Глеб Шульпяков - Книга Синана. Сердце за темным Босфором

Одну из его английских книг о Синане я прочитал еще в Москве. Скольких трудов мне это стоило – отдельная история. Начну с того, что в Москве вообще не оказалось серьезных книг по искусству ислама. Потрепанные альбомы по миниатюре с невидимыми от времени иллюстрациями и старенькие путеводители по городам Советской Средней Азии – вот и все, что мне предлагали в магазинах. Тогда я решил дать объявление. Спустя неделю со мной действительно связались. «Нужной вам книги у меня нет, – сказал в трубке ровный мужской голос. – Зато есть брошюра «Восточный ковер и как его соткать в домашних условиях». Издание Глуховской мануфактуры. С иллюстрациями. То, что вам надо».

Книга Курбана продавалась в Интернете. Лучшую цену назначил небольшой австралийский магазинчик. Мы списались. Хозяин спрашивал о погоде в Москве и предлагал перевести деньги за книгу на его счет.

«А лучше наличными по почте», – настоятельно добавил он. И я, словно повинуясь гипнозу, бросил конверт с купюрами в ящик на Мясницкой. Несколько дней я еще вздыхал о деньгах, что не дойдут, сгинут – а через неделю забыл о посылке. Мне предстояла поездка в Лондон.

Это была русско-английская тусовка на Стрэнде – литераторов, священников, журналистов собирали по случаю частного юбилея. Я был хорошо знаком с хозяйкой приема и получил приглашение тоже. И вот теперь слонялся в светской толпе, нацепив костюм и галстук.

Мне нравилось разглядывать этих пожилых, но еще бодрых людей. Например, джентльменов, которые тут одевались совсем неброско, в мешковатые пиджаки, такие же вельветовые брюки и туфли из мягкой кожи. Или дам, облаченных в свитера или платья каких-то совсем забубенных фасонов.

Мне мало кто был известен в этом собрании, я стоял один. Какая-то дама даже вручила мне пустой бокал, и я понял, что меня с моим одиноким галстуком держат за официанта.

Тут-то и отыскалась хозяйка приема.

Она знала о моих турецких делах и взяла под руку. Меня подвели к старику. Он сидел в кресле, упираясь в пол клюкой. На спине под джинсовой рубашкой я заметил горб. Звали этого седого горбуна Мурза, он был турок и занимался правозащитной деятельностью. Я рассказал, что хочу написать книгу о Синане, ищу литературу. Мурза одобрительно закашлялся, протянул мне клюку и достал из кармана визитку. «Сошлись на меня, – нацарапал на бумаге. – Скажи, что…» – Тут он совсем зашелся, хозяйка даже похлопала его по загривку. Мурза опустился в кресло и затих.

Я вышел из метро, когда на небо уже легли бордовые полосы. Магазин находился недалеко. Вот и витрина, заваленная книгами; Saqi Books, 26 Westbourn Grove, стеклянная дверь с черной цифрой; колокольчик.

Внутри тянулся узкий зал, упирающийся в лестницу на антресоль. Кругом шкафы, шкафы. Едва слышно тренькает восточная музыка. Пусто. Я тихо прошелся вдоль шкафа. Полки были забиты изданиями Корана. Тут имелись томики в зеленом бархате, фолианты в окладах с камнями и даже книги с обложками, покрытыми сусальным золотом.

– Чем могу помочь? – На лестницу вышел молодой человек в черном свитере.

– Меня прислал Мурза.

Тот пожал плечами.

– Я ищу книги о Синане.

Молодой человек кивнул. За шкафом, куда он исчез, забормотали на два голоса, что-то хлопнулось об пол, потом все стихло. Я отвернулся к книгам. Первое, что я увидел на полке, – это корешок с надписью «Синан». Абдулла Курбан, издание Стамбульского университета, язык английский. Иллюстрации, суперобложка. Та самая.

В этот момент на лестнице снова возник молодой человек. «К сожалению, книг о Синане в продаже нет», – сказал он. Я показал ему на книгу. Выражение его лица осталось абсолютно невозмутимым. С тем же лицом он спустился в кассу. Затрещал аппарат, альбом спрятали в пакет. Я взял покупку и молча толкнул стеклянную дверь. В стекле отразились сотни томов Корана и три черные фигурки восточных людей, которые печально смотрели мне вслед.

На следующий день, когда я вернулся в Москву, меня ждало почтовое извещение. Получив пакет, я вскрыл его. Это была точно такая же книга, только из Австралии. Абдулла Курбан, издание Стамбульского университета, язык английский. Суперобложка. Иллюстрации.

Книги лежали рядом как близнецы – две мечети на обложке, два Синана смотрят с портрета. Разве что истории у них разные, а так точные копии.

Я вышел на кухню, налил коньяк, вернулся. Две книги, поблескивая обложками, по-прежнему лежали передо мной. Но где какая? Лондонская или австралийская, левая или правая? Словно кто-то перевернул карты, пока ты ходил на кухню. Как будто тебя обокрали.

Но кто? И что пропало?

Я шел через мост, и ветер с Босфора толкал меня в спину: давай, давай.

У парапета выстроились рыбаки: рубашка навыпуск, на спине пузыри. Лес удочек качался в мыльном небе Стамбула и скрещивался с минаретами. А внизу шуровали пароходы, вспарывая розовое нутро залива, и пахло жареной рыбой.

Еще в Москве я договорился, чтобы мне устроили интервью с Абдуллой Курбаном. Турки отвечали, что летом профессор живет на островах, но раз в неделю наведывается на кафедру. Тогда-то и можно устроить встречу.

– Господин такой-то? – раздался утром в трубке женский голос.

– Курбан-бей ждет вас в культурном центре Кэфер-ага медресе, Айя-София, Кадирга.

– Не опаздывайте.

– До свидания.

И вот я погружался в базарную толпу: проталкивался на перрон среди груд тряпья, которое продавцы подбрасывают в воздух. Садился в трамвай, двери щелкали; поезд поддавал вбок и наверх, и пассажиры разом качались, как карандаши в стакане. А в небо все взлетали и взлетали цветастые тряпки.

Жара, пыль. Сердце где-то в горле. Хочется пить.

«Не заметишь, как свалишься в обморок».

Площадь Парк Тюльпанов была окружена с трех сторон стенами и напоминала каземат. Отыскав в стене ворота, я шагнул в тихий переулок. Вдоль дороги, заросшие розовыми кустами, прятались аккуратные домики в традиционном городском стиле. Три-четыре этажа, эркер. Крашеные висячие веранды. Совсем недавно тут была старая деревянная застройка, а теперь разместились дорогие мини-отели с видом на Софию.

Из-под холма минарет Софии выглядел низким и толстым, а купол каким-то плоским. Массивные контрфорсы закрывали полфасада. Облупилась и потрескалась красная штукатурка. Не собор, а фабричный корпус.

Между домами должна была быть лестница. Точно, вот и она. Глаза словно сами нашли спуск, я пошел вниз. За воротами медресе открылся квадратный, опоясанный аркадой, двор. Фонтан стоял посередине и был выложен серыми мраморными плитами, а сверху завален тертыми коврами. Стояли столики, стулья. Два турка читали газеты. Над головой от ветра хлопала парусина.