Николай Югаев - Ходовые испытания. сборник рассказов

– Да, Виола, успокойся! Теперь ты свободна. Я погасил ваш долг. Вот документ.

– Наконец-то! – вздохнула она с облегчением, – и почти выхватив его из моих рук, и глазами впилась в его текст.

– Теперь я твоя раба! – неожиданно воскликнула она. – Или ты позволишь нам постепенно выплачивать долг? – спросила она с жеманной улыбкой, совсем не идущей к её лицу.

Такая её реакция смутила меня.

– Я сказал, Виола, что ты свободна и вольна сама распоряжаться своей судьбой. Этот документ твой.

– Вот и славненько! – прошептала она и стремительно приблизившись ко мне поцеловала меня в лоб. – Ты такой славный! Ты прости, что я доставила тебе когда-то столько страданий, молода была – глупа.

В этот момент её милое личико находилось так близко, что я потянулся к нему, чтобы поцеловать её губы, но она испугано отскочила, вскричав:

– Ты же сказал, что я свободна!

– Да, – подтвердил я. – Это был бы только невинный поцелуй. Думаю я заслужил его, – уже смущаясь, пролепетал я.

– Дай я тебя сама поцелую, – капризно скривив губы, горячо прошептала она.

Это был поцелуй, о котором я мечтал с тех пор, когда её впервые увидел. Прикосновение нежных губ Виолы я чувствую и сейчас. То был долгий страстный поцелуй, от которого всё моё тело затрепетало. Она почувствовала это и, отстраняясь, удивлённо и ласково произнесла: « Чудной ты!».

– Я люблю тебя, стань моей женой! – чувствуя прилив решительности, воскликнул я, заглядывая ей в глаза и привлекая её к себе.

– Что ты! – испуганно опустив глаза, вымолвила Виола, не пытаясь освободиться от моих объятий. – Я же замужем!

– Какой же он тебе муж, если позволил сотворить с тобой такое! – с негодование воскликнул я.

– Но я его люблю! – почти выкрикнула Виола, вырываясь из моих объятий.

– Как можно любить человека, который не знает что такое мужская честь! – возмущённо возразил я. – Ты просто жалеешь его, а он пренебрёг тобой, когда встал вопрос о его никчёмной жизни. Разве ты не достойна лучшего!?

– Лучшего! Это конечно вас, произнесла она холодно. – Как вы можете судить о человеке по одному лишь неблаговидному проступку. Саша славный, а то, что с ним случилось это не столько его вина, сколько наша с ним беда. Да, он хотел тогда покончить с собой, только я ему не позволила. Очень жаль, что в вас говорит эгоизм… Вас съедает месть за его проказы по отношению к вам. Да вы просто мстите!

Я видел, как выражение её прекрасного лица сменилось от холодного до неприязненного. Красиво выписанный небольшой рот, по углам чуть опущенный, искривился презрительной усмешкой. Я пытался следить за ходом её мысли, чтобы возразить, но свершившаяся в ней перемена и какое-то от этого неприятное чувство защемило мне сердце, и не давало сосредоточиться.

– Я поверила тебе, что ты меня любишь, а ты просто добиваешься моей любви, используя деньги. Чем ты лучше его! – как бы издалека донеслось до меня. – Ведь у него в отличие от тебя просто в то время не хватило характера, чтобы преодолеть пагубную страсть.

– Человек без характера, что тростник на ветру, куда ветер дует туда он и гнётся, – защищаясь, холодно возразил я, чем ещё больше усилил гнев Виолы.

Она как пантера защищающая своего детёныша готова была наброситься на меня. Я, понял, что своей настойчивостью разрушаю недавно установившиеся между нами близкие отношения, и, пересилив себя, улыбнувшись кроткою и доброю улыбкой, примирительно произнёс:

– Милая моя Виола, я вероятно в чём-то не прав. Не мне судить твоего мужа, ты его знаешь лучше. Хочу лишь попросить тебя, успокоившись, обдумать моё предложение. Я буду ждать ответа до утра. Я сознаю, что у тебя может и должна быть своя особенная жизнь, но мне хотелось бы, чтобы она сложилась счастливо. Я люблю тебя, но не желаю, чтоб моя настойчивость принуждала тебя лгать и притворяться, что было бы так противно твоей натуре.

Виола подняла на меня глаза, и я почувствовал, что она в этот момент, как было в юности, чувствовала своё превосходство надо мной, несмотря на своё возможно гибельное положение. Она, молча, резко повернулась, я увидел как всколыхнулась её грудь, и пошла к выходу. Я же не мог оторвать взгляда от её восхитительно-возбуждающей фигуры. Всю ночь я ходил по комнате, то надеясь на положительный от неё ответ, то теряя уверенность, в отчаянии ложился на кровать, чтобы успокоить моё колотившееся сердце. Вспоминая до мельчайших подробностей наш разговор, я поймал себя на мысли, что Виола при разговоре отыскивала во всём поводы к негодованию, чтобы не попасть в плен моих чувств, время от времени пробивавших тропинку к её сердцу. И она преуспела в этом. Последний её взгляд подтверждал мою мысль. И всё же надежда на желанные ответные её чувства ко мне не умирала. Утомлённый переживаниями я кратковременно уснул, когда уже рассеянный свет начал пробиваться сквозь окно.

Рассвело, и я с нетерпением ждал её прихода. Наконец в дверь номера постучали. Я вскочил с постели и кинулся навстречу повторяя:

– Да, да! Входите!

Дверь приоткрылась и вошла горничная, протягивая мне почтовый конверт. В замешательстве я отступил и глухо произнёс:

– От кого!

– Это от женщины, которая вчера была у вас в номере, – испуганная моим видом, тихо прошептала она.

Я выхватил письмо из её подрагивающих рук, и попросил меня больше не тревожить. С нарастающей тревогой и нетерпением вскрыл конверт и достал небольшой лист бумаги, пахнущий духами Виолы и исписанный красивым почерком.

Милый Костя! – писала она, – я не в силах встретиться с вами вновь. Слишком тяжело было бы видеть как ты, – слово вы было зачёркнуто и написано ты, – отнесёшься к моему отрицательному ответу на твоё предложение. Но ты должен понять, что если бы я на него согласилась – это было бы для нас троих катастрофой. Я тебя не люблю, и наверно не смогу полюбить, а притворяться, как ты сам подметил, я не могу. Всю жизнь буду помнить, что ты для меня сделал, и молиться за тебя. Прощай и прости. Виола.

Я прочитал письмо несколько раз пытаясь обнаружить между строк хоть лучик призрачной надежды, подпитывающий в дальнейшем мои жизненные силы, но всё было тщетно. Мои надежды рухнули. Я почувствовал полное душевное опустошение, ведь всё, что я добился в жизни за эти годы, было достигнуто благодаря моей страстной любови к Виоле и этой надежде. Я не помню сколько времени я мчался на машине, рискуя разбиться, но Бог хранил меня, возможно благодаря молитве Виолы. Какая-то сила управляла мной и привела меня сюда.

Михеич, внимательно слушавший Костю и лишь изредка подбрасывающий в костёр валежник, в проблесках огня видел, как лицо Кости то озарялось мучительной улыбкой, то нервно подёргивалось и темнело.