Евгений Рудаков-Рудак - Волчий выкормыш

Она подошла к старушке, отодвинула рукой и заглянула за спину, как будто там мог кто-то спрятаться. Айша тоже оглянулась.

– Какая мужики? Нет, мужики… тута.

– Наши мужики, целых четыре, едрит твою, они твоего Ш. шикты… бая принесли! – нервно крикнул Андрей, но Василиса ткнула его в бок и он замолчал.

– Нету, никакой мужики тута сёдни, и давно не было его тута, – встревоженная старая женщина покачнулась. – И мой старика нету, изба пустая, ночь и день уже. К вечеру обещалси.

Андрей побежал в избу, донёсся стук, будто он сундуки открывал и тут же выскочил.

– Бабы, никого! Едрит твою!.. – вытер кепкой лицо и с размаху бросил её под ноги.

– Ты даже не брехун, трепло ты последнее, если так смог народ взбаламутить! – крикнула Фрося и залепила ему подзатыльник. – Как ты мог так над нами, ирод!

– Так это… бля бу! Четыре мужика! – Андрей поднял четыре пальца и стал загибать. – Колян, Иван, еще этот… Сашка и… все друганы!

– А где мой Михаил! – выкрикнула из толпы женщина.

– Да, и папка мой! – подсказал мальчишка.

– Вот видишь, Айша, – подытожила Василиса и тоже стала нервно загибать пальцы. – Мужики понесли твоего мёртвого Шиктыбая… твоего! К себе… к тебе. Умер он сегодня, наш Шиктыбай, ну твой, – она подошла и крепко прижала круглую голову к груди, погладила старуху по спине.

Айша толкнула её и отбежала на крыльцо.

– Нету Шиктыбая тута! Моя старик и на войне ни разу мертвый не был. Совсем не был… ни разу!

Она разволновалась, бегала, то с крыльца, то на крыльцо и сердито топала ножками.

– Скоро, здеся он весь будет, да! – и сунула кончик платка в рот.

Мужики, перебивая друг друга, закричали.

– Так волчица, сучара, что мальца Анькиного домой принесла, она Шиктыбая и загрызла!

– Не. е, это мой Шиктыбай нашел малайку, и никто его не грыз! Аллах свидетель!

– Дура!., выкрал он пацана у той волчицы, вот она догнала его и отомстила. Загрызла нахер!

– А как же другие мужики, едрит твою! Никола, Сашка, Ванька! Где они?

– Папка мой, еще!

– И папка твой, и все… Чёрте куда делись!

– Куда в нашей степи такую ораву денешь! Хоть соображаете?

До всех, кроме Айши, наконец дошла нелепость ситуации. Так было или не было? Час назад были мужики и Шиктыбай был, хоть и с разорванным горлом, но был… лежал… видели. Эти пошли, те остались… волчица убежала.

– А Сашка, ну… волчий выкормыш? – спросил кто-то из толпы. – Он был? Дурдом, получается у нас какой-то!

– Сама дурдом! – крикнул Андрей. – Какой он волчий выкормыш! Сашка он, Анькин племяш и мой, самый родный он… Ну, да, племяш мой, и Анькин! – совсем запутался Андрей, решительно отмахнулся и сел на землю.

– А может быть нас тут всех загипнозили и мы тут за зря все с ума… того, дураки! А они тама самогон жрут! – всплеснула руками Валентина.

– Где тама… Где тама? Соображать надо! Чуть што – сразу жрут. Совесть имеете!

В толпе начиналось настоящее буйство. Всё чаще, люди, сгоряча, показывали пальцами, а то и кулаками, кто на Андрея, кто на Валентину. Страсти больше и больше накалялись, и вот уже Андрей от кого-то получил в ухо.

– Стойте все! – закричала Василиса. – Хватит нам дурковать! Давайте разделимся.

– Стенка на стенку?

– У вас только одно на уме – если не напиться, так подраться.

