Вера Козловская - Белое море, Черное море

Каждое утро он, на своем стареньком баркасе, выходил в море, рано-рано утром, пока свежо и прохладно. Когда один, когда с бригадой других рыбаков, после чего рыбу сдавали для продажи, оставляя немного себе. И почти не было утреннего Сониного пробуждения, которое бы не начиналось со слов:

– Сонюшка, просыпайся, посмотри, кто мне сегодня попался. Для своей золотой девочки я поймал золотую рыбку.

И начиналась захватывающая история заядлого рыбака, достойная удивительных приключений Джека Лондона, в которых старик всегда побеждает море. Антон взахлеб рассказывал, как он эту рыбку сначала подкармливал, готовя для нее самые изысканные гастрономические блюда с различными добавками и приправками. Потом, если он ловил удочкой, как он эту рыбку подсекал и вываживал, а она все сопротивлялась и не хотела покидать своего родного дома.

А Соня слушала эти рассказы, уже в который раз, но все равно кивала и удивлялась, какой он ловкий добытчик. И улыбалась, свернувшись сонным калачиком рядом с ним и положив ему голову на грудь. От тельняшки пахло морем и рыбой, и не было лучших минут за весь день, потому что потом начинались обычные будни, работа и хлопоты по дому.

Каждое утро Соня вставала на рассвете, чтобы собрать ему нехитрый перекус на рыбалку, проверить, не забыл ли он взять с собой баллончик от астмы и прошептать ему перед уходом:

– Не чешуйки тебе, не хвостика.

И потом ее любимый, махнув своей широкой жилистой ладонью, уходил в ночь. И сколько бы она ни желала ему не чешуйки, не хвостика – его удача не слушала ее, и Антон всегда возвращался с уловом. Ну или почти всегда, кроме того случая, когда он не вернулся с рыбалки…

– Соня, Вы меня слышите? – парнишка дергал ее за рукав.

– Да, извини, задумалась, – встрепенулась она. – Муж очень любит рыбалку, он заядлый рыбак. Надеюсь, вы с ним подружитесь. И, кстати, думаю, что он очень обрадуется, если ты ему покажешь здешние рыбные места.

– Если хотите, я буду приносить вам рыбу, правда, она мелкая, но зато свежая, – опять улыбнулся от души паренек.

– Спасибо, – ответила Соня, – а как тебя зовут?

– Лев, – серьезно ответил он.

И у нее, почему-то, в улыбке растянулись губы, уж очень не вязалось это грозное имя с его худенькой фигуркой.

– Ну хорошо, Лёва. Рада была с тобой познакомиться. Приходи к нам сегодня вечером, часов в семь. Я испеку пирог – устроим новоселье. Познакомлю тебя с мужем и сыном. Придешь?

– Приду, – смело ответил Лев.

– Ну и отлично. А пока не чешуйки тебе, не хвостика, – хитро подмигнула ему Соня.

– Посмотрим, – приветливо ответил рыболов.

С самого раннего детства Артем всегда хотел быть моряком, впрочем, как и все его друзья, выросшие на море.

Когда Артему было 11 лет, Глеб договорился со своим старинным другом, чтобы его приняли в Нахимовское Санкт-Петербургское училище. Элеонора сильно переживала по этому поводу, она души не чаяла в сыне, и оторвать его от матери ей казалось кощунственным. Как он будет без нее, у него часто болит горло, ему нужно его полоскать, пить теплое молоко, а там что, казарма, мужики. Ни женской заботы, ни материнской ласки. Она была против, и не хотела его отпускать. Но Глеб был на стороне сына. Он приводил самые разумные доводы, что только вырвавшись от материнской опеки, мальчик сможет стать настоящим мужчиной, что только там он сможет пройти настоящую школу жизни и стать достойным человеком. И Элеонора сдалась.

Артем уехал, и они с Глебом остались вдвоем. Вначале, вроде, все было ничего – Элеонора работала библиотекарем в гарнизоне, Глеб нес службу, иногда приходили в гости друзья, пытаясь помочь им избавиться от чувства потери чего-то важного в их жизни, от чувства опустошения после разлуки с сыном. Но это становилось переносить все тяжелее.

Элеонора пыталась чем-то занять себя: читала книги, начала вышивать картины крестиком, даже пыталась рисовать акварелью. Но нитки, как и ее мысли, путались и рвались, а картины выходили очень мрачными. Чувство одиночества не проходило, как будто, какую-то огромную часть ее души вырвали и отправили вслед за сыном. И эту образовавшуюся пустоту она никак не могла ничем заполнить. Она страдала.

Хотя Артем и приезжал на каникулы, и она была безмерно счастлива в эти дни, но потом ведь наступал опять час разлуки. И за несколько дней до его отъезда она уже плакала и скучала по сыну, хотя он еще никуда не уезжал.

Прошло уже три года, а все не отпускало. И тогда Элеонора решила наполнить свою жизнь тем, чем она должна быть наполнена у женщины – детьми, смехом, заботами и игрушками. Она хотела родить еще ребенка. Ей было уже тридцать пять, а Глебу пятьдесят, и родить было уже давно пора. Сейчас или никогда – потом может быть уже поздно.

Элеонора решила поговорить с мужем. Приготовилась к долгим уговорам и борьбе, продумала тактику и стратегию действия, пути отхода, обороны и нового наступления. Она готова была биться за свою мечту до конца, но, как ни странно, ничего этого делать не пришлось. Глеб был умным мужчиной, любил свою жену и тонко почувствовал, как натянута до предела струна ее души. Он видел все ее переживания, хотя и не подавал виду. И когда она, собравшись с духом, все же заговорила с ним о ребенке – он не стал возражать.

И вот через несколько месяцев, она, счастливая, еле дождавшись прихода мужа со службы, сообщила ему радостную весть – у них будет ребенок. Глеб пытался держаться торжественно спокойно, но руки выдали его – они задрожали от волнения и глаза повлажнели от радости. Ему пятьдесят, и он снова станет отцом! А Элеонора просто светилась от счастья и стала ждать этого таинства рождения с благоговением Мадонны.

Лев пришел ровно в семь, постучал в открытую дверь, переминаясь с ноги на ногу. В руках он держал пакет с утренним уловом. Антон увидел его первым, он уже ждал его с интересом после Сониного рассказа. Первым протянул ему открытую ладонь.

– Проходи, Лёва, проходи. Здравствуй, мы тебя ждали. Меня зовут Антон, будем знакомы.

– Лев, – повторил паренек, уже известное Антону имя. – Вот, я вам тут рыбы принес. Утром наловил.

– Спасибо, дружище. Надеюсь, мы теперь с тобой ни одного хвоста не упустим – все наши будут! Проходи, знакомься. Это Павел, – Антон подвел его к своему сыну.

Павел робко протянул ему свою руку. Но Лев с радостью, крепко, по-мужски, пожал ее и сказал:

– Не тушуйся, я тебя в обиду не дам. Да и никто обижать тебя не будет, у нас ребята хорошие.

– А я и не боюсь, – набравшись смелости, ответил Павлик.

– Ну и молодец, значит, подружимся, – заверил его старший товарищ.