Владимир Киреев - Вот и управились к празднику (сборник)

Сидели на полу в накуренном и душном предбаннике, по пояс голые, пьяные и с красными лицами.

– А ты помнишь, как мы с тобой вечерами зимними сидели, думали, где что украсть? – рассмеялся Генка.

– Конечно – это целая история. Молодыми были, погулять охота с девчонками, повеселиться, одеться по моде, а денег-то не было.

– Помнишь, как в магазин пытались залезть? Сигнализацию изучили.

– Место даже определили, – перебил его Алексей.

– Во-во. Через кочегарку. Надо было три бруса выпилить. Вот дураки были. Ночью выпили и пошли магазин брать. Замок сломали на двери котельной. «Дружбу» завели. Шум на весь район. Так и не допилили.

– Это ты – дуралей. «Дружбу» не мог проверить. В самый ответственный момент бензин закончился.

– Да я откуда знал, что батя накануне дрова ей пилил и почти весь бачок сжег?

– Если бы не пили тогда, подготовились хорошо, магазин взяли бы, что тут говорить.

– Слушай, Леха, а может, и к лучшему, что не получилось, а то сидели бы сейчас на нарах. Лучше уж в бане на полу, чем там.

– Это тоже верно. Ладно, нашел, что вспомнить.

Весь следующий день моросил дождь, дул резкий порывистый ветер.

Алексей сидел дома. На улицу выходить не хотелось, сыро и неуютно.

Злобно залаяла собака. Алексей натянул на плечи рабочую куртку и вышел наружу.

Крыльцо мокрое, дорожка до калитки раскисла от грязи. В подворотне – ветер.

Щуря глаза, Алексей вгляделся в мглисто-серый проем ворот. Кто-то стоит.

– Кто там? – крикнула из-за спины вышедшая вслед за ним Наталья.

– Это я!

– А-а, Генка. Подожди, собаку прикрою, – Алексей соскочил с крыльца.

– Куда в тапочках побежал, калоши ведь стоят, – заворчала Наталья.

– Заходи, Генка, заходи, – рассыпался в любезностях Алексей.

Наталья, глядя на подвыпившего гостя, особых восторгов не проявляла.

– Холодно. Ветер так и шатает, – глядя на печку, поежился Генка, – Новости тут есть кой-какие.

Алексей понимающе кивнул. Они ушли в спальню.

– Слушай! Такое дело, – быстро, но тихо заговорил Генка. – Я вчера из деревни вернулся от тетки, ну помнишь, которая в Куйтунском районе живет, материна сестра?

– Помню, – кивнул Алексей.

– Так вот, на выпасах лошадей колхозных тьма пасется. Коров в коровники закрыли, а лошади все в лесу возле деревни. Есть хорошая возможность заработать. Угоним пару лошадей и загоним их цыганам. Им лошади зачем-то нужны и деньги, главное, сразу отдают. Два дня потратим, ну три. И зиму можно сидеть, не работать.

– Не влетим?

– Да нет. Кто их там считает? Пока хватятся, мы уже здесь будем.

Как ни пыталась Наталья услышать, о чем там мужики шепчутся, так ничего и не удалось узнать.

– Ну что, чайку попьем? – спросил гостя Алексей.

– Да нет, некогда, домой пойду, а то мать потеряет. Ну ладно. До свидания. Подскакивай завтра, еще поговорим поподробнее.

– О чем это вы шептались? – обиделась Наталья. – Секреты какие-то от жены.

– Дело есть одно. Провернем, деньги будут, и жизнь другая пойдет.

– Ну-ну, держи карман шире.

Весь следующий день ушел на подготовку. Собирали харчи в дорогу, одежду. Самым кропотливым делом было плетение уздечек. Ведь коня не только поймать, на него узду надеть надо и без седла ехать или вести его в поводу.

С уздечками провозились до темна, плели из тонких капроновых многослойных ниток, чтобы крепче были.

