совершают люди нетерпеливые, но умные. Дурак бы дождался.

– Потому что ничего нового не узнала. Я предполагала, что вы напишете какую-нибудь безобидную ерунду, но… не утерпела.

– Вот как? Ладно, держи, – сказал Олег и, засунув руку в палаточное нутро, вытащил конверт. – Теперь он твой. Возьми.

Настя зажала коленями ладони и отвернулась.

– Пусть полежит у вас. Когда мы разъедемся, можете прочесть, что я там написала. Спокойной ночи.

– И тебе того же, – в тон ей ответил Олег.

Наказание для Насти в случае её проигрыша выглядело так: она должна стать подопытным кроликом в небольшом психологическом эксперименте, который, хоть и отдавал лёгкой мистикой, но на самом деле замышлялся как совершенно безобидное действо.