Инна Рогачевская - Случайный человек, или Пересечения

– Что закрывают? – переспросила баба Света, тревожно заёрзав по лавке.

– Надпись! – хором произнесли подружки, вводя её в курс дела, показывая «место преступления».

Баба Света, подперев кулаком подбородок, с видом знатока ведущего следствие, призадумалась, яростно вращая глазёнками.

– Свет, как думаешь, кто Она, из нашенских? А может залётная, может ошибка трагическая произошла? – предположила баба Клава.

– И правда, в нашем домУ все порядочные, явная ошибка, – вступилась в защиту женщин баба Зоя.

– Ошибки быть не может, – отрезала баба Света, с видом знатока знающего толк в запутанных и сложных ситуациях. – Я, как бывший работник НКВД, носом чую преступление.

– Ой, – схватились бабульки в испуге за разные части тела.

– Будем разбираться, – понизив голос до минимальной слышимости, прошептала баба Света. – И так, сколько в нашем доме замужних женщин?

Всё четверо стали загибать пальцы, поглядывая подозрительно на каждое окно, шевеля губами, причмокивая, сбиваясь со счёта, и начиная заново.

– Двадцать, – сошлась на конечной цифре, «следственная» группа.

– Следует исключить из списка старых дев, – выдвинула предложение баба Зоя.

– Правильно, – согласились, кивая головами остальные, и вычли троих.

– Погодите, причём здесь старые девы, они же не замужем! Зачем их брать в расчёт? – заострила внимание на данном факте баба Света.

– Да, пущай будут, чаво уж – бабы всё ж. Предположим, одна из них согрешила да замужней и назвалась, чтоб заинтересовать мужчину, – предположила баба Клава.

– Нет, не правильно это, не правильно, – категорически отрезала баба Света, – такая постановка вопроса заводит следствие в тупик! Эта версия не годится. Исключаю.

– Нет, уж, – заупрямились подружки, пусть присутствуют в списках.

– Чёрт с вами, пусть остаются, хотя я – против, – баба Света обвела взглядом упрямых старух, надеясь на их разум, но, … – Так и быть, пусть остаются, – решила она, – и так, вычитаем троих старых дев.

– Уже теплей, осталось семнадцать женщин, – произнесла довольно баба Зина.

– А нас четверых? Нас тоже нужно реабилитировать, мы-то здесь причём? – подсказала баба Клава.

– Точно! Семнадцать минус четыре – тринадцать, – произвела точный и прямой расчёт баба Света.

– Фроську-алкоголичку можно исключить из списка женщин, – просвистела в беззубый рот восьмидесятилетняя баба Зина.

– И жен местных алкашей: Веру Ивановну, Наташку, Цыпирдючку Галку, – добавила баба Зоя, захлопав жиденькими ресницами.

– Это почему? Они замужние, – запротестовала баба Клава.

– Что с того, что замужем? Ты когда на них глядела в последний раз? – парировала баба Зина. – Одна, с фингалами не расстаётся, другая – тощая, как весло, третья… да что там обсуждать, какой мужик на такое тело позариться?

– Да-а, – вздохнула четвёрка, покачивая головами, подозрительно оглядываясь по сторонам, – убрать – так убрать.

– Итого – девять, – подвела итог, долго молчавшая, бывший работник НКВД, баба Света. – Теперь убираем по возрастной непригодности, – огласила она, обводя взглядом группу. – Остаётся – шес-те-ро!

– Кто такие? – всполошилась, задремавшая на солнце, как стара кошка, баба Зина.

– Фридка – жена художника, Вероника из пятнадцатой квартиры, новенькая; Танька Соколова – балерина из шестой; Мадленка – жена Славки-бизнесмена; Кристинка – из восьмой и Ритка-студентка из девятой, – хором подвели итог боевые старушки.

– Вот она шестёрка нашенская, – победным голосом провозгласила баба Света, поправляя на голове парик задом наперёд. Тепёрь его лихая чёлка, прядями неопределённого цвета, упиралась в её толстую шею.

– А что теперь? Какие наши действия? – спросила баба Клава, протирая подолом платья, запотевшие от напряжённой мысленной работы, очки.

– Мадленка, её рук дело, – перешла на шёпот баба Зина. – Гляди, сколько мужиков крутются вокруг неё – жуть, войско! Двое караулють, как «вечный огонь» на кладбище героев, третий еду привозит, четвёртый…

– Слабо ей, – перебила соседку баба Света. – Она не дура из-за мимолётного флирта налаженную жизнь портить. Здесь кто-то другой шкодит, вернее другая.

– А может Фридка, жена художника? Скучно ей с ним. Сидит целыми днями, как истукан, на чистый лист глядя. Потом поднимет карандаш, подержит его перед носом, будто измеряет что-то и всё. Вдруг подскочет, как в задницу ужаленый, чиркнёт кисточкой по полотну и опять, как медведь в спячку впадает, – рассуждала бабка Клава.

– Что ты несёшь? – вступилась баба Зоя за соседа. – Он человек творчества, вот и думает, прикидывает. Картину написать, это тебе не борщ сварить!

– Что думать, что думать? – не унималась баба Клава, – я и сама бы нарисовала в два счёта, тоже мне работа. Я внуку Лёшке завсегда рисовала домашние задания для уроков. Пятёрки получала! У меня талант!

– Цыц, не отвлекаться от темы, – привела всех в чувство баба Света, – и так, думаем.

– А я считаю не Фридка это, – вернула тему в нужное русло баба Зоя, – она женщина мудрая, учительницей работает. Не до чувств ей, глупости это.

– Танька Соколова, барелинка наша – её рук дело, – воскликнула возбужденно баба Клава. – Ногами машет с утра до вечера, мужиков завлекает.

Все четверо переглянулись.

– Может быть, может быть, – подозрительно произнесла главный «следователь» баба Света, – похоже на правду.

– А я не думаю, что это Танька-балерунка, – отвергла версию баба Клава.

– Это почему? – прошамкала баба Зоя.

– Тощая она, плоская, как весло. Нет в ней мяса, одна диета с костями. Мужик не пёс, чтоб на кости кидаться. Нет, не она. Взяться не за что! Я, когда в девках ходила, мой Степан, всегда любил меня потискать.

– Ладно, хватить эротику разводить, – перебила соседку баба Зина. – Я же не рассказываю всему двору, как оно у меня было по молодости. А как было? Склероз – ничего не помню, а жаль….

– Что-то да было, раз четверых родила, – захихикала баба Света, – не от ветра же понесла, а подруженька?

– Тьфу на вас, бесстыжих. Ох, мужика бы, – задыхаясь от смеха, проворковала баба Зина, – подержаться бы за него.

– За своего Ваську и подержись! – присоветовала баба Зоя, улыбаясь беззубым ртом.

– А за что ухватиться? Давно песок сыпется, ой, помру со смеху.

Лихая четвёрка бабок-следователей зашлась в хохоте, распугивая воробьёв, кошек и Федьку дворника.

– Всё, перерыв окончен, к делу! – строго приказала баба Света, размечтавшимся подружкам, возвращая убежавшие налево мысли в нужное русло. – Обсуждается следующая кандидатура – Кристинка. Молодая, перспективная.

– Её предлагаю сразу вычеркнуть из списка, – подняв руку вверх, как на уроке, взяла слово баба Зина.