Михаил Заскалько - Когда придёт Зазирка

– Вот и я о том же. Но если хорошо подумать… наш Проводник особенный… раз предложил себя, значит уверен…

– Если хорошо подумать, – продолжил Дима в моём тоне, – то Колобок тыщу лет провалялся в шкатулке бабы Нюры, сюда попал вместе с нами… – Дима вновь затряс головой, взял горсть снега, сунул в рот, подержал и выплюнул.

– Что ты хочешь сказать? Что может случиться синдром «перегрузки»?

Дима кивнул. В сущности, он прав: либо все эти сказочные вещи от долгого бездействия ещё не вошли в Силу, либо здешнее безвременье ослабляет их магические свойства. И то и другое не позволяет нам полностью доверять, в данном случае, прочности нити…

– Что же делать? Сколько продлится твой… бодун? Ещё час? два? день?

– Давай рискнём. Только первым пойду я. Во – первых, самый тяжёлый, во-вторых, если нитка не выдержит… я не смогу разбиться. И позову на помощь аборигенов.

«Ух, ты! – обрадовалась Варька. – Он заговорил целыми фразами, не разрывая их «это… ну»! Что бы это значило?»

– Убедил, – сказала Ладанея, – рискнём.

Мы перетащили Вадика и нехитрые наши вещички. Колобок всё время вертелся под ногами, не то, подгоняя нас, не то, волнуясь от предстоящей его роли. Валун, присыпанный снегом, оказался велик: чтобы его обвязать уйдёт слишком много нити. В одном месте Дима обнаружил трещину и предложил вставить в неё Спицу, а к ней уже привязать нить.

Не помню, я уже говорила, что наше оружие давалось лишь в руки хозяину? Ничего, повторюсь. Ни Дима, ни Вадик – пробовали! – не могли даже оторвать от земли мою Спицу. А когда мы перебрасывались, и мне пришлось держать оружие ребят, то ощущение было дикое: казалось, не щит держу, а целую массивную кровать, на плече не лук, а бухта стального троса, не меч, а стальная балка. Не представляю, как все эти сотни кэгэ выдержало хрупкое тело Варьки. Не иначе Дух Ладанеи подмог…

Вот и сейчас, забывшись, Дима хотел взять Спицу, но только ухнул болезненно, схватился за голову, ругнулся в пол голоса:

– Железяка хренова!

Я промолчала, хотя и порывалась что-нибудь сказать. Взялась за Спицу, и она, родимая, припала к руке, питая мускулы силой. Размахнулась вроде не сильно, направила остриё в расщелину, и ударила. Результат нас с Димой вогнал в шок: валун разлетелся в куски, словно внутри его взорвался динамит. Удивительно: нас не задел ни один осколок, а вот Зебрику и Юрику (не вовремя надумал проснуться!) досталось. Зебрика отшвырнуло метров на десять и забило в снег. Юрику, конечно, крупно повезло: чиркнуло мимолётом по руке чуть выше локтя – рассекло мякоть в кровь. Никогда бы не подумала, что в такой крохе столько крови: она хлестала фонтанчиком. Юрик стал белее снега, выл на одной ноте и закатывал глаза. Я кинулась к нему, – скорее Ладанея, чем Варька, – разорвала ветхие тряпицы, обнажив рану.

– Дима, не стой столбняком! Отруби кусок нитки! – заорала я, приводя его в чувства.

Перетянули Юрику руку у самого плеча, перевязали рану – на бинты Дима пожертвовал свою майку. Когда всё закончили, Юрик вырубился: либо заснул, либо потерял сознание.

– Ещё один коматозник, – сказала я, смывая снегом кровь с рук. – Суперпутешествие…

– Кто ж знал… – словно оправдываясь, промолвил Дима и полез за Зебриком. Бедняге осколком срезало ухо, а один осколок застрял в боку. Дима мечом выковырнул его, осталась рваная удручающая вмятина.