Как бывший кассир, она хорошо умела делить, умножать и складывать столбиком, и в трудный момент взяла инициативу в свои руки.

– Через два часа стемнеет. Давайте, мужики, быстро делитесь на две группы и… одни – туда, другие – туда! – она решительно вытянула руку и ладонью, как когда-то Ленин, показала куда кому и каким путем идти.

– Валентина – ты домой, к Сашке, как бы опять чего с ним не вышло, а мы, бабы, обходим все избы и бани, после опять здесь соберёмся. А вы, мужики, пробежитесь по степи, шибко недалеко, и смотрите у меня, что бы, ни-ни!., кроме шуток. Кажись, уже выше крыши нашутковались.

А шутить, похоже, сегодня никто не собирался. Всем стало страшно, и люди жались друг к другу, Хоть при этом и переговаривались недовольные, и поругивались, но, как один, подчинились приказу нового начальства – быстро разделились, быстро разошлись в указанных направлениях. Пацаны снова, было, вприпрыжку и шумно побежали за отцами, но те их шуганули.

В это время раздался резкий, зловещий звук. Женщины даже по приседали от страха, подняли головы – с высоты пикировал чёрный огромный ворон. Он сел, напротив, на сухую ветку старого карагача и, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону стал разглядывать людей. Было такое впечатление, что он выбирал кого-то. Подумаешь – ворона. Ворон не видели, что ли? Взять камень и кинуть, и делов-то. Но странно, все стояли, как завороженные и ни у кого не поднялась рука. Ещё раз резко прокаркав, ворон, как упал с дерева, и уже почти от земли взмыл вверх и улетел. Народ даже глаза закрыл.

– Быть беде. Нечишта сила это, – прошамкала Зотиха, перекрестилась и плюнула в сторону птицы, – Ой, быть беде.

Все дружно разошлись выполнять порученные задания, хоть мужики были и не довольны, что баба, пусть и своя, захватила власть. Но ситуация складывалась так, что разобраться решили после. В степи, да еще и в безлунную ночь темно, хоть глаз выколи, и на поиски оставалось не более двух часов. Бани, сараи и огороды женщины обежали быстро и собрались во дворе Валентины у летней печки, потому что колобок всех прогнала и закрылась в своей избе. Отмытый и ухоженный Сашка спал тут же в корыте. Разговор как-то не клеился и напряжение тихо нарастало. Это было понятно по отдельным фразам, возгласам и даже взглядам.

– Бабушка, ты самая старая у нас, – обратилась Фрося к Зотихе. – Ты у нас много повидала.

– Повидала, токо старее меня есть, – обиделась старая и отмахнулась.

– Я к тому, ты может вспомнишь, пропадали когда-нибудь мужики, так вот, запросто?

– А волки детишек воровали?

– А на людей нападали?

На Зотиху посыпались вопросы.

– Не упомню я такого, бабы. Овец, волки, было не раз, таскали, и на коров нападали, было, а на людей – спаси и сохрани. Ну, мужики бегали. Кто от бабы, кто к бабе, по одному. А чтобы вчетвером или даже по двое, не упомню.

Женщины передумали и пересудачили всё, и вместе, и попарно, и по отдельности, но так и не нашли разумного объяснения, как и не разумного. Впервые в жизни они столкнулись с вопросами, на которые не было ответа. Это было неожиданно, как же… без ответа.

…Стемнело, а мужики не возвращались. Вдруг, со степи послышался душераздирающий волчий вой. Охнув единым выдохом, женщины сбились в кучку. Тоскливый вой несколько раз повторился с других сторон, как будто стая волков окружала посёлок. Страх морозом по коже начинал студить и сковывать тела, и волю женщин и детей. Свежий ветер со степи стал каким-то тяжелым даже не проходил в легкие, давил на плечи, пригибая всех к земле. Первой очнулась, как это ни странно, Зотиха. Обычно она просто дремала.