Евгений Рудаков-Рудак - Волчий выкормыш

– Бабы! Давайте, огонь раж. жигайте, лампы все жапаляйте, и сюды все жбирайтесь! – когда она решительно злилась, то шепелявила, совсем по-другому.

– Щас, мам, – вскочила Василиса. – Валька, спички давай. Быстро!

– Костер нам надо разжечь! – послышался мальчишеский голос. – У меня спички есть.

Боясь больше не волков, а то, что ему влетит от матери за спички, мальчишка протянул коробок.

– Что ж ты молчал, давай сюда. Валька, лампу еще одну принеси.

Валентина, которая никогда не шла на поводу у вечной соперницы, мигом принесла из избы лампу и дрожащими руками начала зажигать её над плитой. Как показалось всем, вой раздался с огорода, а из-за сарая блеснуло два огоньки. Так блестят в темноте волчьи глаза. Валентина ойкнула, дёрнулась и от испуга выронила лампу, стекло разбилось, керосин вылился и вспыхнул. Раздался крик, когда огненная струйка потекла к корыту в котором уютно спал Сашка, и осветила испуганные лица. Недалеко раздались один за другим выстрелы и через минуту во двор вбежали испуганные мужики.

– Вы что, дурынды, подпалить тут всё решили! Оставить нельзя!

Они стали топтать огонь, забрасывать землей и чем ни попадя.

– Волки кругом воют! – кричали дети – Совсем рядом! Вон там глаза горели!

Огонь на земле быстро затоптали и разожгли в летней печке. Мужики сели кто где, ближе к огню. Они были сильно возбуждены, переглядывались. Стоило одному глянуть в темноту или в небо, как остальные делали так же.

– Волки воют, слышали?

– Волчица одна бегает. Я даже пальнул в неё два раза, издалека, – доложил Петро. – А может и ранил. Утром пойду, посмотрю. Теперь-то точно не сунется.

– Пострашней волка, едрит… есть кой что, так я думаю, – напряженным, испуганным и дрожащим голосом добавил Андрей.

– Ну, и кто может быть страшней волка для тебя, кроме Вальки, – съехидничала Василиса.

– Дура ты, хоть и кассиршей была, – он задрал голову и ткнул пальцем в небо. – Там всё! Там пострашней волка летает… чёрте что. И силища у него, едрит твою, такая – и не снилось вам. Скалу поднимает!

– Трепло.

– Сами вы, трепло.

– Друганы, а ну признавайтесь, ну… Вы что-то видели, да? Видели?

– А что мы видели! Когда мы в траву как один попрятались и лежали, обоссамшись.

– Ну, ты за всех тут, ангидрид, не выступай. В общем, мы же договорились, друганы, чтобы не разглашать. Так и не разглашай. А то… все как один, обоссамшись, а ты один сухой, – недовольно заметил Пётр.

– Вы что мелете, алкаши! У вас, задание было? Я вас послала пропавших мужиков найти живыми и Шиктыбая. Он может и не мёртвый вовсе, а вы тут… летают… силища, обоссамшись. Самогонку с собой брали?

– Да там, Васька, весь хмель вышибает одним махом. Такое увидеть, кто бы рассказал, так ни в жисть. В морду бы дал сам кому ни то, за такую брехню. Клянусь.

Прибежала Надежда. Когда она волновалась, то сильно заикалась. Так было и у её детей. Говорят, что этот дефект появился неожиданно у её прадеда, а дальше передавался по наследству, очень странным образом – всё больше по женской линии. Когда она начинала кричать, сначала её не понимали.

– Ой, г..г..де-то… то… то стреля… ля… ля, ду… ду… ша в пя… пят… Слыша. ша. ша…

– Садись рядом, Надька, и успокаивайся. Во. от, та. ак… Ну, вот и начинай всё сначала, да ладом. Стреляли это наши мужики, волка отпугивали. Расскажи, как там, колобок, живая? – Василиса взяла её за руку.