– Хорошо хоть ему не нужны бинты.

– Да. Ну, что, от валуна остались крошки. Куда будем привязывать нить?

– Элементарно, Ватсон! – притворно бодро сказал Дима, при этом морщась и судорожно сглатывая. – Вгонишь Спицу в снег, к ней и привяжем. Потом, когда мне станет лучше, вернёмся за ней.

– Годится.

Я довольно легко вогнала Спицу в снег по самую «шляпку». Нетерпение Колобка, похоже, было на пределе: едва Дима привязал нить к Спице и ещё не закончил слово «Готово», как наш Проводник самоубийцей кинулся вниз с обрыва. Дима взялся за нить:

– Я пошёл.

– Удачи и мягкой посадки!

Дима послал меня к чёрту, пропустил нить за спину, как это делают альпинисты, – по телику видела, – и осторожно начал спуск. Нить натянулась, как струна, завибрировала, рождая дикую мелодию. Я плюхнулась на площадку, свесив голову вниз и затаив дыхание.

Дима втиснулся в трещину боком. Теперь он упирался спиной, и ноги прочно стояли на выступах; нить помогала сохранять равновесие.

– Ты как? – наконец, выдохнула я, не в силах более сдерживать дыхание.

– Окэй. Счас отплююсь и мухой вниз…

Неуклюже, порой едва, не вываливаясь из трещины, Дима упорно спускался. Вскоре я уже перестала различать его на фоне разлома, лишь ноющая нить говорила: порядок! Внезапно нить выдала иную мелодию: если до этого её, будто хаотично подёргивали, то сейчас, словно, оттянули и отпустили.

– Что случилось? – закричала, слабо надеясь, что Дима услышит.

Нить замолкла, обмякла. Спустился или… сорвался? Скорее всего, второе: так быстро спуститься не смог бы и альпинист-профи…

Я потянула нить, и она легко подалась мне навстречу. Вытянув её всю, глянула на конец: непохоже на обрыв. Ладно, не буду ломать голову, а привяжу Зебрика, тороки и спущу. Если всё в порядке, нить вернётся пустая.

Вернулась пустая! И вот тут я крепко призадумалась: в горячке мы с Димкой упустили главное – как спускать Вадика? Если как вещи, то покалечим ещё больше: будет биться о камни… Ау, Ладанея, ПОМОГИ!

За моей спиной что-то грохнулось в снег, я резко обернулась: Дима?!

– Знаешь, мы совсем не подумали… – отплёвываясь, с трудом выдавил Дима, копошась в снегу.

– Как раз стою и ломаю голову…

– Не ломай… выхода нет, – Дима поднялся на ноги, качнулся, но удержал равновесие. Он был бледен, пот струился по лицу. – Я спущу его…

– Уверен?

– На 97 процентов… – Дима попытался улыбнуться, но получилась гримаса боли.

– А три процента, это…

– Упадём со второго этажа. Не бери в голову: аборигены, ведь, рядом, помогут. Всё, хватит тоску нагонять, – Дима приблизился к брату, наклонился, заглянул ему за пазуху, где всё это время находился закутанный в тряпки Юрик. – У коматозников тихий час. Не будем будить. – Дима опустился на колени, просунул руки под брата, приподнял; его качнуло и завалило набок.

Я кинулась помочь, но Дима с ношей исчез. «МЯГКОЙ ПОСАДКИ!!!»

Наблюдая сверху, как спускался Дима, я уверилась, что это не сложно. На самом деле, оказалось ужасной пыткой: нить врезалась в тело, обжигала, ноги всё время дрожали и норовили соскользнуть с выступов, в спину точно колом кололи…

Я спустилась на метр, а уже не было мочи терпеть эту пытку. Варька зашлась в истерике, застыла в трещине рогулькой – распоркой и наотрез отказалась двигаться. Визжала, проклиная всё на свете: