Владимир Невский - И никто не понимал в июле

Поскольку жара приблизилась к очередному торжеству над обалдевшей природой, начальники прекратили работу. Археологи бросились к машинам.

– Ну, теперь мы утрём носы вашим мужикам, – полушутя заметил Олег.

– В лучшем случае, Арнольду, – равнодушно откликнулась Эльвира. – А тем двоим эта кладка… Короче, когда найдём, например, скифский меч, тогда и подумаем об утирке носов. Но признайтесь: я была права, настояв на этом участке?

– Я признал это гораздо раньше.

– Вот видите, какая я непогрешимая? – с ехидным блеском в глазах Эльвира посмотрела на Олега. – Вы хоть смотрели радиолокационные аэроснимки перед выездом? Неужели такая кладка на них не видна?

– Смотрели. Не видна.

Эльвира с разочарованием вздёрнула брови.

Её вопрос задел Олега, поскольку он добросовестно изучил все крупномасштабные аэроснимки, в том числе и радиолокационные, найденные с большим трудом сыном Анны Георгиевны. «Какого чёрта она рассуждает об аэроснимках? И откуда она знает, что помимо простых снимков существуют и радиолокационные? Она же кабинетный работник! Но самое поразительное: она ведь почти права. Будь перекрывающий слой чуть тоньше, на снимке бы эти контуры могли проявиться».

– О чём задумались, Олег? О человеческой непогрешимости? – с лёгкой иронией спросила Эльвира.

– Наоборот, о грехах.

– Чьих? – вкрадчиво прошептала она. – Неужели вы верите во всё то, о чём я рассказала? Я просто создаю себе определённый романтический флёр.

– Для меня? Или…

– Для вас, конечно.

Эльвира залезла на заднее сидение «Волги», где уже разместились трое. Олег сел в джип. И обе машины, отфыркиваясь от настырной жары, покатили на берег.

15 июля, 11.33

Едва ступив на раскалённый песок, археологи услышали двухголосый свист.

– Эй, копатели! – крикнул им Арнольд. – Смотрите, сколько мы рыбы наловили!

– Через полчаса уха. Приглашаем вас, – добавила звонким голосом Марина. – Но варить придётся в два захода. Сами не ожидали, что так много будет.

Эльвира скрылась в палатке и, моментально переодевшись, догнала Олега, когда тот входил в воду.

– Я им ничего не сказала и не скажу. Пусть думают, что мы роемся впустую.

– Боюсь, что этот фокус не пройдёт. Они слишком верят в вас и убеждены, что, если вы сказали: «копайте здесь», то уже завтра будут находки.

– А это их проблемы.

Плавали они полчаса. Эльвира не стремилась к самостоятельности, а следовала за Олегом. Никита не мешал. Евгений увязался было за ними, но отстал. А Настя, ревниво оберегающая начальника, плавала посредственно.

– Переезжайте на берег. Чувствуете, какой тут приятный бриз? – сказала Эльвира, когда они выбрались на песок. – Я вообще не понимаю, зачем вы устроили лагерь там, в степи.

– Я тоже предлагал берег, но… какая, по большому счету, разница? Там спокойнее. Да и от непрошеных гостей надо как-то отбиваться.

– Ну, и…

– Эля, все сочтут, что отныне командуете вы.

– Может быть, я к этому и стремилась. И, кроме того, я ведь даю только дельные советы.

– А то мы не знали, где лучше стоять, – огрызнулся Олег.

– Ещё пять минут – и приходите, – раздался голос Марины. – Но не все. Для начала четверо. Ложки и кружки с собой.

– Не буду спешить, – сказал Олег. – Пойду во вторую смену… А где, кстати, обещанные вами шлюхи? Очень хочется на них взглянуть, хотя бы одним глазом. Я плохо представляю, как выглядит сфера обслуживания высокопоставленных особ.

– Какие шлюхи? При такой жаре, да при таких соседях? Вон, смотрите: сидят двое приличных мужчин – Арнольд и Станислав. Болтают о чём-то и на нас даже не смотрят. А между тем, один из них – мой бывший воздыхатель, а другой – нынешний. Оба, кстати, неженаты. И обратите внимание: ни тот, ни другой не проявляют никаких признаков ревности. Знаете, почему? Я их отучила.

