Николай Лапшин - Предназначение. фантастический роман

Беглецы взяли с собой только необходимое, упаковались. Переоделись в геологические костюмы. Собрали в рюкзаки ненужные вещи и хлам, зачистили территорию лагеря от мусора, досыпали рюкзаки на берегу песком. Весь их багаж теперь составляли автоматы, боеприпасы к ним, фляга со спиртом и несколько банок консервов и пачек галет. По ручью спустились в речку, стараясь не оставлять за собой следов. На середине реки утопили рюкзаки. Течение несло резиновую лодку, беглецам оставалось лишь следить за тем чтобы не напороться на бревно-топляк или корягу. Григорий по карте и описанию к ней определил их местонахождение.

«Васек! Просто замечательно все получается! Через пару километров будет крутой изгиб реки, на левом берегу должен стоять тангометрический знак и бакен с указанием расстояния до места слияния рек Адьзвы и Усы. Согласно карте проплыть нам осталось двадцать два километра и мы будем в Адьзваоме. А там, как бог на душу положит» – подытожил расклад ситуации Гришка.

Прошли последнюю излучину реки. Показались стрелы плавкранов, затем сами плавкраны и суда стоящие под разгрузкой.

«Ребята, давайте допьем спиртягу, чтоб от нас шел хороший алкашеский духман. За борт все. На берег выходим пустыми и пьяными. Отстали от плавкрана, запили у местных. Документы и вещи на плавкране №141, он ходил вверх по Адьзве. Если плавкран 141 здесь, то номер плавкрана называем 139. Будьте больше пьяными товарищи! – промычал, пародируя генсека, Гришка, – процесс пойдет и главное, Вася, без нервов и стрельбы».

Григорий погнал лодку к берегу утыканному плавником, разбитыми поддонами и прочим хламом, остающимся при разгрузке десятков тысяч тонн различных грузов. Не доезжая до берега несколько метров, Гришка направил лодку на торчащую из воды искореженную металлоконструкцию. Он промерил веслом глубину реки, которая оказалась не выше пояса, и приказал:

«Вася, пори лодку!»

Аннушка ойкнула и захныкала:

«Гриша, вода ледяная, застыну я! Понимаешь!?»

Бурлаков зло сверкнул на неё глазами и прорычал:

«А кому наш выблядок будет нужен, если мы засветимся? Родишь! Его в детдом, а нас под вышку! Думай шалава. Пори, Вася, лодку!»

Резинка ткнулась в металлическую ферму, Васька ткнул ножом в борт лодки, и она начала быстро терять воздух. Все трое замахали руками, заполошно заорали, стараясь перекричать шум работы дизелей плавкрана, лязг и вой лебедок. Они оказались по пояс в воде. Гришка коротко сказал Ваське:

«Пьяные идем к берегу. Анну не трогай, пусть выбирается сама!»

Аннушка оказалась в ледяной воде почти по грудь и заголосила по-бабьи:

«Спасите добры люди!»

Васька и Гришка выбрались из воды и покачиваясь пошли прочь от берега. В это время стропальщики с ближней баржи заметили кораблекрушение резиновой лодки и дружно заржали, но когда двое мужиков оставили бабу в беде, заволновались, и прекратив работу, бросились её спасать. Двое из них, как бы между прочим, лупанули друзей между глаз. Аннушку трясущуюся от холода, вытащили на берег. К ним подошел заинтересовавшийся происшествием старший смены плавкрана. Васька и Гришка с трудом встали на корачки, затем приняли вертикальное положение и пошли на мужиков, стоявших возле Анны.

«Братаны! Это наша маруха!» – кашляя и отхаркиваясь, прокричал Гришка. Васька поддакнул ему:

«Курвой буду, наша маруха».

Наступил момент истины. Если четверо стропалей и их крутой начальник поверят им, что они отставшие от плавкрана, то они спасены. Аннушка гнусаво зачастила:

«Козлы вонючие! Как е ….ь бабу, так молодцы, а как по суху её доставить на плавкран, так им и дела нет. Спешите глотки свои водярой залить!»

Среди стропалей прошел шепоток. Старший смены пытливо спросил:«С какого крана, маруха, будешь?»

«А ты с какого? Козел!»

«Я со 139, а вот тебя гребанная, не припомню!»

Заваривалась свара, названный козлом начальник подошел к сидящей Анне, наклонился к ней и облегченно-удивленно воскликнул:

«Ну и набралась же катаржанка! Ну и духан!»

Аннушка икнула, качнула головой, заваливаясь на спину, прохрипела в удушливом кашле:

«Хошь попробовать, начальник? Давай!»

Строполя дружно захохотали, а один из них крикнул:

«Иванович! Тебе своих мало, так ты и утопленницу оприходовать решил!»

«Вот что мужики, пошли, пусть – начальник смены кивнул в сторону промокших и продрогших Гришки и Васьки- эти с 141 догоняют своих на Усе, и маруху свою пусть забирают. Нам своих хватает. Тьфу ты падаль речная!» – плюнул, и решительно зашагал прочь начальник.

Подойдя к Аннушке, Григорий наклонился к ней и горячо прошептал:

«Прости родная, так нужно было!»

«Знаю соколик, знаю мой родной, знаю мой любимый!» – ответила женщина.

Беглецы, благодаря своей находчивости, и его величеству случаю, вернулись в мир людей, пока ещё призрачно-опасный, могущий в любую минуту оказаться ловушкой, но у беглецов появилась надежда спасения.

В Адьзваоме троица мокрых пьяных людей, шатаясь, зашла в магазин отовариться. С большим трудом расплатились за водку и харч мокрыми четвертаками. Продавщица, разбитная комячка, всучила им лежалый товар: фасованных голландских кур, ляжку австралийской баранины, пачки свежемороженых фруктов. Гришка отказывался от лежалых товаров, упирал на то, что готовить им негде, что они отсталим от крана, и бабе негде даже трусы переменить. Он самозабвенно плакался перед продавщицей, которая в конце-концов сдалась и послала их к себе домой, написав записку мужу и лукаво подмигнув Ваське. С тем и выпроводила их из магазина.

Легко искать нужную улицу и нужный дом, зная наименование улицы и номер дома, даже в большом городе. Тут тебе и такси, и горожане, на крайний случай милиционер. Другое дело искать дом в деревне из полусотни домов, где нет ни названия улиц, ни номеров домов, ничего, кроме настороженных взглядов деревенских людей, враждебно относящихся к пришлым. Блукая среди домов, пораспрашивая у жителей, где дом Татьяны Дуркиной, беглецы выяснили, что полдеревни носит фамилию Дуркиных, а вторая половина Сметаниных. Ситуация разрешилась тем, что к ним подошел мужик, назвавшийся внештатным участковым инспектором милиции Сименом Дуркиным. Вместо документов удостоверяющих их личности, Гришка протянул участковому записку продавщицы.

«Ну Татьяна! Всех бичей в дом тянет» – недовольно пробурчал Дуркин.

Гришка сказал, что они не бичи, а отстали от крана и что все их шмотки и документы остались на кране.

«Знаю мужики. Меня ваш капитан предупреждал. Хорошо о вас отзывался. Только с вашей – Дуркин замялся и продолжил – б …. ю в дом не пущу. В баньке можете переночевать и дождаться попутной баржи. Завтра-послезавтра с верховий Усы должен быть караван. Устроим вас на него, догоните свой кран в Усть-Усе. Там ремонт ему предстоит. Ваша шалава, капитан сказал, стрелу согнула, пьянь ненасытная. И как вы с ней с крана сорвались?» – удивленно спросил Дуркин, заканчивая свой монолог.