Инна Рогачевская - Случайный человек, или Пересечения

Неужели в жизни, как в сказке, можно исчезнуть навсегда, оставив послевкусие, сомнения, было ли?

…Она открыла глаза. Рядом не было принца.

– Приснилось, – подумала принцесса, горько заплакав, понимая, что это всего лишь сон. Лишь белая роза на подушке, благоухала ароматом, прекрасного забытья».

Его мать, сестра – все исчезли. А был ли он в моей жизни?

Петер! Кто ты, Петер?

Пусть, пусть дочь выходит замуж и будет счастлива. Не буду, не буду портить ей свадьбу. Забуду и приму, как должное её счастье. Никогда не обмолвлюсь словом о нём. Он прошлое, а значит – его больше нет.

Петер жениться. Трудно поверить – женится. Я думал он никогда не найдёт себе женщину. «Старый» холостяк. Но эта девушка! Есть в ней что-то необыкновенное, что цепляет, останавливает, не позволяет забыть, заставляет обернуться, посмотреть вслед. Глаза, волос, фигура, тембр голоса – все приятно, волнительно. Её хочется слушать, как когда-то в молодости слушал и слушал голос той другой, как песню.

Голос той. Неужели не забудется? Простила ли она меня? А я простил себя? Нет, не простил. Много раз хотел вернуться, упасть в ноги, моля о прощении. Подлец, подлец, на кого променял ту, единственную?

Домой, в деревню. Сколько можно работать? Там такой воздух! Прохлада, тишина деревенская, несравнимая с грохотом города, его циничностью, снобизмом, безразличием. Деревушка на берегу Тихого океана. Дом, выстроенный своими руками, тишина и только гул океанских волн. Скорей бы вечер. Сесть в машину и… Бежать без оглядки от суеты, работы, дел фирмы, воспоминаний. Разжечь камин, сесть с Петером у огня, выпить вина. Поговорить. Соскучился. Интересно посмотреть на её родителей. Что они из себя представляют?

Почему именно сегодня вспоминается всё самое отвратительное – сама жизнь. Всплывают лица, ошибки, хочется забиться в угол или забить себя, как мамонта навсегда, чтобы голос совести заткнулся вместе с прошлым.

– Если не приедешь, всё расскажу твоей жене. Ей будет интересно узнать, что представляет собой её муженёк. Чудовище. Приезжай немедленно.

– Что ты хочешь от меня? Что тебе ещё нужно? Денег? Я вышлю тебе их, оставь меня в покое и закрой рот.

– Боишься, а когда спал со мной не думал о последствиях? У меня будет ребёнок.

– Сделай аборт, деньги вышлю завтра.

– Какой умный. Поздно уже. Шестой месяц. Живот прёт, остановить не могу. Мать грызёт, проклиная нас обоих с утра до вечера. Сдала совсем. Помрёт завтра-послезавтра, не встаёт с постели уже два месяца. Если умрёт, что делать? У меня на дозу бабок нет, не то, что на похороны. Так что, давай, братец, поторопись. Ты мне здесь нужен. Будешь мать хоронить и выродка нашего растить.

– Послушай, может его можно сдать в детдом, всякое бывает.

– Вот и отдашь, если захочешь. Мне он на кой чёрт нужен? Сам разбирайся. Денег вышли. Мне на травку не хватает.

– Загнёшься ты раньше времени с травкой этой. Прекращай, дура.

– А ты бы хотел, чтобы загнулась. Короче, выясняй отношения со своей женой, хоть скажи ей, что ты умер. Понял? А не приедешь, я к тебе приеду – хуже будет. Стыда не оберёшься, да и перед женой, как оправдываться будешь? Весь такой «золотой» и вдруг такое дерьмо выплывет наружу – сеструху родную трахнул, а она забеременела. Ну, и пироги я тебе скажу. Не хотела бы я оказаться на твоём месте и на своём быть противно. Скорее бы уже родить твоего ублюдка и делай с ним, что хочешь, хоть жене подари, хоть в приют сдавай, хоть с моста да в реку – мне он не нужен.

