Инна Рогачевская - Случайный человек, или Пересечения

Мы с братом, как и положено детям, крутились под ногами, мешая и отвлекая от дел. Особенно привлекала кухня, где бабуля варила в большой кастрюле кусковой шоколад, перекупленный у спекулянтов на «чёрном рынке», разливая его по формам.

– Возьмите себе по зайцу и марш на улицу, – командовала она, давая нам под зад мокрым, кухонным полотенцем, от чего я возмущалась и долго ощущала на голых ногах его влажный след.

– Подождите, подождите, завтра приедет Муська! Она вам покажет, как бабушку не слушаться, – ворчала бабуля, – когда мы с братом забегали на кухню за очередной порцией смешного шоколадного зайца, кролика или деда Мороза. – Она вам покажет, где «раки зимуют», она вас научит, … – кричала нам вслед бабуля, бурча под нос: «Она уж научит, коровище».

Когда приехали тётя Муся с дядей Беней, я была в школе. После четырёх уроков, птичкой прилетела к бабушке на званый обед по случаю приезда гостей.

– Привет, коза, прискакала? – и она чмокнула меня в ухо.

– А где гости? – разочаровано спросила я, мигом пробежавшись по комнатам-паровозикам, никого не обнаружив.

– Пошли в город, прогуляться. Муська мороженого захотела, корова, – в сердцах произнесла бабушка.

Я застыла в спальне, с любопытством разглядывая гору платьев, париков, трусов-парашютов, развешанных по всем стульям. На трюмо стояли пузатые баночки с непонятным для меня содержимым. В одной из них было что-то белое с мыльным, приятным запахом, а в другой, – что-то красно-розовое.

– Ничего не трогать, – раздался бабушкин голос у меня за спиной, – греха не оберёшься.

– Что это? – спросила я, тыча пальцем в банки.

– Этим Муська рожу штукатурит, – популярно объяснила она. – Это пудра, а это румяна.

– Зачем штукатурит? – не поняла я. – Она же не стенка?

– Подрастёшь – поймёшь, пошли накрывать на стол, скоро все соберутся.

– Муська, это моя младшенькая внучка Иришка. А это Ромчик. Помнишь его малюсенького, когда мы с Данькой к тебе на свадьбу приезжали?

Я во все глаза смотрела на толстую, высоченную тётку. Она была похожа на мою бабулю, только уж очень высокая и ещё толще.

Все обнимались с Муськой и её мужем, а мы с Ромкой тихонько хихикали и перемаргивались.

– Прошу к столу, – объявила бабушка и все дружно задвигали стульями.

Моя бабуля была настоящей кулинаркой. И всё-то у неё получалось вкусно. Нигде и никогда я не ела с таким удовольствием и аппетитом, как у бабушки. Я готова покляться, что любовь к приготовлению пищи быстро, вкусно, разнообразно, я получила с генами бабули. Моя мама готовила прекрасно, но вкус и запах еды, приготовленной бабушкой, остался в памяти неповторимым ощущением детства.

– Мусенька, Бенчик, ешьте на здоровье, – приговаривала она, подкладывая гостям закуски.

– Боже мой, Мулечка, (мою бабушку звали Ольгой, поэтому произнесённое Беней имя «Муля» – меня не только удивило, но и рассмешило), Вы прекрасно готовите, – сказал, причмокивая от удовольствия тётушкин муж. – Так вкусно я нигде не ел.

Бабуля зарделась, а её сестра, смерила новоиспечённого супруга убийственным взглядом.

– Я что, плохо готовлю?

– Ну что ты, Мусечка, но Мулечка!

– Что Мулечка, Мусечка? – вскричала она, хлопнув кулаком по столу. – Ты на ком женат, футболист? (в прошлом Беня был футболистом)

– На тебе, – умиротворённо ответил Беня разъярённой супруге, положив свою ладонь на её кулак, прилипший к столу.

Муська вздохнула, поправив отработанным жестом огромную грудь, растущую от подбородка, и остановила взгляд на мне.

– Ты как ешь, девочка? – спросила, состроив из ярко накрашенных красной помадой губ, бантик Ильича.

На обращение «девочка» я не отреагировала, продолжая пальчиком выковыривать из своей тарелки непослушные горошины из салата «Оливье».

– Ириш, ешь вилочкой, – подсказала мама, – не надо ручками.

Я послушалась, но Муську уже несло.

– Лиля, почему девочка ест как поросёнок? Где воспитание? – строго спросила она, обращаясь к маме.

Я подняла на тётушку глаза полные слёз.

– Тётя Муся, она ещё ребёнок, ей всего восемь лет. Ирочка хорошая, добрая девочка.

– Почему твоя добрая девочка колупается пальцами в тарелке? – не унималась тётка, фыркая от возмущения, как лошадь.

– Мусенька, не заводись, – спокойным голосом произнёс дядя Беня и серьёзно посмотрел на жену. – Ты не дома.

Тётушка с трудом проглотила «скандал», рвушийся наружу. Я с глазами полными слёз и обиды посмотрела на старшего брата. Он всё понял.

– Тётя Муся, – раздался его голос, – а почему у вас нет детей? Вы их не любите? – спросил он, ставя локти на стол.

– Рома, – предупредил дядя Даня сына.

– Ромчик, ешь, – сказала его мама, опуская взгляд в тарелку.

Бабуля при этом, откинувшись всем телом на спинку стула, от чего он издал устрашающий слух скрип, с любовью посмотрела на внука, всем своим видом выражая, что готова к атаке.

– Какая невоспитанность, Муля, Лиля, Данил! Что вы молчите? У вас разве дети? Паразиты! Муля и ты ими гордишься? Вот тебе ответ, мальчик, – и она навела на Ромку два круглых глаза, – дети это обуза, они вырастают наглые и невоспитанные. За что их любить, когда они задают так много вопросов?

– Муська, моих детей не трожь, внуков и подавно, – прорычала бабушка, нависая горой над сестрой.

Назревал скандал, да ещё какой!

– Давайте сходим в парк, – прозвучал спокойный голос моей мамы. – Там так красиво, тихо, зелено. Пруд, лебеди, летний кинотеатр.

Все сразу согласились. Ругаться никому не хотелось, да и Муська видать передумала ссориться с бабушкой.

Бабушка идти в парк отказалась, сославшись на то, что надо убрать, вымыть посуду. Мы с братом, из солидарности, остались с ней дома.

Взрослые ушли.

– Бабушка, почему она такая противная? Она же твоя сестра? – спросила я.

– Она несчастная, одинокая. Деток ей бог не дал, а она так хотела. Мужья вымирают, как мухи, вот и живёт трын-травой, былинкой одинокой. Да и характер у неё гадкий, это ты уже поняла. Жаль мне Мусеньку. А ведь я на неё похожа, чай не подарок, а Ириш? – спросила весело бабушка.

– Я тебя люблю, – призналась я, обнимая бабулю за широкую талию.

– И я вас люблю, а на Муську не обращай внимание. Они на недельку приехали, а потом уедут в Моршин, кишки лечить. Потерпи.

Я согласилась. Мне было абсолютно всё равно, куда уедет Муська с мужем, что будут лечить, где, лишь бы скорее закончилась эта неделя.

Прошло много лет. Муся приезжала к бабушке ещё два раза, отгуливать очередной медовый месяц. Беня умер через пять лет после свадьбы. Он мне очень нравился. Умный и добрый человек.

Мне исполнилось двадцать восем лет, когда в последний встретилась с тётей Мусей. Я была проездом в Ленинграде, решив проведать старую тётушку. Она жила на Невском проспекте в старой коммунальной квартире.