Мария Фомальгаут - Выключатель тьмы

© Мария Фомальгаут, 2015

© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Спрашиваю.

– Сколько нас?

Все кидаются считать, сколько нас. Все сбиваются со счета, тщетно пытаются навести порядок. Вот за что себя терпеть не могу, вот за это. Порядок и я – вещи несовместимые. От слова совсем.

– А ну тихо!

Это я. Нет, не тот я, который я, а тот я, который тоже я, но я из другой реальности. Смотрю на него с благодарностью, чем-то он отличается от нас…

Сели все, – командую я из другой реальности.

– А ты чего раскомандовался-то?

В гневе оглядываюсь, какая сволочь это сказала… да какая-какая, я сам сказал. Забиваюсь в кресло, выставляю вперед ладони, молчу, молчу…

Главный считает. Нас оказывается десять. Вернее, десять с половиной. Потому что одиннадцатый я то ли есть, то ли нет, там одна реальность на две ветвится, в одной меня убили уже, в другой еще живой хожу…

– Ладно. Пусть будет одиннадцать, – киваю я, который главный, – теперь определиться надо, у кого из нас ступень развития самая-самая…

– Кто из какого года, – подсказываю одиннадцатый я, – я родился в две тысячи сотом.

– Да ты не про год говори, а про уровень развития! Вот у вас на чем ездят?

– Машины на солнечных батареях.

– У вас?

– Вездеходы… ядерное топливо.

– У вас?

Чувствую, что краснею.

Бензин.

– Это что за хрень?

– Нефть.

– О-о, еще не всю из земли высосали…

Кто-то спрашивает, а что такое нефть. Кому-то объясняют, кого-то одергивают, какая разница, мы тут пока рассказывать будем всякое, вообще никогда не кончим.

– А у вас что? – спрашиваю главный я у последнего я.

– На лошадях.

– Хорош придуриваться.

– А чего придуриваться, на лошадях и ездим.

Смотрим на меня, который ездит на лошадях, правда, странный какой-то, себе на уме. Ладно, на лошадях так на лошадях, в конце концов, может, в их реальности нефти нет, железо глубоко-глубоко, чтобы его достать, машины нужны, а чтобы машины сделать, железо нужно… короче, не судите, да не судимы будете.

– Вы? – обращаюсь главный я к еще одному.

– Порталы.

– Уважаю. Еще у кого-нибудь порталы есть?

Молчим. Главный я показывает на меня с порталами.

– Вот ты и будешь за главного.

– А что я-то?

– Ну… ты человек умный, из самой развитой цивилизации, может, предложишь чего… а то делать-то надо что-то, реальности перемешались…

– Перемешались, – повторяет тот, который с порталами, – в точке соприкосновения действительностей. Это как ручейки… текли, текли каждый сам по себе, а потом смешались, и река потекла…

– И как эту реку обратно на ручейки разделить?

– Мм-м-м… точка соприкосновения миров… в районе Гаммы Лебедя.

– Это мы знаем, – нетерпеливо говорит какой-то Я, на какого-то Я шикают.

– Значит… надо отправиться туда. Посмотреть… что там.

– Ишь, умный какой, у тебя что, корабль космический есть?

– Нет, но…

– А нет, ты же через порталы ходишь…

– К сожалению, я могу пройти только через портал, который уже существует… я не могу устанавливать порталы на расстоянии…

– А на лошади же можно, – возражаю еще один я.

– Хорош прикалываться.

– Да я серьезно…

– Еще один я хлопает в ладоши – пространство расступается. Даже не вздрагиваем, уже привыкли к чудесам за последние дни…

– Это… это что?

Оторопело смотрим на что-то сияющее, шарообразное…

– Сферический конь в вакууме, – смеется кто-то.

– Навроде того, – говорит я, который ездит на лошадях, – давайте туда… забирайтесь… поехали.

– А дышать чем будем?

– Там есть чем. Внутри.

Ныряю в сияние, которое называют конем, проваливаюсь в пустоту…

– Мама, а где наш папа?

– Нету у нас папы.

– А Леха сказал, так не бывает.

– Не Леха, а Алеша. И вообще меньше слушай, кто там чего сказал…

– А папа где?

– Он не с нами живет.

– А мы к нему поедем?

– Вырастешь, поедем.

– А ты утром сказала, что я вырос уже, что в школу ходить должен.

– Спать уже иди, горюшко ты мое, умничать он мне тут будет!

Вечер.

Откуда-то из степи тянет дымом костров.

Ветер колышет занавеску.

Холодный очаг.

А огонь мать разводить не велит.

Потому что она сказала потому что.

– Хоть бы на детей посмотреть зашел.

– На детей? Ты же говорила, один ребенок вроде.

– Двое. Димка с Витькой. Все в тебя, рыжие.

– Подрастут, себе их заберу.

– И не вздумай даже! Не вздумай!

Холодный очаг.

А огонь мать разводить не велит.

Нет огня в доме.

Древность сохранила для нас предания, как юные девушки отдавались в жены не людям, а божествам или стихиям, рожали от них детей, как от простых смертных…

Вечер.

Откуда-то из степи тянет дымом костров.

Ветер колышет занавеску.

– А то давай в индевцев играть.

– А это че такое?

– А так… Это у нас вигвам будет…

– А не ругайся.

– Чего?

– Не ругайся… мама сказала, фиг вам не говорить.

– Да не фиг вам, а вигвам! А это перья на голове будут… А давай карандаши неси, это стрелы отравленные будут.

– Вау, кру-уто-о… А костер будет?

– Чего?

– Костер… будет?

– М-м-м-м…

– А дава-а-ай!

– А мама сказала, не разжигать.

– А почему?

– А потому что она сказала потому что.

– Ну, дава-а-ай…

Вечер.

Откуда-то из степи тянет дымом костров.

Цокают каблучки, спешат домой.

Нервная дрожь телефона.

– Ну а ты как жива-здорова?

– И не звони мне больше.

– И не буду звонить… пойду, к детишкам наведаюсь.

– Не смей к ним приходить! Не смей! Слышишь, не смей!

Тянет дымом костров.

Цокают каблучки.

– Нельзя сюда, гражданочка.

– У меня там дети, дети!

– Какие там дети, все уже…

Возгорание на юго-востоке столицы почти полностью уничтожило жилой дом…

Тянет дымом костров.

– Пап, а я индейцем буду, можно?

– Обязательно можно.

– Па, а мы к маме поедем?

– Не, не поедем.

– Ну па-а-а…

– А мы маму к себе пригласим, да?

– Ага…

– Вот и хорошо, мама к нам придет, а то что такое, мы здесь, она там…

Ветер колышет занавеску.

Бригадир жжет меня. Дотла.

Сгораю.

Жжет пока еще только взглядом. Чувствую, сейчас схватит поперек тулова, выкинет в печь.

Гори, гори ясно.

– Я… наверное, ослышался?

Еле выжимаю из себя:

– Н-нет…

– Повтори.

Повторяю страшные слова. Кажется, счас цех обрушится от того, что я сказал, да он по любому обрушится, на ладан дышит.

– Витек… ты в курсе вообще, что раньше гонцов с плохими вестями убивали?

– Ну… голову отрубали.

– Точно… а если с хорошими вестями, то прибивали еще одну.