Юрий Гиммельфарб - Откат

– За это вам институт платит зарплату, – нравоучительно произнес Корзинкин. – Зачем же вы соглашались на эту работу?

– Правильно, я соглашался, – Сергей распалялся все больше и больше: эта тема задела его за живое. – Но дело не только в работе, но и в отношении ко мне. Я понимаю, что я и мои подчиненные являемся лишь обслугой, но при этом не понимаю, почему ко мне лично вы относитесь, как к мальчику на побегушках, как к половому в трактире?

– Ну, если вы сами таковым себя считаете, то это дело ваше, – не удержался от колкости Корзинкин. – К вам относятся так, как вы того заслуживаете.

– Если вы, Сергей Орестович, решили меня оскорблять, то вы меня этим не удивили, – спокойно ответил Сергей. – За два года совместной работы я уже усвоил, что оскорбления и унижения – ваш обычный метод руководства. Я понимаю, что вы не изменитесь, но не понимаю: в чью же больную голову пришла идея передать именно вам в подчинение отдел информационных технологий? Я понимаю, что мое здоровье – только моя проблема, а моя зарплата не позволяет мне заказывать еду на рабочее место, но не понимаю, почему должен корпеть над выполнением очередной прихоти начальства ночью. Ну, как же: ведь считается, что перезагрузка сервера днем и остановка работы всего-навсего на пять минут приводит к тотальному параличу организации и приравнивается к диверсии, сопоставимой разве что с атакой «Аль Каеды» на небоскребы в Нью-Йорке одиннадцатого сентября. Я понимаю, что моей жене неинтересно слушать о проблемах совместимости человека и компьютера, но не понимаю, почему мне не платят отпускные за два неиспользованных отпуска, не отпуская при этом меня в отпуск даже на неделю!

– А это, Сергей Михайлович, ваша недоработка, – торжествующе усмехнулся Корзинкин. – Нужно было организовать работу таким образом, чтобы ваше отсутствие не приводило, как вы выразились, к параличу организации. И это лишний раз доказывает, что вы, как руководитель, меня не устраиваете.

– Ах, вот как? – язвительно промолвил Сергей и сделал протестующий жест рукой. – Но моя ли в этом вина? Я понимаю, что хороший сисадмин должен уметь очень много, но не понимаю, почему должен выполнять работу отделов рекламы и дизайна, следить за состоянием электросети, противопожарной сигнализации, телефонных линий и систем видеонаблюдения. Я понимаю, зачем компьютер мне, но не понимаю, зачем он подавляющему большинству пользователей в институте, включая и вас: ведь почти все только и делают, что вводят тексты с клавиатуры и тут же их распечатывают, при этом жалуясь на низкую производительность видеокарты. А то и просто держат компьютер на столе в качестве мебели – в данном случае я вас имею в виду! Я хочу хотя бы на пару часов отключить свой мобильник, хотя бы ночью, но не хочу, чтобы в это время обрывали телефоны всех моих родственников и друзей. Я верю, что мой труд все-таки оценят, но не верю в то, что цена будет достаточной, а счета будут оплачены. Я знаю, что моя работа нужна, но теперь уже не знаю – нужна ли мне такая работа?

– Ну, если вас работа не устраивает, то о чем же тогда мы спорим? – снисходительно выдавил из себя Корзинкин. – Кстати, к вашей квалификации, как специалиста, у меня нет никаких претензий. Все претензии связаны именно с тем, что вы, как руководитель, не соответствуете занимаемой должности.

Сергей посмотрел на Корзинкина и не стал спешить с ответом. Подумав немного и, видимо, решившись, он сказал:

– Итак, я вижу, Сергей Орестович, что конструктивно разговаривать вы не намерены. Изложить мне реальные, а не выдуманные причины вашего решения вы тоже не хотите. Но решение вы приняли – и это видно. В таком случае заявляю вам: хорошо, если вы ТАК настроены, то я уволюсь!

– Ну, вот и отлично, – у Корзинкина вырвался невольный вздох облегчения. – Вы сейчас поступаете, как разумный человек. Я уважаю ваше решение. В самом деле: перевод на должность техника был бы не самым лучшим решением. Зачем такому специалисту, как вы терять в заработной плате?

– Вы меня не дослушали, – Сергей посмотрел Корзинкину прямо в глаза. – Повторяю, я уволюсь, можете не беспокоиться. Но сделаю это лишь после того, как разберусь окончательно и досконально во всем происходящем.

Выйдя из кабинета Корзинкина, Сергей осмотрелся по сторонам.

Он был в совершеннейшем бешенстве. Если бы у него в руках сейчас было оружие, то, наверное, он разрядил бы в Корзинкина всю обойму.

Нет, он так это дело не оставит! Надо идти к Штерну! Да, все правильно: надо идти на прием к генеральному директору! Если уж Штерн принял Стаса, но его начальника он обязательно примет и выслушает. Он просто не может его, Сергея, не выслушать! А после разговора со Штерном все встанет на свои места. Он покажет ему результаты исследования, объяснит, что за ним шпионил ни кто иной, как Стас.

Сергей решительным шагом направился в приемную. Он плохо представлял, что же он конкретно станет говорить генеральному директоры: просто его эмоции, переполнявшие его, жаждали выхода.

В приемной его встретила миловидная секретарша генерального директора Лера Малышева. Обычно Сергей, заходя по различным делам в приемную, кокетничал с ней и осыпал комплиментами, но в этот раз у него просто не было сил на словесный флирт.

– Привет, Лерочка, – через силу улыбнулся ей Сергей. – Слушай, у меня к тебе просьба: доложи Александру Леопольдовичу, что мне необходимо срочно поговорить с ним по одному делу, не терпящему никаких отлагательств. Так и скажи: срочно и безотлагательно!

– Вообще-то Александр Леопольдович сейчас очень занят, – сказала Лера и как-то странно посмотрела на Сергея. – Наверное, он вас не сможет принять.

– Ты доложи ему, – твердо ответил ей Сергей. – Не сможет принять сейчас – не суть важно, я подожду. Сколько надо – столько и буду ждать. Можем поговорить с ним вечером, это не суть важно. Но поговорить с ним нужно обязательно сегодня. Просто ты скажи ему, что дело не терпит отлагательств.

Лера еще раз посмотрела на каменное лицо Сергея, но возражать не решилась.

– О чем вы с ним хотите поговорить? – коротко спросила Лера. – Александр Леопольдович всегда требует, чтобы перед разговором с сотрудником он знал, о чем будет разговор.

– Извини, Лерочка, но тему разговора я тебе сообщить не могу, – отрезал Сергей. – Передай ему, что мне необходимо срочно переговорить с ним по интересующей его теме по поводу задания, которое он дал Сергею Орестовичу Корзинкину. Там есть обстоятельства, которые я могу сообщить Александру Леопольдовичу только лично.