Мария Фомальгаут - Сумка с истиной

– Да из Китая вроде бы… Во Владивостоке их как грязи…

Оксана кивает, срывается с места…

– Ма, а Джефри?

– Ой, зайчоночек, я забыла… ну завтра, завтра, честно тебе обещаю…

Оксана бежит к громадине аэропорта, назанимала-перезанимала, быть не может, чтобы все зря…

Один билет до Владивостока…

– А? Женечка-то? Да ну её, наказала я её сегодня… Да истерику закатила из-за куклы этой… Гос-ди, какие они мелочные все, фигня какая, кукла… ей экзамены сдавать, она из-за куклы какой-то ноет… ремня ей недодали, вот что. Да поздно уже, надо пока поперек лавки лежит… Ой, ну все, заболталась я, пока-пока, завтра вставать опять ни свет, ни заря, черт…

Оксана выключат телефон, проходит мимо дочкиной комнаты, заглядывает – опять ведь не спит, кукуша, опять играть будет допоздна, завтра как муха сонная в школу потащится, а ей еще экзамен сдавать… Отобрать у неё игрушки все, и дело с концом, вон истерику какую закатила из-за куклы этой рогатой, Оксану бы в детстве за такую истерику отлупили бы, чтобы месяц сидеть не могла…

Что-то не так.

Что-то…

– Женя?

Женя не отвечает, Жени нет.

Совсем.

– Женя?

Оксана заглядывает в кухню, в ванную, щелкает выключателями, Жени нет, Оксана зачем-то толкает входную дверь, замирает. Совсем хорошо, куда она среди ночи поперлась, дрянь такая, найдет ее Оксана, уши поотрывает, даром, что не била никогда, вот и плохо, что не била…

– Женя!

– Уважаемые пассажиры, просьба пройти…

Оксана хочет пройти, что-то торкает Оксану, она оборачивается, смотрит в провал окна, на лабиринты улиц, на мост, по которому грохочут грузовики, по краю моста идет девчушка в джинсовом комбинезончике, хочет поскорее добраться до огромного супермаркета на той стороне, там на витрине стоит Дженни, или как её там Женя называла…

– Женя!

Люди оборачиваются, удивленно смотрят на женщину, которая мчится к окну, кричит что-то, Женя, Женя, сбегает по лестнице.

Оксана торопится, работает локтями, отталкивает кого-то, необъятная тетка валится на пол, со звоном и грохотом роняет что-то хрустальное, разлетающееся мириадами искр, орет что-то, Оксана не слышит, что.

Оксана мчится в темноту ночи, наступает на шнурок, валится, до крови царапает ладони об асфальт, вспоминается детство, вот так же падала, ревела, сдирала кожу…

– Женя!

Женя не слышит, Женя идет по мосту. Тогда Женя тоже шла по мосту, в ту ночь, как вообще до магазина добралась, кукуша, это же на другом конце города…

– Женя-а-а-а-а!

Женя оборачивается – тогда Женя тоже обернулась, когда Оксана к ней бежала, и грузовичище вот этот прогрохотал по мосту, на нем еще что-то по-китайски было, и толстенный китаец на картинке шел куда-то с узелочком…

Тогда тоже было вот так. И Женя вот так же кувырком подлетела вниз, с моста, Женя-а-а-а-а-а-а-а…

– Дочка ваша?

– Пятого года.

– Дочка ваша, спрашиваю? – не унимается следователь.

– Ага… да… да…

– Евгения… а по отчеству?

– Ильинична…

– Год рождения? А, да вы сказали, пятого…

Здесь нужно залиться слезами, только слез уже не осталось, ничего не осталось, пустота какая-то…

Оксана бросается к витрине, где Женя, вот она, на витрине стоит, и ценник, семьсот рэ…

– Ну, куда ты! – мама тянет за руку, Оксана даже не думает, как мама, почему мама, мамы же нет давным-давно…

Оксана не понимает, тянет руки к витрине.

– Там же Женя! Женя!

Даже не спрашивает себя, как это Женя на прилавке оказалась в красивой коробке, разве людей в красивых коробках продают…

– Денег сейчас нет ни на какую Женю, я тебе что, станок печатный?

Оксана не понимает, как нет денег, Женя же, там же, спасать же надо, пока не купил никто…

– Ну, зайчоночек, ну давай завтра, а? Никуда она твоя Женя не убежит, пойдем уже, завтра с работы поеду, куплю.

Оксана ждет.

Оксана умеет ждать, Оксана здесь уже сколько веков Женю свою ищет, ждет, а тут мама сказала – завтра.

То есть, нет, завтра уже наступило, уже сегодня, Оксана домой из школы вернется, а мама с Женей уже ждать будет…

Оксана наскоро одевается, наскоро выбегает из школы, Кирюхин, идиотище, снежками кидает, Оксана ему снежком по морде залепливает, девчонки визжат, ай, молодца, Окся, Кирюхин догоняет, бросает еще два снежка…

Оксана торопится. Неужели, все, неужели вернут Женю, сегодня вернут, они, там, наверху, решили вернуть, не век же Оксане маяться…

Оксана распахивает дверь квартиры, оглядывается.

– А… а Женя…

Жени нет. Мама сидит, телек смотрит, там очередная Изаура с очередным доном Педро…

– Ма, а Женя?

Мама артистично кривляется, разводит руками.

– Ой, извини, зайчоночек, я забыла…

Оксана не понимает, как забыла, почему забыла, это же Женя, Женя, как можно Женю оставить…

– Это же Женя! Мы её забрать должны, Женя же!

Мама смеется.

– Я завтра специально еще раз не куплю, посмотрю, как долго ты злиться будешь…

Оксана распахивает дверь, бежит на улицу, Женю забрать, любой ценой забрать, за дверью расстилается мост, Оксана бежит по мосту, громыхает грузовичище, Оксана кувырком летит с моста…

…просыпается.

Коротко всхлипывает, и хочется плакать, и не плачется. Встает, одевается, даже не окликает никого в пустой квартире, знает, что Жени нет.

Выходит на улицу.

Оглядывает витрины, ищет одну-единственную куклу, такую в черном платье и рожки у неё на голове, рожки…

Что-то мелькает впереди, в потоке людей, что-то до черта знакомое, что-то… Так и есть, девушка идет в черном платье, и рожки у неё на голове. Оксана расталкивает толпу людей и нелюдей, догоняет девушку, хватает за руки, думает про себя, что она делает, что делает…

– Вам чего?

– Вы… вы кукла моей дочери. Вы… я вас купить должна была для дочери…

Чертовка смущенно отступает назад.

– Вы меня с кем-то путаете.

Оксана извиняется. И правда путает, уже в каждой чертовке с рожками куклу видит, вон их сколько, собираются, танцуют у костров, как на картинках Босха…

Оксана торопится. По-детски сжимает в кулаке семьсот рубле1.

Может, сегодня потратит.

Может быть…

…па, девчонки сказали, что я ненормальная. Это было вечером, они все собрались на всю ночь на дискотеку, и позвали меня с собой. Я сказала, что я пойду спать, потому что завтра рано вставать в школу. Они сказали, что я ненормальная, и еще какая-то, замороженная, и ушли.

Папа, я не понимаю, почему они меня не любят.

Учителя здесь очень хорошие, только все какие-то молчаливые, себе на уме, отчитают уроки, и сидят неподвижно, смотрят в одну точку. Места здесь очень красивые, на берегу моря, я не знаю, как оно называется, географии у нас еще не было. Папа, вышли мне пожалуйста велосипед, я хочу кататься по утрам. И еще на Рождество я хочу книжку со сказками, я такую видела у тети Тани.