Владимир Янсюкевич - Игра с тенью

Февраль 201… года в Москве был скуп на снег и морозы. Зато Германии синоптики предрекли аномальную стужу, и на этот раз их ожидания с лихвой оправдались. На Пиренеях играли в снежки. На Балканах из-за обильных снегопадов объявили режим чрезвычайной ситуации. А в Хорватии до ближайшего магазина люди могли добраться только на лошадях. Да и Новому свету не повезло. За месяц до этого Калифорнию накрыл арктический холод, а Ниагарский водопад сковало лютым морозом, и он в считанные дни превратился в гигантскую сосульку, плачущую редкими ручейками. А сибирские мужики и бабы, обливаясь пóтом, вышли на митинг с лозунгами: «Долой коррупцию!» и «Даёшь холод!» Видно, русская зима со всеми её прелестями была вывезена из России заодно с прикарманенными миллиардами и разбросана щедрой рукой по странам Европы и заокеаническому континенту…

И потому Правитель Мира и основатель Тайной Иерархической Конституции (ТИК), господин Эстээраха, лелея геополитические амбиции и опасаясь за собственное здоровье, распорядился перенести свою штаб-квартиру в места не скучающие по экстремальным сдвигам природы, спровоцированным человеческой жадностью, недальновидностью и бесхозяйственностью – туда, где не засыпают глаза песчаные бури; где всемирный потоп, как следствие глобального потепления, не заливает долины, леса и подвалы домов; где местные жители не загибаются от превышающей все мыслимые нормы радиации; где людей не лишают свежего воздуха и безопасного для жизни питья попирающие экологию помойки; где кажущиеся сонными вулканы не исторгают наружу огонь и серу; где засуха не иссушает дотла человеческие организмы; где земля ещё не испытала на себе погромов от метеоритных атак; и где не трескаются от свирепых морозов и не самовозгораются от непомерной жары компьютерные планшеты – туда, где ещё светит солнце, цветут сады, поют птицы, журчит родниковая вода и веет прохлаждающий ветерок. Более точного адреса обнародовать, по известным причинам, нам не светит, даже если бы он и был известен. Достойный выбор. Браво господин Эстээраха! И слава (теперь уже трудно сказать – кому), что такие места пока ещё существуют на нашей истерзанной прогрессом планете.

Господин Эстээраха сидел на нижней каменной площадке приморской виллы в белоснежном пляжном халате и размышлял о свойствах человеческой натуры. Под ним покоилось широкое кресло из тёмно-шоколадного палисандра, украшенное резьбой из слоновой кости; за его спиной – по обе стороны виллы, в несколько ярусов зеленели сады с оливковыми и фруктовыми деревьями; перед ним – с собачьей преданностью лизало солёными языками каменную лестницу, сходящую с площадки к самой воде, бескрайнее море; над ним – высоко в ослепительно бирюзовом просторе парил орёл, высматривая среди прибрежных камней зазевавшуюся черепаху; рядом с ним, по правую руку стоял круглый мраморный столик с бокалом гранатового сока, рубиновым блеском играющим в лучах восходящего солнца. Повелитель Мира, погружённый в медитацию, был неподвижен, как каменный истукан. В его зеркальных очках в золотой оправе, закрывавших глазницы, отражалась морская лазурь, а его жидкие рыжеватые волосы гладил свежий утренний бриз.

Господин Эстээраха – приверженец абсолютной власти и редкий любитель парадоксов. Своё любимое изречение: « чем больше мы настаиваем на том, что мы есть , тем с большей очевидностью приходим к тому, что нас нет » – он смакует для себя с завидным интеллектуальным наслаждением. Однако широко обнародовать столь катастрофически величественную мысль он не спешит, сознавая, что её доступ к головам незамутнённым глубокомыслием затруднён зашкаливающей абсурдностью и благодаря этому не может быть настолько устрашающим, как бы ему того хотелось. Ведь то, чего мы не понимаем, для нас как бы не существует. А бояться несуществующего – милости просим круглых дураков, а для нас, господа хорошие, пустое место и есть пустое место, ни к чему не обязывающее и ничем не стесняющее. И потому Правитель Мира извлекает из своего богатого философического арсенала и пускает в обращение другой парадокс, с щадящим порогом сложности, чем вызывает у всякого пытающегося его переварить паническое недоумение: « чем большего мы хотим, тем меньше нам достаётся». Его он изрекает неустанно и призывает своих бесчисленных адептов во всех концах света принимать как руководство к действию. И адепты, с непременной оглядкой на свой карман – преданность идее в данном случае хорошо окупается – усердствуют не на шутку. Разъясняя людям суть парадокса, они виртуозно манипулируют понятиями и доводят его до своего логического завершения, превращая в соблазнительный семантический перевёртыш: «чем меньшего мы хотим, тем больше нам достаётся». При этом предикаты «хотим» и «достаётся» в процессе грамматического аттракциона благополучно теряют своего субъекта, и любой храбрец, не лишённый остроумия, может смело задать правомерный вопрос: а то ли нам достаётся, чего мы хотим, и кто это мы ? А в результате нехитрой умственной операции, если бы он на такое отважился, смог бы набрести и на достойное решение сей головоломки: чем меньшего хотите вы , тем больше достаётся нам . И таким образом, с помощью простой арифметики смог бы выявить истинную подоплёку насаждаемого Правителем Мира парадокса. Проще говоря, господин Эстээраха под видом беспокойства о нашем благосостоянии сдирает с нас последнюю рубаху, и его руки тянутся к нашему горлу, чтобы перекрыть кислород – последнюю зацепку в этой жизни.

У людей, не обладающих способностью логически и хладнокровно рассуждать, волосы встают дыбом от такой казуистики, сердце сжимает безжалостная рука страха, а сами они проваливаются в чёрные дыры сознания, откуда нет благопристойного выхода, если он есть вообще.

Господин Эстээраха очень хорошо осведомлён об этом. И потому не устаёт везде и всюду, используя средства массовой информации, впаривать публике, сидящей у телевизора или погружённой по самое эго в мир виртуальной реальности, столь полюбившийся ему парадокс; где-то употребляя власть, где-то выдавая его за божественный постулат; а там, где религиозное рвение потихоньку сходит на нет, представляя его как неопровержимый довод в пользу разума. Действие сего спекулятивного суждения на его персону, естественно, не распространяется, и лишь губительно сказывается на тех, кто ни сном, ни духом не ведает о существовании его самого. И таким образом его методика оболванивания масс (называемое для отвода глаз красивым иностранным словечком индоктринация, что означает попросту: промывание мозгов, исключающее любую попытку критического восприятия; или иначе – элементарная пропаганда , не всегда махровая, но непременно с надеждой на махровый результат) с успехом претворяется в жизнь. Короче, пользуясь известной народной поговоркой, Правитель Мира наводит тень на плетень. И людские сообщества, клюнувшие на его приманки, всё чаще напоминают караван незрячих, плетущийся вслед за ими же избранным среди себе подобных к неминуемой пропасти – средневековый юмор Питера Брейгеля Старшего с каждой новой эпохой становится всё менее смешным, а фантасмагорический «Сад земных наслаждений» Иеронима Босха повсеместно приобретает реальные очертания.