Юрий Гиммельфарб - Откат

Он решительным движением повесил на плечо сумку с дисками, запер свой кабинет на ключ и вышел из офиса.

Выйдя на улицу, Сергей потоптался немного на месте, подумал. Потом махнул рукой и решительным шагом направился по улице. Далековато, конечно, идти пешком до дома, но ему надо прийти в себя и привести свои нервы в порядок. А заодно и подумать над всем тем, что сегодня произошло.

Он зашел в небольшой круглосуточный магазинчик, взял банку пива, открыл ее и направился дальше, прихлебывая на ходу прохладный напиток.

Мысли Сергея все время возвращались к сегодняшнему разговору с Корзинкиным. Совершенно непонятно: в чем же кроется реальная причина его увольнения? В том, что он «обидел» Стаса? Бред, этого не может быть! Кто такой Стас? Нет никто и звать его никак! Может быть, у Стаса со Штерном настолько теплые отношения, что генеральный директор потребовал от Корзинкина убрать Сергея? Маловероятно: даже если Стас и является «блатным», то в этом случае Леопольдыч, скорее всего, просто приказал бы приструнить Сергея, поставить его на место. Но не увольнять же!

Кроме того, если бы Стас являлся бы «блатным», то этот факт за два года работы Сергея в институте наверняка стал бы ему известен. Такие факты не скроешь.

К тому же, Штерн никогда не станет снисходить до того, чтобы указывать Корзинкину, кого ему увольнять. Генеральный, конечно, большой интриган, но прыгать через голову Корзинкина сочтет явно ниже своего достоинства!

Нет, это дурацкое увольнение – явная инициатива Корзинкина, больше просто некому!

Но в таком случае – за что? Постоянные реплики Корзинкина на тему «мы с вами, Сергей Михайлович, будем расставаться» бессмысленно воспринимать всерьез: это уже стало присказкой и воспринимается, как «белый шум», как тиканье часов. Плохое у него настроение – вот он и молотит языком. Да, Корзинкин явно не любит Сергея и даже не пытается это скрыть. Но увольнять только на основании личной неприязни? Вряд ли: конечно, Корзинкин дурак, – и так считает большинство людей в институте! – но не до такой же степени!

С другой стороны, обвинения, которые ему предъявил Корзинкин, явно нелепы! Нельзя же воспринимать всерьез обвинения в пьянстве! Конечно, святым Сергея назвать нельзя! Но обвинение в пьянке… Полнейшая чушь! Более того, Сергей знал, что несколько сотрудников института напротив, весьма сильно злоупотребляют «зеленым змием» – и ничего худого с ними до сих пор не случилось. И это несмотря на то, что чуть ли не каждый день эти граждане слегка «подшофе» – и в таком виде слоняются по институту!

А, может быть, Корзинкин сказал правду и все дело в том, что Сергей действительно конфликтный человек? Формально, он прав: Ивкина, например, неоднократно писала на Сергея кляузы начальству. То, что эти докладные были сущим бредом сивой кобылы – это уже другой вопрос. И Стас на него обиделся…

Нет, это форменная ахинея: дело не в конфликтах. Просто формальная отговорка – и не более того! Ивкина на всех пишет жалобы и постоянно привлекает к своей персоне повышенное внимание. В институте ее никто уже не воспринимает всерьез и смеются над ней за спиной. А то, что Стас на него обиделся – это не повод. Мало ли на что обиделся подчиненный – так что же, из-за этого надо увольнять начальника? Если бы это было так, то в институте не осталось бы ни одного начальника отдела! Нет, конечно, причина не в этом.

Но в чем же тогда истинная причина увольнения? Непонятно…

Может быть, он случайно обидел своего шефа? Или тот долго носил в себе какую-то старую обиду, за которую теперь решил отыграться? Обладая прекрасной профессиональной памятью, Сергей тщательно припоминал всю двухлетнюю историю общения с Корзинкиным, прокручивая все события, вплоть до самых мельчайших подробностях. Нет, не сходится! То, что Корзинкин постоянно хамил Сергею, издевался над ним, доходя до прямых оскорблений и унижений – это было, не спорю. Но Сергей всегда старался не обращать на него никакого внимания и не реагировал на выпады. За два года работы Сергей ни разу не оскорбил Корзинкина, всегда обращался к нему подчеркнуто почтительно и осторожно возражал своему шефу только в самых крайних случаях: когда от молотил абсолютную ахинею! Впрочем, именно так и подобает вести себя лояльному подчиненному. Нет, скорее всего, причина увольнения не в каких-то обидах!

Но эта причина наверняка есть – просто Сергею надо хорошенько подумать над создавшейся ситуацией. Кроме того, не в стиле Корзинкина бросать начатое дело на половине пути. Нет, завтра он наверняка продолжит капать Сергею на мозги! А, значит, может проболтаться и назовет реальную причину увольнения.

Нет, он так просто не сдастся! Дело, в конце концов, не в институте: он без проблем найдет себе другое место работы! Зарплата здесь не особенно большая, так что, работу найти можно. Но теперь Сергея охватил азарт исследователя. Ему хотелось разобраться во всем, понять причины столь странного поведения своего шефа.

Жалко только, что руководство в институте не видит разницы между двумя вещами: когда работники начинают рыть друг под друга, строить козни друг другу, заниматься интригами – и когда человек хочет показать, что он действительно лучше и заслуживает большего. Жалко, что руководство института, начиная со Штерна, не уметь распознать, пресекать, давить на корню одно и вознаграждать другое.

Солнце клонилось к закату, на улице становилось прохладно. Размеренная ходьба успокаивала Сергея. Но, несмотря на выпитое пиво, обида не проходила. Сергей шел «на автопилоте», не обращая внимания на то, что происходило вокруг.

– Молодой человек, – неожиданно раздался вежливый мужской голос откуда-то справа. – Вы не угостите сигаретой?

Сергей повернул голову. Справа от него стоял высокий, хорошо одетый парень. Он что-то сжимал в правой руке: очевидно, это была зажигалка.

– Я не курю, – ответил Сергей и собрался двинуться дальше, но ему преградил дорогу другой парнишка лет двадцати. Этот, напротив, был одет в спортивный костюм и выглядел, как типичный «браток»: мелкий, но крепко сложенный, цепочка на шее, короткая стрижка.

– Гляньте-ка, братва, он не курит, – с явной издевкой произнес парнишка. – Он, небось, еще и не пьет. Он не курит и не пьет – он здоровье бережет.

– Не, по-моему, он просто жмот, – раздался слева голос третьего парня. Сергей повернул голову влево: парень был высок, худощав и широк в плечах. Одет он был в джинсовый костюм, под которым белела футболка. На толстых пальцах синели татуировки в виде перстней. – А если он жмот, то это значит, что здоровье ему больше не понадобится.

– Тебя что, мамаша в детстве не учила, что с хорошими людьми надо делиться? – сквозь зубы процедил мелкий.