– Сука ты, редкая сука и я хорош, сволочь обкуренная. Всё твоя наркота. Будь ты проклята со всеми потрохами и выродком своим.

– Нашим, дорогой братец, нашим.

Она не верит ни единому слову, а он врёт, глядя в любимые глаза. Врёт, что бесплоден. Его жена девственно чиста в своей любви к нему, а он… подлец, предатель, урод.

Зачем, зачем поехал в отпуск без неё? Мать просила подремонтировать дом, как откажешь? Она старая, больная, в доме крыша протекает. Дом ещё его дед строил. Сестра наркоманка оконченная. Плохо там, плохо. Поэтому и сбежал от них, сбежал из дому, чтобы не видеть, не слышать. Но мать – есть мать. Как не помочь?

В тот вечер накурились с сестрой какой-то гадости, под виски и музыку. Завалился на диван, а тут руки проворные по телу змеёй извиваются. Да любопытные, ничего не пропускают, ни сантиметра. А перед ним глаза любимые, агаты чёрные. Губы шёпчут её имя: «Агата, Агата», – и любит её ненасытно, страстно, голова кругом, всё кругом.

Утро, как с похмелья. Глаза не раскрываются, лучше бы и не просыпаться никогда, умереть во сне. Рядом сестра голая, отвратительно доступная, улыбается.

– Петер, мы маме не скажем? Ну, ты мужик! Повезло твоей жене. Какой трах!

…На пороге комнаты мать.

Её привезли в роддом обкуренную, избитую до полусмерти. Кто-то бил в живот. По живому ребёнку. Она умерла, ребёнок выжил. Смотрит на мир синими, слепыми глазами. Ему уже два года – прогнозы неутешительные, не жилец. Не говорит, не ходит, головку не держит, не видит – растение, а улыбается. Он его любит, ухаживает за ним. Носится с ним по врачам. Не жилец – приговор. Умрёт, не доживёт до трёх лет. Такие не живут. Грех. Почему он, маленький, родной платит за их грехи? Почему? Единственный дорогой человечек – его сын. Смотрит в пустоту незрячими синими лужицами.

Сына больше нет.

Ему предложили работу в Америке. Строить – это всё, что он умеет. Пусть Америка – работать, работать, работать, не нужно ему никакой личной жизни, только работа, до умопомрачения, до конца его дней. Ничего больше не нужно.

– Петер, Петер!

Он оглядывается. Женщина ведёт за руку мальчугана. Мальчишка рвётся к нему, хватает за ногу, смотрит весело в глаза.

Она станет его женой. Она намного старше его, мудрее, знает о нём всё. Её сын будет звать его отцом, хотя разница между ними тринадцать лет. Он его усыновит. У него будет семья, настоящая семья, где нет лжи, хорошо, уютно, где любят и доверяют. Незадолго до смерти, она переведёт на его имя акции строительной компании, принадлежавшие ей и её покойному мужу, отцу её единственного сына.

– Я верю тебе, – скажет, – ты его не бросишь, не обидишь.

Почему она это сделала? Неужели верила в него, как в саму себя, доверяя судьбу сына?

Она погибнет внезапно, на его глазах, оставив ему любовь, сына, фирму, налаженную жизнь, где будет всё, кроме неё.

Прочь воспоминания. Довольно. Надо выбираться из омута былого. Главное сейчас Петер. Он будет счастлив. Кари такая прелесть, умница, она любит его.

Ей нравится её будущий зять. Он не похож на того, из прошлого. Почему она так паниковала? Придумала всю эту чушь, чуть не сорвала дочери свадьбу. Сумасшедшая. Совершенно ненормальная. Но сейчас она счастлива. Она смеется от души, обучая дочь танцевать твист. Дочь лёгкая, гибкая, весёлая, как она в молодости, заливается от смеха, повторяя за матерью незамысловатые танцевальные движения. Она ловит на себе её взгляд. Он уже не ежисто-колючий, наоборот мягкий, полный понимая. Зять шутит, муж улыбается, разливает по бокалам шампанское, растапливает камин. На улице холодный ветер с океана. Грохот волн заглушает смех и разговоры. Она вслушивается в ночь.