Анна Фрост - Маниакальная депрессия

Повернувшись к зеркалу, я взглянул в свои глаза, и всё словно растворилось и улетучилось…

В ванную вошла Мэри. Вошла и остановилась… Шампунь выпал из её обмякших рук, на лице застыла улыбка, глаза наполнились ужасом и остекленели… Стало страшно… страшно тихо… Только капли воды из крана нарушали тишину.

Я двинулся было к Мэри, на ходу пытаясь объяснить ей всё. «Эта штука случайно упала… случайно включилась… сама… я не хотел…» Эти оправдания были невнятны, а также глупы… Мэри не стала меня слушать. Сжав кулачки и рыдая, она била меня, слабо, но безжалостно… От неё исходил жар… Мне казалось, что я видел его… Я пытался остановить её… обнять… но она не успокаивалась и вырывалась… «Зверь! Ты не человек! Не хочу тебя видеть! Не хочу тебя знать! Уходи! Уходи от меня! НАВСЕГДА!..» – с этими словами она с силой оттолкнула меня от себя ударив ногой в живот… Я замолчал и закрыл глаза… Внутри всё горело… То последнее, что она сказала мне, оборвало нить жизни нашей взаимной любви… «Я ненавижу тебя…» – после чего, спотыкаясь и падая, Мэри в слезах убежала… наверх… к себе.

Меня охватил страх. Моя душа как будто застыла. Моё тело ослабло, и я упал. По щеке пробежала слеза. Горячая и колючая. И сорвалась. Опустив голову, я увидел эту слезу… Она показалась мне осколком стекла. Я не плакал очень давно…

В те минуты мне казалось, что я умираю. Боль будто разъедала сердце и растекалась по венам. Я тяжело задышал. «Ты… моя… Ты всегда будешь моей, Мэри…» – крутилось в голове. Выпучив глаза, я бешено бегал глазами из стороны в сторону. Собрав остатки сил, поднявшись, опёршись о стену, я крикнул: «МЫ ВСЁ РАВНО БУДЕМ ВМЕСТЕ… ВЕЧНО!..» – и медленно вышел на улицу.

«Хлоп»

Под окном Мэри лежал её разбитый телефон.

Вернувшись к себе домой и зайдя в свою комнату, я упал на пол и, замерзая, так и остался лежать не вставая. То состояние, в котором я находился, невозможно объяснить. Могу сказать только, что было очень больно… Я рыдал и рвал рубашку на груди. Отрывки воспоминаний сменяли друг друга, смешиваясь с её образом… любовью… и ненавистью…

Я подполз к столу, достал из ящика все наши фотографии, посмотрел на них… Словно всё это было вчера…

Почему-то особенно привлекла моё внимание одна, самая свежая фотография… Белый цветок в руках Мэри… Ромашка… Я где-то сорвал её на одном из наших свиданий, подарил ей и сделал памятную фотографию. Вышло очень красиво.

Этот цветок застрял в моих мыслях… Правда, я рассматривал его как будто не своими глазами… К тому же на меня нашло какое-то странное вдохновение…

В ту же секунду я отбросил фотографии, которые разлетелись по всей комнате, и нырнув в ящик снова, достал оттуда свой старый ножик, которым вырезал на одном дереве сердце с нашими именами. В памяти скользнуло то место… и я подумал о том, как хорошо и одновременно плохо иметь подобное воспоминание в подобном случае. Внутри меня заиграло странное чувство…

Касаясь пальцами лезвия, я сжал руку в кулак и порезал ладонь. Кровь ручьём заструилась по грязным джинсам, поблёскивая в полутьме… Такая горячая, медленно остывающая… Засмотревшись на неё, я расслабился и ненадолго успокоился… Стало легче. На какое-то время.

Вытерев слёзы окровавленной рукой я испачкал лицо. От запаха крови закружилась голова… Мне понравилось это. Я подобрал с пола фотографию с цветком, встал и сунул её в рамку с другой фотографией Мэри на стене над своим столом. Задержав взгляд на последней и почувствовав уже знакомую горечь, я вышел из себя и, глухо дыша, изо всей силы воткнул ножик в фотографию, в самое сердце Мэри, расколов стекло… Дёрнув рукоятку, я остановился и всмотрелся в трещину от удара… «Так и будет, если она найдёт другую любовь… Этого невозможно будет допустить». С этими мыслями я дотронулся до стены окровавленной ладонью и, оставив на ней длинную ярко-красную полосу, опустился на колени, повторив шёпотом: «Так и будет…»

Ночь дарила мне обрывочные сны, мои повреждённые чувства то обострялись, то испарялись талой водой. Покой покинул меня… Мне оставалось только тихо ждать чего-то…

Несколько дней я не появлялся на учёбе. Рвя на части постельное бельё, сорванные шторы, исписанные тетради, сдирая обои и то включая, то выключая музыку, я пытался хотя бы немного отойти от смеси первоначального чувства, переросшего во что-то непонятное, в какую-то жажду… Я затуманивал мысли табаком, делал надрезы на коже и царапал стены ножом… Я не мог разобраться в себе, не мог выяснить… Не мог, даже боялся, осознать, что любовь, неся ревность и иногда оборачиваясь ей, может быть такой чёрной и нести столько зла… «Что делает меня таким?.. Она?..» – «Она…»

Ко мне никто не заходил, мне никто не звонил… Мне нужна была только она… Думая об одном, я одновременно думал о другом… Когда сходишь с ума, открывается некая суть того, что больше всего беспокоит душу, цвета меняются, и начинаешь видеть всё иначе, чаще – как есть, потому что взгляд более открыт… а потом – искра, и, не в силах всё исправить, понимая или не понимая, отступаешь и идёшь уже другой дорогой, с которой уже не свернуть окончательно… Мы чаще всего одиночки, хотя нас много… Что движет нами?.. Как это открыть и понять?.. Видно, в этих вопросах и заключается интерес… И он есть, пока нет ответов…

Страшно, когда понимаешь многое, но не понимаешь себя…

Посторонние раздумья растворились. Вернуть её, вернуть всё, что между нами было, – вот что горело и не отступало теперь. «Значит, так нужно и бесполезно от этого бежать… Не важно, как я буду справляться, что я буду делать… Это не уйдёт, пока я не добьюсь своего.»

Глубоко вздохнув, я закрыл глаза и опустил голову. В висках стрельнуло болью. Чувства затвердевали, леденели, но жили. Так и бывает. Всегда необходимо дать им ненадолго затихнуть на пути к цели. Только цель всегда остаётся неизменной. И отбросить её невозможно.

Странное неповторимое состояние… к которому я медленно привыкал…

Наступило завтра. Наконец, но не полностью, собравшись, я ушёл на учёбу. На уроках я почти никого и ничего не слышал, находясь глубоко внутри себя и постоянно думая. Я следил за Мэри. Она избегала меня, в открытую. Не захотела даже поздороваться со мной. Я оставил все попытки заговорить с ней. Она не могла скрыться от меня. Я видел каждый её шаг.

Получив кучу выговоров за своё отвлечённое состояние, я всю большую перемену отсидел в углу столовой за чашкой кофе. Недалеко от меня, у окна, сидя ко мне спиной, обедала Мэри, одна. Я пристально смотрел на неё, всё думая о своём, и не успел заметить, как к ней подошёл Макс, «спортсмен номер один» в школе и самовлюблённый задира по жизни. Пошло улыбаясь он начал заигрывать с ней, но, к его счастью, она была не в духе и послала его. Иначе я бы не сдержался, и уж драки точно было бы не избежать…