Вера Гривина - Бес меченый

– У бабы ум с ноготок, а язык с аршин. Покойница Настасья, царствие ей небесное, ничего от людей скрыть не умела: болтала почем зря. Я уж и бранил свою благоверную и бивал порой – все без толку. Ты, парень, не страшись! – воскликнул он, хлопнув Савву по плечу. – Аленка моя не голодранка! Я сумел серебра скопить довольно, чтобы дочка с зятем не знали нужды даже в черные дни.

– Ты, поди, и от зятя деньги схоронишь? – предположил Полкан.

– Зачем же? – возразил Мефодий. – Я же не собираюсь два века жить.

На дворе наступила тишина, и Савве это не понравилось:

– Кобель замолк, а дочка твоя не ворочается в избу.

Мефодий хихикнул:

– Аленка любит на звезды и луну любоваться.

– Все же я схожу поглядеть, что там, – решил Савва.

– Сходи, сынок, сходи! – отозвался с добродушной улыбкой мужик.

Полкан пристально посмотрел на друга, но ничего не сказал.

Выйдя на крыльцо, Савва оглядел освященный слабым лунным светом двор и увидел только Хорька. Пес поднял голову и недовольно зарычал, но лаять не стал, а принялся что-то грызть.

«Где же Алена?», – обеспокоено подумал Савва и, спустившись с крыльца, подошел к воротам.

Внезапно ему показалось, что разговаривают двое. Он прислушался. Действительно, Алена беседовала с кем-то на улице.

– Ты токмо языком горазд молоть, – сердилась она. – Когда еще обещался сватов заслать, но так и не сподобился.

– Я хочу собрать побольше денег, – оправдывался мужской голос.

– Покуда ты деньги накопишь, я состарюсь. Все никак не посватаешься, а батюшка меж тем нашел мне другого суженого.

– Уж не приятеля ли своего Полкана?

– Нет, Полкан мне в мужья не годится. Батюшке его товарищ пришелся по нраву.

– Батюшке пришелся по нраву? – возмущенно воскликнул парень. – А тебе?

– Неужто я отцу родному стану противиться? – спросила Алена с вызовом.

– Значит, ты не любишь меня, Аленушка? – протянул парень плачущим голосом.

Девка тоже всхлипнула:

– Люблю, Петруша! Ох, как люблю! Кажись, жить не смогу, коли меня за другого отдадут.

Савве стало обидно: ведь он, купеческий сын, едва не женился на крестьянской девке, а она предпочла ему простого мужика. Вернувшись в избу, незадачливый жених злорадно спросил у несостоявшегося тестя:

– Что же ты, Мефодий, предлагаешь гостю чужие объедки?

Мужик обалдело выпучил глаза.

– Называл меня зятем, а дочка твоя с другим милуется, – пояснил Савва.

Мефодий метнулся в угол, вынул из ларя охотничий нож и выбежал из горницы с криком:

– Порешу!

– Как бы не случилось смертоубийство! – опомнился Савва.

И тут же послышался короткий болезненный вскрик. Переглянувшись, Савва и Полкан бросились на крыльцо, где увидели лежащего на ступеньках Мефодия. При свете луны рядом с распростертым телом была видна кровь.

– Споткнулся и напоролся на нож, – заключил Полкан.

К отцу подбежала Алена, за ней по пятам следовал долговязый парень.

– Не вздумай голосить, – предупредил девку Полкан. – Соседи сбегутся и подумают, что мы его порешили. Завтра всем скажешь: мол, отец спьяну зарезался.

Алена была не в состоянии не только голосить, но даже вымолвить слово. Выпучив глаза, она замерла на месте.

Полкан склонился над по-прежнему лежащим без движения Мефодием.

– Неужто помер? – спросил Савва и ощутил, как у него перехватывает дух.

– Живой покуда, – сообщил Полкан и обратился к стоящему столбом парню Алены: – Помоги внести его в избу.

Раненого затащили в горницу. Когда его уложили на лавку, он жалобно застонал. Услышав этот стон, Алена вышла из оцепенения и всхлипнула.

– Помолчи! – прикрикнул на девку Полкан. – Смени лучше своему дружку рубаху и штаны, а то он весь в крови. Поди, у Мефодия есть похожая одежа?

Высокий белокурый парень, действительно, был перепачкан с головы до ног. Полкан же остался совершенно чистым, хотя тоже нес истекающего кровью Мефодия.

Порывшись в сундуке, Алена достала оттуда штаны и рубаху. Полкан велел парню:

– Переоденься в сенях и ступай отсель. Да, гляди, никому не обмолвись о том, что был здесь нынче, а то люди и тебя могут обвинить в Мефодьевой гибели.

От вида крови у Саввы ненадолго помутилось в глазах, а когда он пришел в себя, то не увидел в горнице не только парня Алены, но и Полкана. Последний, впрочем, вскоре появился, держа в руках что-то завернутое в тряпицу.

– Вот снадобье, останавливающее кровь, – обратился Полкан к Алене. – Приложи его к ране.

– Сымите с него рубаху, – жалобно попросила девка.

– Чего ее сымать? – забурчал Полкан. – Лучше порву. Все одно кровь уже не отстираешь.

Разорвав на Мефодии рубаху, он подошел к неподвижно стоящему другу и тихо прошептал:

– Ступай во двор.

Савва послушно направился из избы и на крыльце вновь почувствовал головокружение. Опустившись на ступеньки, он сидел неподвижно, пока не услышал голос Полкана:

– Пора нам, брат Савва, отправиться в путь.

– А Алена не подымет вой?

– Нет, она сомлела и лежит в беспамятстве.

Друзья вывели и оседлали коней, затем забрали и погрузили свои вещи на лошадь. Савва отворил ворота.

– Погоди немного, – сказал Полкан и сразу исчез, словно сквозь землю провалился.

Весь дрожа, Савва топтался один у ворот. Он желал только одного – поскорее убраться из этого еще недавно такого замечательного места.

Появившийся наконец Полкан бросил другу:

– Поехали!

Они взобрались на коней. Савва хотел было пустить Воронка галопом, но Полкан сказал с усмешкой:

– Ты хочешь конским топотом все село перебудить? Не торопись: гнаться за нами некому.

Друзья медленно двигались по ночному селу. Луна освещала темные избы, безжизненные улицы и пустую площадь перед замершим храмом. Савве по-прежнему было жутко, более того – страх в его душе все усиливался и достиг своих вершин, когда кончились дворы и начался погост. При виде холмиков с черными крестами юноша принялся креститься и громко читать молитвы.

Полкан посоветовал ему:

– Никогда не бойся мертвых, но страшись живых.

– Непривычно как-то, – смутился Савва.

– Привыкнешь, у нас еще долгий путь. Погоди малость, я положу подальше деньги.

– Деньги? – удивился юноша. – Чьи?

– Прежде Мефодьевы, а нынче наши. Старый дурак думал, что он один знает, где схоронено его серебро, но я нашел.

– И все забрал?

– Зачем все? Половину. Оставшиеся деньги лежат там, где Алена сумеет их найти, иначе ей не на что было бы даже отца схоронить, а теперь и на свадьбу хватит.

– Но Мефодий может выжить.

– Нет, к утру он непременно помрет, – уверенно сказал Полкан.

Савва ощутил угрызения совести.

– Я виновен в его смерти, – забормотал он. – Надобно было мне просто отказаться жениться на Алене. Чай, никто меня силком пол венец не повел бы. И деньги мы чужие взяли не по-христиански.