Владимир Янсюкевич - Игра с тенью

И только люди мыслящие, не поддающиеся гипнозу демагогических утверждений и вообразившие про себя, что обладают в достаточной мере свободой воли, являются для господина Эстээраха досадным камнем преткновения. Ибо он не заинтересован в честной борьбе с кем-либо и хочет иметь абсолютное превосходство во всех сферах и надо всеми, находящимися в любой точке земного шара. И он делает всё для того, чтобы непокорные ему экземпляры исчезли с лица земли. Будущее принадлежит ему. И только ему. И кучке приближённых. Остальные имеют право на жизнь только при условии полного подчинения всем статьям основанной им Тайной Иерархической Конституции. Именно поэтому Правитель Мира не любит философов и литераторов. И напрасно. Огульно называть всех, владеющих пером, людьми мыслящими, а стало быть, «двигающими», значило бы сильно погрешить против истины. В общей массе они безоговорочно следуют его иерархическим предписаниям, то есть, с успехом загоняют абсолютное большинство под крышу общего знаменателя. И лишь немногие из них пытаются раскачать выстроенную Правителем картину мира – берут на себя смелость называть белое белым, а чёрное чёрным с тем, чтобы вырвать среднестатистического человека из той ловушки, которая уготована ему господином Эстээраха и в которую он постоянно попадает, не желая браться за ум и потакая своим слабостям.

В то время, как господин Эстээраха наблюдал за охотничьей повадкой парящего орла, на площадке нарисовался Шаблон, Генеральный помощник Правителя Мира и одновременно куратор по идеологии Подчинения, человек, на первый взгляд, довольно не приятный… да и на второй – тоже. И на третий, если говорить начистоту, хотя вполне достаточно и двух, чтобы назвать его жутковатой личностью. Впрочем, если подходить строго к его сущностной характеристике, он и не личность вовсе, даже не человек, а некая риторическая фигура в образе человека, подстава, вымышленный персонаж, измерительная линейка, лекало, функция, плод практического ума, синтезированная модель межчеловеческих отношений, если хотите, то есть, продукт сугубо искусственный. Такой в чистом виде в природе не встречается.

Куратор вытек из потайной ниши, встроенной под лестницей, тихо, незаметно, как просачивается вода из прохудившейся бочки. Торопливым шагом, слегка заваливаясь на правую ногу, также бесшумно поднялся на площадку и застыл в подтянуто-подобострастной позе, ловко совмещая в пластике военную выправку и безусловное преклонение. Куратор был полюсной противоположностью господину Эстээраха: абсолютный раб – абсолютный господин. Последнего тоже трудно было бы назвать человеком в общепринятом смысле этого слова, ибо он представлял собой некий роковой фантом, прочно засевший в людском сознании и, благодаря этому, с завидной лёгкостью управляющий миром. На кураторе мешковато сидел синий мундир с золотыми отворотами на рукавах и орденом «ТИК»а I степени на шее, коим награждают за преданность Тайной Иерархической Конституции и вклад в дело стабилизации её незыблемых принципов. На его рябоватом лице с приплюснутым носом, трамплином взлетающим над тяжёлой челюстью, и напоминающем образ цивилизованной гориллы, застыло космического масштаба огорчение.

Господин Эстээраха, наконец, отвлёкся от орла и перехватил пронзительным взглядом проступивший сквозь солнечную дымку авиалайнер. Через минуту, когда авиалайнер обрисовался более чётко, господин Эстээраха вытянул руку, нацелил указательный палец на плывущий под небесами серебристый борт, и уже хотел нажать на воображаемый курок, как его прервали – постояв для приличия на некотором отдалении от шефа, куратор скрипучим покашливанием оповестил о своём присутствии. Правитель Мира хлопнул обеими руками по коленкам, досадливо поморщился. Однако ничего личного, как говорится, наоборот, напускное недовольство господина Эстээраха выражало отличное расположение его духа, это была обычная утренняя игра, психологический променад, особый ритуал, примитивная провокация, цель которой состояла в непринуждённом выяснении сиюминутного состояния Мира – всё ли находится на своих, санкционированных им, местах, нет ли причин для опасения, что его всемогущество в чём-то пошатнулось. И он вслед за этим, не глядя на помощника, задал, задаваемый им довольно часто, совсем простенький вопрос:

– Шаблон, без чего обычный человек не может обходиться прежде всего?

– Без пожрать и без потрахаться, сэр, – сходу и бесстрастно доложил куратор, принимая игру.

Но Правителя Мира нельзя было обмануть, он почувствовал едва уловимое напряжение в интонации Шаблона (в прошлый раз ответ звучал гораздо непринуждённей) и потому выставил уши, как локаторы, беспокойно пошарил в мировом пространстве в поисках смысла услышанного, и задал второй вопрос, наводящий:

– А деньги?

– Вы спросили про «прежде всего», сэр. А деньги не помешают ни тому, ни другому, – разъяснил куратор, слегка сконфузившись, и неожиданно для себя присовокупил скороговоркой: – Если не злоупотреблять.

– Что значит, «злоупотреблять»?

Куратор молчал, съёжившись. Обычно в разговоре с Правителем он не позволял себе комментариев, но тут, как чёрт дёрнул, сболтнул, нарушил субординацию, отвечай, когда спрашивают, а так – ни-ни!

Правитель насторожился.

– Ну же! Я задал вопрос, – сказал он с выражением кротости на холёном лице, отчего у куратора похолодело в груди. – Что значит, «злоупотреблять»?

– Очень просто, сэр: раскрывать рот на большее, чем сможешь проглотить, – отвечал Шаблон запинаясь и всё же не теряя присутствия духа. – Человек часто делает такие ошибки, подобно удаву, вознамерившемуся проглотить слона.

– А в чём причина? – вкрадчиво продолжал Правитель, он уже давно всё понял, но ему нравилось поиграть со своим помощником. В последнее время он немного заскучал. Впрочем, наверняка от него многое скрывают, и его скука беспочвенна.

– А причина в том, сэр, что он непомерно тщеславен, – видя скуку на каменном лице господина, Шаблон не на шутку раздухарился, пора поиграть в клоуна, и его понесло. – А тщеславен, сэр, оттого что глуп. А глуп, сэр, оттого, что ленив. А ленив, сэр…

– Достаточно. Вот и занимай его внимание кулинарным бредом. А чтобы не думал , поставь его раком и дёргай за либидо каждую секунду, чтобы моча ударила ему в голову и затопила мыслительный орган. По всем каналам. Чтобы выжить, он слопает всё, что ему ни предложат. Человека легче всего погубить, запрограммировав его на жажду наслаждений. Повсюду и постоянно, где бы он ни был. Ad infinitum! 4 4 До бесконечности (лат). Такова моя доктрина. Я назвал её Принципом ломехузы . Знаешь, что такое ломехуза, Шаблон?