– Слушай, Генка! Давай через день мотанем, а то мне капусту рубить надо. Наталья ругается, заморозки поджимают.

– Ты пойми, дурья твоя башка, время упустим, – возмутился приятель.

– Ладно, я к тестю сбегаю. Его попрошу.

По улице залаяли собаки, и по мере того, как они лаяли, можно было определить, куда движется человек.

Сейчас он шел в сторону дома Михаила. Кажется, прошел дальше. Нет, завернул.

Шаги все ближе. Вот уже у ворот. Степенный стук в калитку.

Михаил помедлил, не желая отворять. Но вот шаги удалились. Послышался легкий стук в окно. И до слуха донесся голос Алексея:

– Дядь Миш, отвори!

«Леха заявился, с чего это на ночь глядя», – подумал Михаил.

– Заходи. Случилось что?

– Да нет. Поговорить пришел.

– Пошли в дом.

– Нет, папа, лучше здесь, чтоб теща не слышала. Короче, я завтра утром с Генкой на электричку и через два дня обратно.

– Этот Генка тебя до добра не доведет. Уголовщину какую-нибудь задумали?

– Ну, куда тебя понесло? Тише, не шуми. Наташка дома тоже ругается. Сейчас вот сделаю дело, и зиму никуда, дома буду сидеть, с тобой на охоту ездить. У меня просьба есть, что я пришел. Ты помоги завтра Наташке капусту срубить. Я-то не смогу, уеду рано.

– Ох, не нравятся мне твои дела. Ну, да уж ладно, что теперь. Срублю, там капусты кот наплакал.

– Я ей то же самое говорю, а она кипишь поднимает.

– Ну ладно, дуй домой, а то завтра рано на электричку.

Оставшись один, Михаил задумался:

«Зять вроде ничего, непьющий попался. Только мечется из стороны в сторону, никак с делом своим не определится. А забота у нас одна – как прокормиться, сберечь свой дом, сохранить детей, внуков, одеть-обуть их на скудную зарплату. Да о себе не забывать. И еще не дай Бог почувствовать свою заброшенность, свое осиротелое одиночество, тогда все, кранты, сопьешься и не остановишься».

Алексей сидел у окна электрички, держа на коленях небольшой потертый рюкзак и задумчиво глядел на мелькающие полустанки, голые деревья, черную, разбухшую от грязи пашню. Темно-серые стволы лиственниц поднимались в небо кудрявыми вершинами. Березы, как белые пятна на серо-рыжем фоне, подчеркивали пустоту и неприветливость природы.

Генка сидел напротив. Народу было много, и почти все места были заняты.

«Куда едут люди? – думал Алексей. – Ладно, мы на дело. А они? Грибов нет, ягоды отошли, картошку выкопали. Сиди себе дома, грейся у печки. Так нет, надо все рано куда-то ехать. В гости? До праздников далеко еще. А может все, как мы, киселя хлебать за семь верст отправились?»

Остался позади мир забот, остались близкие ему люди: мать, жена, сын, тесть, теща. Остались и ждут его, когда он вернется из своей командировки. Они такие разные со своими привычками и эмоциями, но в какой-то момент ставшие родными и так необходимыми ему.

Кто-то осторожно коснулся его плеча. Он повернул голову влево, поднял глаза и увидел перед собой напряженный взгляд контролера.

– Билетики.

Алексей стукнул ногой по ботинку дремавшего Генки.

Глаза его открылись и быстро забегали по вагону, пока не встретились с глазами Алексея.

– Билеты покажи.

– А-а! Сейчас.

Поднимаясь, он уронил свой мешок на Алексея, но не обращал на это никакого внимания, судорожно шаря по карманам брюк. Наконец успокоился. Достал билеты и отдал контролеру. Прежде чем пробить билеты, контролер – немолодая высокая женщина – пристально посмотрела на обоих, как бы изучая их.