Алексей Клёнов - Риск без права передачи

Впрочем, мучить неизвестностью меня не стали, и ситуацию обрисовали коротко и ясно:

– Ты с машиной не мучайся, старлей. Сейчас подъедет другая, тебя отвезут в одно место. Там мы с тобой дружески побеседуем и решим, чем ты можешь быть нам полезен. Якши?

А вот это уже наглость! Хрен вам, ребята. Я, конечно, несколько ошарашен таким развитием событий, чего уж там скрывать. Ведь если после всех усилий по маскировке меня сумели вычислить и найти за две тысячи верст от горной республики, то, значит, звонит мне человек серьёзный, обладающий немалыми возможностями. Но ведь и я не грудастая пэтэущница, чтоб меня за мороженое и фужер шампанского можно было на соитие развести. И поэтому ответил я беззлобно, но категорично:

– А не пошёл бы ты лесом, братишка? Ты ничего не попутал? Припёрся в мой город, предъявляешь мне тут чего-то. И вообще, некогда мне.

И отключился. Не потому, что мне неинтересно, что будет дальше. Это-то как раз меня в данный момент волнует больше всего, потому как дело серьёзное. Если ранним утром в уральском городе в праздничный день офицеру СОБРа, на легенду которого работает целое управление собственной безопасности, звонит чеченец (и явно не пастух, судя по речи и повелительным интонациям!) то означать это может только одно: офицера берут в серьёзный оборот. Случай не такой уж и редкий, несмотря на все предпринимаемые усилия. Да, в чеченских командировках мы духи бесплотные. Без званий, имён-фамилий, чаще всего без лица, скрытого маской, и не афишируется, откуда именно тот или иной отряд спецназа. Но у чеченских боевиков разведка тоже не дуркует, и нередко им удаётся заполучить самые достоверные сведения о подразделении в целом, и об отдельных офицерах в частности. Именно поэтому в отряде разработаны чёткие инструкции на сей счет. Суть их проста: не паниковать, получить как можно больше информации на начальном этапе, чтобы было с чем работать. И самое главное: незамедлительно дать знать о нештатной ситуации руководству. Именно поэтому, продолжая делать вид, что все ещё пытаюсь реанимировать свою «десятку», я одной рукой бесцельно перебирал провода, а второй лихорадочно набирал эсэмэску командиру. Слов было всего три: «Код красный. Свяжусь». Это условный знак как раз на подобный случай. Во-первых, коротко. Потому что ситуация не располагает к велеречивости, да и звонок сейчас последует повторный, если я хоть что-то понимаю в этой жизни. Во-вторых, всё предельно ясно, поскольку это заранее оговоренный текст. Теперь наш командир, полковник Рысаев, имеющий позывной «Рысь», будет знать, что один из его подчинённых попал в переплёт. Однако в тот момент я ещё и не представлял, в какой именно переплёт я попал…

Звонок действительно раздался очень скоро. Вот только на дисплее моего мобильника высветилась надпись «Катюшка», и я ощутил холодок очень нехорошего свойства, словно на разгорячённое тело высыпали ведро ледяных осколков. Зачем бы сестрёнке мне звонить, да ещё в такой момент? Совпадение?

Уже предполагая самое худшее, я осторожно поднёс трубку к уху, и услышал всё тот же голос:

– Твоя сестрёнка у нас. Не дури, будь вежлив, веди себя тихо. Можешь с ней поговорить.

Сердце у меня стремительно ухнуло куда-то вниз, в ушах тоненько зазвенело, а солнечное утро вдруг показалось грозовым закатом. Сквозь писк в ушах я услышал голос Катюшки:

– Игорь, меня похитили какие-то люди. Говорят, что ты им что-то должен, а я гарантия твой сговорчивости.

И, через небольшую паузу, почти шёпотом закончила:

– Мне страшно, братишка…

Говорила она ровным голосом, но то, что ей страшно, я понял бы и сам, по её тону. Вообще она у меня хладнокровная, профессия реаниматолога требует устойчивой психики. Но в такой ситуации и я на какое-то время потерял самообладание, чего уж требовать от молодой женщины, знающей о похищении людей только из кинофильмов? Однако на меня Катюшкин страх подействовал отрезвляюще, заставил встряхнуться, и взять ситуацию под контроль, насколько мне позволяло собственное положение. Поэтому сестрёнке я ответил спокойно, чтобы и ей придать хоть немного уверенности в благоприятном исходе:

– Всё будет хорошо, сестричка. Ты не пугайся. Я сумею договориться с этими людьми, и ты скоро будешь дома. Верь мне…

– Она тебе верит, – перебил меня из трубки гортанный баритон. – Верит, и надеется, что ты будешь правильным. Ты же знаешь, что я не шучу, э?

Захлопывая капот, я покорно согласился:

– Знаю. Что от меня требуется?

– Я уже сказал. Сейчас подъедет машина, тебя отвезут. Остальное узнаешь позже. Да, и привет тебе от Лечи Кацаева. Помнишь такого?

Трубка торжествующе хохотнула чужим голосом, и связь оборвалась. А я бы, наверное, схватился за голову, если бы не знал, что за мной наблюдают. Ни к чему давать врагу повод думать, что я сломался. Леча, так Леча. Он хоть и объявил меня своим кровником, но от этого не страшнее любого другого «чеха», жаждущего полюбоваться моей насаженной на кол головой…

Машина действительно подъехала почти тут же. Собственно, она стояла у соседней девятиэтажки, и только из-за тонированных боковых стекол я не видел, что в салоне кто-то есть. Теперь можно было не сомневаться, что именно из этой «Дэу» за мной и наблюдали. За рулем сидел мужичок лет на пять постарше меня, совсем не похожий на злодея. На вид то ли татарин, то ли узбек, скучный какой-то и невзрачный. Словом, для слежки лучшего не подберёшь. Распахнув дверцу справа от себя, он коротко велел:

– Садись.

Я послушно сел. Протянув руку, мужик так же коротко приказал:

– Отдай мобильник.

Я отдал. А чего спорить? Конечно, я мог бы заломать его в три секунды. Только что мне это даст? И сестрёнка…

Взяв мою трубку, водила умеючи просмотрел журнал звонков, вынул свою трубку, и коротко доложил:

– Он никуда не звонил. Я бы заметил. Что?.. Сейчас…

Просмотрев эсэмэски, продолжил:

– Нет, в сообщениях тоже пусто… Ага… понял… Едем.

А то?! Конечно, пусто. Потому что я все эсэмэски удалил, включая последнюю командиру, и кучу предыдущих, отправленных Насте, и полученных от неё. Так, на всякий случай. Тоже интуитивно, если честно. И не ошибся. Ни к чему им знать о Насте. Ни к чему им знать, что я уже не старший лейтенант. И вообще ни к чему им знать ничего, кроме того, что им уже известно. Осталось только прокачать ситуацию, и определиться, от кого именно им известны моё звание, адрес, наличие у меня сестрёнки, марка и номер моей машины? Но при этом они не знают, что я уже полгода как женат, и живу по другому адресу. И что звание капитана я получил восемь месяцев назад. Точно не знают, я не успокаиваю себя. То, что я сегодня ночевал в родительском доме, это удача нашедшего меня Лечи Кацаева. Ха, помню ли я Лечу Кацаева?! Ещё бы мне его не помнить! Не каждый российский спецназовец удостаивается чести стать личным кровником полевого чеченского командира. Мне вот такая честь выпала. С этого все и началось…