– И, небось, оба считают, – тут Олег непроизвольно зевнул, – что вы существенно обогатили их опыт.

Эльвира не ответила. Видимо, она была немного раздосадована слишком скупой реакцией Олега. Но ему неожиданно захотелось вздремнуть, да и слова Эльвиры почему-то вызвали у него только любопытство, а не удивление, будто он был готов к её откровенности.

– Вы тоже разведены? – не столько спросила, сколько подвела итог Эльвира. – Впрочем, мне-то какая разница? Когда появилась я, Арнольд был женат… Ладно, можете часок поспать. А я проголодалась.

Она легко вскочила на ноги и пошла на запах ухи. Настя и Анна Георгиевна молча проводили её взглядами. Когда Эльвира оказалась в своей компании, Настя подползла к Олегу, намереваясь что-то сказать. Но бессонная ночь свалила его в секунду. Он спал. Прибой, оживлённый бризом, достигал его ног. Рядом с Олегом остался впечатанный в песок профиль лежавшей Эльвиры.

15 июля, 19.45

За два часа послеполуденной работы группа во главе с ПАФом полностью раскопала половину периметра кладки – остатки одной стены. Внутри помещения пока ничего не нашли. Но это предстоит сделать завтра. ПАФ сказал, что такое он уже видел возле Керчи и на Казантипе. «Так это киммерийцы? Или уже боспорское время?» – спросил Костя. «Думаю, и то, и другое; поздние киммерийцы», – ответил ПАФ и выклянчил у Анны Георгиевны вторую за этот день сигарету.

Вечером археологи со столичным «бомондом» доедали уху.

– Денисыч, ты не перегрелся? – громко осведомилась Анна Георгиевна и пустила ему под нос струю табачного дыма. – Уж звёзды на небе – а ты весь в мечтах о прекрасной незнакомке. Расскажи какую-нибудь басню.

– Неплохая мысль… хотя мечтать, конечно, веселее. По случаю археологической находки надо бы вспомнить что-то достойное.

– Мы тебе внимаем.

– История серьёзная. Её герой – дед Василий.

– Иваныч? – хихикнула Эля.

– Петрович. Но ты почти угадала. Он в Гражданскую воевал в двадцать пятой дивизии, у настоящего Василия Ивановича. Этот дед жил на окраине города в своём доме, а я и мой товарищ, тоже студент, снимали у него флигелёк. «Коммунистов» Василий Петрович не жаловал и уважительно отзывался только о Ленине и Чапаеве. Даже Фурманова недолюбливал. После контузии у него стала болеть голова и, вероятно, это как-то повлияло на его способность предугадывать будущее. Сначала, в сентябре тридцать седьмого года, он сбежал в другой город и устроился там помощником машиниста паровоза. Новой работой, к слову, был доволен, хотя помимо главной обязанности – то есть «смотрения» на дорогу с левой стороны – он должен был на подъёме бежать перед паровозом, держа ведро с песком, и сыпать песок на рельсы. Василий Петрович, тогда ещё просто Вася, долго не мог понять, зачем он удрал. Ну, было какое-то беспокойство и желание к «перемене мест». И лишь через год узнал, что за ним на старый адрес «пришли» уже через день после бегства. А железнодорожников никто не трогал. Их и на войну не брали. Второй раз он удивился в августе сорок первого, когда в разгар всеобщей паники и безостановочного отступления наших войск ему внезапно привиделась победа. Но в сорок первом он своё виденье уже осмыслил и выразил это такими словами: «Я успокоился, потому что появилась полная уверенность: мы победим». В третий раз он услышал подсказку незадолго до смерти Сталина. К сожалению, я тогда не уточнил, когда именно – в пятьдесят третьем году или раньше. Он понял, что дни «вождя» сочтены, но почему-то думал, что тот умрёт летом, а не в начале весны. А вот четвёртая подсказка была проверена уже мною, а не им. Василий Петрович сказал, что примерно в шестьдесят девятом году он уже знал – именно «знал», это его слово – о грядущем распаде Советского Союза, которое должно состояться примерно через двадцать лет. Я думаю, что подобных озарений у него было больше. Но рассказал он только об этих, исторических.