Юрий Гиммельфарб - Откат

– Хорошо, – после секундного колебания пробормотала Лера. – Я сейчас доложу ему. Но когда он вас примет и будет ли он вас принимать вообще – это уж ему решать.

– Будет, – недобро прищурившись, усмехнулся Сергей и замолчал.

Лера ничего не ответила и вошла в кабинет Штерна. Пока она отсутствовала, Сергей от нечего делать рассматривал картины, вывешенные в приемной.

Лера отсутствовала меньше минуты. Она вышла из кабинета и уселась на свое рабочее место.

– Ну что? – спросил Сергей и вопросительно поглядел на секретаршу.

– Александр Леопольдович сейчас очень занят, – официальным, ничего не выражающим голосом ответила Лера. – Он не сможет вас принять.

– А во сколько сможет? – настойчиво повторил свой вопрос Сергей.

– Сегодня ни во сколько, – тем же тоном ответила Лера. – Ни сегодня, ни завтра он вас принять не сможет.

Сергей остолбенел. После подобного заявления он вообще перестал понимать суть происходящего.

Видя выражение лица Сергея, Лера смягчилась.

– Он также велел вам передать, что если у вас есть какие-то проблемы, то решайте их со своим непосредственным начальником.

– То есть с Корзинкиным? – машинально переспросил Сергей.

– С Корзинкиным, – утвердительно кивнула головой Лера. Оглянувшись по сторонам, она наклонилась к Сергею и еле слышным шепотом произнесла: – Сергей Михайлович, он вас в ближайшие дни не примет.

Произнеся последние слова, Лера снова оглянулась по сторонам и вновь приняла официальный вид.

– Тогда, как говорится, не для протокола, – сказал Сергей. – Ты вообще можешь мне объяснить: что происходит?

– И не подумаю, – возмущенно ответила Лера. – Я уже ученая. Один раз человеку помогла – так он потом на меня же и сослался. Мне Александр Леопольдович тогда выдал – я тогда чуть работы не лишилась. Поэтому и не просите: ничего не скажу.

– Ну что ж, – чуть слышно пробормотал Сергей сам себе. – Это тоже информация.

Поняв всю бесполезность дальнейшего разговора, Сергей повернулся и, не сказав Лере больше ни единого слова, машинально вышел из приемной. Словно во сне, он дошел до своего кабинета и в изнеможении опустился в кресло.

Внутри него все кипело. Совершенно неожиданное увольнение и предъявленные Корзинкиным нелепые обвинения полностью выбили его из рабочей колеи.

Сергей был глубоко потрясен и оскорблен. Он ничего не понимал. Как может руководитель – серьезный человек, занимающий солидную должность! – указать на дверь высококвалифицированному сотруднику? Без единого предупреждения. Без переговоров, замечаний и указаний, на основании которых Сергей мог бы скорректировать свои действия и, соответственно, изменить результат. Без каких бы то ни было объяснений такого странного решения. Подобное пренебрежение к законам, морали, простым правилам приличия и общепринятым нормам поведения говорило о том, что человек, поступающий подобным образом, не признает за Сергеем никаких прав и не считает его за человека! Поступок Корзинкина потряс Сергея до глубины души.

Невероятно. Корзинкин просто не имеет права так поступать! Это сумасшествие, это значит, что ты не можешь спокойно работать, не можешь быть уверен ни в чем. Полная неизвестность. Этого просто нельзя допустить!

С другой стороны, почему Штерн отказал ему в приеме и даже не захотел выслушать? Это что же получается? Выходит, что Корзинкин прав в отношении Штерна: кто первым настучал – тому и вера? Выходит, что если Стас наговорил на Сергея кучу небылиц, то Штерн даже не попытается установить истину? Бред какой-то!

Сергей налил себе кофе и снова задумался. Когда он немного успокоился, то начал мыслить более трезво. Больше всего его потрясла легкость, то безразличие, с которым Корзинкин указал ему на дверь!

Он думал о своей жизни. Он всю жизнь занимается вычислительной техникой. Он один из лучших специалистов в своей отрасли. С ним советуются бизнесмены и олигархи. Его рекомендации ценят ученые и политики.

Сергей знал, что Корзинкин всегда относился к нему с плохо скрываемой неприязнью. Он не знал истинных причин подобного отношения, но эта неприязнь, доходящая временами до отвращения, прорывалась у Корзинкина постоянно. Возможно, дело было в том, что Корзинкин совершенно не разбирался в вычислительной технике и потому постоянно ощущал собственное ничтожество, общаясь с Сергеем. Возможно, дело было в неожиданном взлете Корзинкина: до института он работал начальником крошечного отдела – и вдруг такой головокружительный взлет: сразу на должность заместителя генерального директора. Правильно говорят: испытание властью – самое трудное. Вот все дерьмо из мужика и поперло наружу – причем, в неограниченном количестве! Кстати, об этом в институте говорят почти все. Корзинкин блестяще демонстрирует всем по поводу и без повода старую мудрость: «первое, что хочется сделать, взобравшись наверх, так это плюнуть вниз»!

Кроме того, в институтских курилках вполголоса иногда поговаривали, что причиной всему глубокая внутренняя неприязнь Корзинкина к евреям вообще и, следовательно, к нему, Сергею, в частности. Это тоже могло быть истинной причиной. Возможно, было что-то еще. Но что бы ни лежало в основе негативного отношения к подчиненному, в любом случае: надо быть сумасшедшим, чтобы ради каприза, ради простой неприязни указать на дверь такому специалисту! Зачем?

С другой стороны, если следовать логике нормального человека, то в случае, если сотрудник не устраивает руководителя, то от него избавляются в течение трех – ну, максимум шести! – первых месяцев. То есть в течение испытательного срока. Но ждать два года… Ведь худо-бедно, но и Корзинкин узнал Сергея и приспособился к его недостаткам, и Сергей приноровился обходить острые углы во взаимоотношениях со своим шефом…. Какой бы Сергей ни был плохой, но процесс сотрудничества – это еще и процесс воспитания. Любой руководитель воспитывает своего подчиненного, что-то вкладывает в него, формирует его «под себя». Каким бы Корзинкин ни был бы идиотом, но неужели ему не жалко вот так, один легким движением руки зачеркнуть всю свою собственную двухлетнюю работу?! Просто в голове не укладывается! Форменный идиотизм!

Нет, за этим явно что-то кроется!

Но, в любом случае: произошло то, что произошло. А что он, Сергей, может поделать в данной ситуации?

Между тем рабочий день подошел к концу. Обычно Сергей не уходил сразу: он всегда оставался в офисе на один-два часа, чтобы все проверить, но сегодня его охватила апатия: делать ничего не хотелось.

Гори оно все синим пламенем, подумал Сергей. Пойду домой. Все равно его служебное рвение никто не оценит, поэтому делать на работе больше нечего. Надо пойти домой, выпить пивка, успокоиться – а завтра, на свежую голову подумаем, дружище, что в такой ситуации делать дальше.