Наталья Нальянова - Васицкие. Война не кончилась. Она в нас. И в наших потомках. Всё дело в том, как мы к этому относимся и несём эту память.

Ни мама, ни отец не курили. Для чего эта вещь хранилась в доме? От долгого забвения портсигар давно не открывался. Марина много раз нажимала на кнопку в крышке портсигара, но открыть его не удавалось. Она потрясла его, пытаясь определить, есть ли что-нибудь внутри. И отложила подвеску и портсигар, чтобы отвезти их в ювелирную мастерскую.

Юлий любил работать в хранилищах, изучать музейные фонды, специальные отелы библиотек.

Его научные интересы уже многие годы составляли исследования в области истории Средневековья.

В молодости он, как и многие его сокурсники, интересовался историей Возрождения – эпохи титанов и гениев. В зрелые годы открыл для себя средневековую Францию.

В особенности его увлек период борьбы с христианскими ересями. Во время подготовки докторской диссертации он много работал во французских архивах, изучал экспонаты музеев, штудировал библиотечные фонды университетов по своей тематике. Публикация журнальных статей о распространении движения катаров в монастырях северной части Франции принесла ему научные гранты двух университетов.

Теперь он был членом многих научно-исторических обществ, активно переписывался с зарубежными медиевистами, посещал симпозиумы и семинары, уделял внимание электронным документам и публикациям.

Он только что прочел электронное письмо от Марины, в котором она сообщила, что администрация сайта «Солдаты Войны» отказала ей в предоставлении каких-либо сведений из личного дела отца.

Значит, оставались архивы и необъятное интернет-сообщество людей, ведущих поиски сведений об участниках Великой Отечественной войны.

С военными архивами ему работать еще не приходилось. Поэтому он начал с изучения всех доступных интернет-публикаций о розыске личных дел участников Великой Отечественной войны. И надолго погрузился в эту работу так, что не мог оторваться.

Его поразили мысли о том, что Война, а теперь он уже называл её одним словом и писал с большой буквы, отнюдь не закончена и не ушла в историю.

Читая сообщения, он содрогнулся, осознав, какое количество людей прошло Войну, или погибло,

или пропало без вести,

или пребывало в фильтрационных лагерях после плена,

или было осуждено к лишению свободы,

или лишилось родины и обращалось в архивы и в интернет чуть ли не со всего света в поисках сведений о своих родных.

И был потрясен, обнаружив, что это живое море ищущих жило, шумело и колыхалось уже многие десятилетия. Поиски передавались и переходили от поколения к поколению как семейное наследие.

Историю Великой Отечественной войны он изучал в школе и в университете. Масштабы её, представленные в учебных программах, были велики. Но только теперь он осмыслил, что как глобальная всемирная катастрофа Война необъятна и бессмертна. И человечество не изживет её последствия никогда.

Он испытал смятение оттого, что является профессиональным историком, но значение Войны как величайшего исторического события открылось ему только теперь.

И по-настоящему страшной показалась мысль о том, что сейчас люди в массе своей не осознают в полной мере серьезности и последствий войны. Поэтому война возможна, и опасности её несравнимо более велики, чем в прошедшие времена.

Он усмехнулся при мысли о ничтожности собственных научных интересов. Сколько лет жизни он потратил на локальные события, давно исчезнувшие в прахе прошлого и утратившие значение!

Он встал, прошелся по комнате, разминая напряженные мышцы. Взял в руки эспандер и… положил его на место. Встал на беговую дорожку и не смог заниматься. Включил музыку. Зазвучала «Аве, Мария!». Слушать её он не мог. Тяжело вздохнул и пошел на кухню.

Если бы у него была водка, он бы сейчас напился. Но он никогда не пил от боли и тоски. И вообще пил очень редко. Поэтому водки не оказалось. Он налил в стакан две чайных ложки валерьянки и, разбавив их кипяченой водой, выпил. Лег на диван и накрылся подушкой.

Потрясение сжимало его изнутри. Он задумался о том, почему поиски так расстроили и огорчили его. И понял, что совершенно растерян.

Ведь он сегодня узнал, что документы крупнейших военных архивов не оцифрованы, хранятся только на бумажных носителях.

Личные дела офицеров Войны разбросаны по разным архивным учреждениям. На одного человека могло быть составлено несколько личных дел, содержащих расхождения в биографических данных, количестве наград, участии в боевых операциях.

А могло быть и так, что личное дело вообще не составлялось, оформлялась лишь учетно-послужная карточка. Личное дело могло быть и уничтожено – утеряно, утоплено, сожжено во время Войны или после нее.

В такой ситуации найти личное дело отца оказывалось практически нереально. Да и стоит ли искать, если теперь понятно, что на сайте могла быть размещена ошибочная информация? Состояние бессилия угнетало.

Он позвонил Марине и сообщил о своих сомнениях. Марина велела ему не киснуть, верить в лучшее и продолжать поиски.

Успокоившись и поразмыслив, он отправился в военкомат.

Служащая архивного отдела военкомата расспросила его о возрасте, воинском звании, времени увольнения из армии и месте жительства И. Л. Васицкого. Согласилась, что последним местом его учета должен быть именно этот военный комиссариат. Но учетно-послужной карточки и личного дела этого офицера в их картотеке не оказалось.

– Почему же у вас ничего нет? – спросил Юлий.

Она пояснила, что после истечения срока хранения учетно-послужные документы офицера, очевидно, были переданы в архив. В какой именно архив передавались документы личных дел в семидесятые годы прошлого века, она не знала. Посоветовала обратиться в Центральный архив Министерства обороны в городе Подольске.

– Ни в какой Подольск ты не поедешь, – заявила Марина, когда он сообщил ей о своем намерении. – Ради какого ляда ты потащишься туда, если не знаешь, выдадут ли тебе личное отца дело для ознакомления? Найди себе помощников. Может быть, кто-нибудь из твоих аспирантов или дипломников родом из Подольска.

– Ты же знаешь, что мне это неприятно. Зачем предлагаешь использовать служебное положение? Я никогда такого не допускал. – Юлий поморщился, подыскивая слова. Он не любил объяснять мотивы своих поступков, оправдываться.

– Ради Бога, не начинай. Я найду тебе помощников. Езжай домой и отдыхай, – ответила Марина.

Она отключила связь на мобильном телефоне и продолжила диалог с работником ювелирной мастерской.

Смуглый молодой человек в это время рассматривал старинную подвеску из темно-серого материала, которую Марина извлекла из маминой шкатулки. Закончив осмотр, протянул Марине.