– Закрылась в избе, сказала, что спать будет. Не верит про старика, исплевалася, – продолжила Надежда, как ни в чем не бывало, – Говорит, что старик накажет всех, так духи сказали!

– Всё, помолчи теперь. Рассказывайте дальше мужики, так не пойдет, не договорили вы что-то. Что видели там, колитесь, только давай без этого самого, без выкрутасов, надоели, – продолжила Василиса.

– Я думаю так, бабы, – начал издалека Пётр и обвел взглядом каждого из мужиков. – Попали мы в нашей степи под какие-то военные и шибко секретные учения. По всему видать, что это наша армия новую боевую технику испытывает. Помню я, когда в 75-ом годе сам служил, так мы тоже испытывали боевую технику, только мы тогда были наземные войска, а у нас, думаю по всему, авиация, а может и космические войска.

– А где стрельба, взрывы? Тут шума было бы, ого-го! Техника щас, ого-го!

– Говорю вам – это новая космическая техника, которая не снарядами, а лучами стреляет. Лазер называется – ни шума тебе, ни пыли, шмякнет, и… ни ваших, ни наших!

– Ты лазерем зубы не заговаривай! Шиктыбай где, если он лежал мертвым?

– Шиктыбай был, все видели, лежал он.

– В ваших пьяных глазах он лежал?

– Сука буду, сам видел! Лежал, как мертвый, и весь в крови. Горло всё вырвано! Дыра с кулак в горле! Вполне и такое может, что его для этих учений так военные замаскировали. Ну, сначала, видно, уговорили его – подсоби мол, армии, то да сё. Даже усыпили с дырой в горле.

– Его одного, с дырой в горле. Остальные где? Где еще четверо!

– Н..ну, наверняка, всех мужиков наших, тоже разведка ихняя в плен взяла, так всегда, на любых учениях делают. Понарошку.

– Тогда что же вы весь народ взбаламутили, придурки! Выходит, все живые?

– Мужики, мы как там договорились? – Петро ждал поддержки.

– Ну, да… договорились, – вразнобой и вяло поддержали его друганы.

– Ох, темните! Ох, что-то, не того. – Василиса подошла к Петру.

– Я так думаю, – отодвинул он её. – Завтра всё и решим, что почём.

– Тут дело нечистое… Андрей! – Валентина подошла и тряхнула его за грудки. – Давай-ка, выкладай, родненький, а то я тебя выложу, чтоб на других не тянуло!

– А ты… давай безрук, Валька. Не зоотехник, выложила она, тебе дай волю. Хватит!.. – Петро оттолкнул её от Андрея. – Завтра поедем в район, в военкомат и всё узнаем.

– Ну, приедете в военкомат и что скажете?

– Ехать надо вдвоем, или даже втроем, для важности. Так и скажем, что во время военных боевых учений у нас пропало четыре мужика.

– А Шиктыбай?

– Скажем, пять!

Женщины, потерявшие мужей, завыли.

– Не войте вы, бабы, не надо хоронить никого раньше времени. Вы Сашку Белоусова один раз схоронили и что получилось?

– Сравнил.

– Ладно, хрен с вами. Учения, так учения, раз вы такие знающие, – поднялась Василиса. – Мы завтра же напишем заявление в милицию и в военкомат! Я сама напишу, утром.

– Это другое дело, Васька, а то… – поддержал её Петро. – В военкомате будет намного проще, там одной самогонкой обойдемся, литра два, а милиция без штанов, даже без трусов оставит за одну бумажку.

– Без бумажки ты какашка.

– Годите! С. стойте, окаянные, рассказывайте, зачем обос. сались все? Вижу я вас! – проснулась Зотиха. – Кто чего подымал?

– Ого, разошлась, старая, то как змея шипит, а тут соловьем разбойником засвистела, – подколол Федор.