Лука Птичкин - Мелкотравчатая явь
- Название:Мелкотравчатая явь
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447480585
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Лука Птичкин - Мелкотравчатая явь краткое содержание
Мелкотравчатая явь - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правильно. Смысл – туда же, куда и причины, – я мрачно смеюсь, и мы снова молчим.
– Хочешь еще чаю? – Спрашиваю я.
– Нет пока.
Зима #1
Я проснулся. Где-то в глубине моей головы глухо отдавалось эхо сна.
Шшшшууурххх… шуррррррхх… шшшшшшуррррррррхххххххххххххх… И исчезло с открытием глаз. Я потер их и обнаружил в себе весьма странные чувства. Я был разбит. Сосед по комнате включал на ночь радио, где играла бессмысленная, разлагающая меня попса. Ему так легче было спать. И она играла так до утра, если это вообще можно назвать игрой. Она просто брякала. А я затыкал туалетной бумагой уши, ничего ему ни говоря. Пускай пока слушает, как думал я. Осточертеет мне, попрошу выключать.
Я вышел из комнаты и включил на телефоне песню Deftones – Good morning beautiful, чтобы развеять в себе назойливый распиаренный шум попсы. Дверь глухо скрипнула, словно прося поменьше дергать ее туда-сюда.
За окном сыпал мокрый снег. Он лип на стекла в туалете и каплями стекал вниз, за пределы моего вѝдения, в небытие. И даже в нем, не смотря на то, что он тут же таял, потому что на термометре было +2, он имел какой-то особый смысл. Вот только какой, я не понимал. Закурил в туалете.
Стоял под маленьким окном. Свет из него был тускл, квадратен и мрачен. И я подумал о том, что если бы светило солнце, его лучи образовывали бы кривую фигуру на полу из потрескавшейся плитки от границ окна, и трещины не выглядели бы такими естественными. А смотрелись бы, вместе с плиткой, как нечто атавистическое, не свойственное этому миру.
Но солнце светило само себе по ту сторону облачной действительности и не входило в эту серую реальность.
Я покивал немного головой в такт Deftones и в знак уважения к ним, хотя их рядом не было. Они где-то, должно быть, как раз в том самом мире, где светит солнце… А может, и нет… Доиграли последние аккорды песни и я спрятал телефон поглубже в недоразвитый карман. Недоразвитым он был, потому что, если в этих штанах сесть на стул, то из карманов все повываливается.
Напротив меня была дверь. Красная лакированная дверь. Я знаю, там – хлорка, швабры, тряпки, ведра. Но вот как раз она сейчас и казалась такой, будто была не из этого общежития, да и вообще не из этого мира. Но… она здесь, а не где-то еще. А значит, так и должно быть.
Пока я стоял почти неподвижно (двигалась лишь рука с сигаретой – плавно к губам, плавно вниз), все мне чудилось, что вот-вот дверь, не смотря на ее запертость, медленно откроется и оттуда выйдет потный и запыхавшийся герой сериала «Lost» с фонариком, блеснувшим мне в глаз, спросит:
– Джека не видел?
Я медленно, в замешательстве, застыну с рукой на полпути к губам, затем, через несколько секунд, отрицательно покачаю головой.
Тот кивнет и зайдет обратно, прикрыв дверь, и она снова станет столь же запертой на замок, как и до этого. А я останусь стоять в ошеломлении с физиономией домохозяйки, перед которой выключили телевизор. Один.
Я улыбнулся этой бессмысленной фантазии и сказал про себя:
– Когда я уже перестану всему искать смысл?
Сделав еще одну смачную затяжку, я подумал о своем здешнем приятеле, одногруппнике, том самом Зе, которого я успешно терял. Два или три месяца назад у него появилась девушка. Я был этому рад, даже напился до тошноты и шатания. Настолько я был буквально счастлив за него. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Как писал Бродский, каждому свой храм и каждому свой гроб. И приятель перестал писать и звонить, а, следовательно, мы перестали вместе пить пиво. Я, моя девушка, он.
Я жалел об этом и одновременно смеялся над этим.
Вдыхал никотин и запах туалета, обильно пропитанного хлоркой, и вспоминал то, что нас с ним связывало. И это были далеко не пустые дни и часы. Задушевные хмельные разговоры в переулке под аркой полуразрушенного дома рядом с голубятней; сплоченность в незнакомой и опасной деревне; учеба и общие шутки, в конце концов, – все это связывало нас троих: меня, мою девушку и его.
Искать причину я не хотел, потому как она была слишком очевидной, и я медленно готовился к тому, чтобы вечером высказать ему о наболевшем. И знал, что смогу. Но вряд ли он услышит меня. Просто не люблю уходить не попрощавшись.
Но это будет вечером.
А сейчас я приканчивал сигарету.
«Жизнь вообще как сигарета», – помыслил я. Мы начинаем ее, прикуриваем, она начинает дымить. Мы затягиваемся сильно или слабо, с удовольствием или даже не замечая, автоматически; но она кончается, даже если мы делаем всего одну затяжку. Она либо тухнет, либо доходит до фильтра. И рано или поздно мы понимаем, что пришло время выбросить бычок…
Так же было и с жизнью, связанной с электростанцией…
Я пересек коридор поперек из сортира – в комнату, где подряд стояло шесть умывальников. Подошел к ближайшему, достал из кармана штанов зубную пасту и щетку.
Я чистил зубы и неотрывно следил за лежанием скрюченного тюбика пасты на краю умывальника. Как ни старайся, а товар никогда не выглядит так, как показывают его в рекламе. Он вписывается в эту реальность моментально, еще до того, как попадает на прилавки и теряет свой рекламный лоск, приобретая обыденный, серый вид. И мне было жаль этот тюбик пасты. В телевизоре он – звезда. А здесь – тюбик с пастой. Он лежал и нервничал по этому поводу. Может, даже плакал, скрючившись на краю рукомойника. Я тщательно умылся без мыла и положил его, сиротинушку, вместе со щеткой, обратно в карман. Жаль, что он не чувствует себя нужным. По крайней мере, мне.
День прошел сумбурно. Вечером мы с моей подругой замечательно занялись любовью. Правда, мой пенис оживал долго. Так, что поначалу казалось, что он безнадежен, но потом его трудно было остановить. Подурачились с ней, и я ушел. В общагу я пришел одухотворенным и понял, что мне с ней хорошо. Высказаться другу Зе все-таки не получилось, так как в этот день я его не видел.
* * * *
Солнечный луч медлительно и с трудом вытягивает меня из сна. Я жмурюсь, поворачиваюсь на бок, но заснуть уже не получается. Хотелось помочиться. Я раскрываю веки и вижу, что уткнулся носом в подмышку спящей Рчедлы. Мне это даже нравится.
Она спит в моей футболке, широко раскинувшись на разложенном диване. Я же скрючился и лежу почти на самом краю, как Тюбик-Пасты из Большой Реальности. Мы не переспали. Просто я предложил ей остаться. Был поздний час, чтобы идти домой. И я уже не помню, как разложил диван и постелил постель. Помню, что мы молчали, а я опустошил банку лимонада.
Облегчаясь, как обычно это бывает поутру, долго, где-то с минуту, я почти автоматично насвистываю мелодию из Скрябина. Но где-то на седьмой ноте – останавливаюсь, так как вспоминаю, что насвистывал ее незадолго до взрыва.
Подхожу к почтовому ящику, с тяжелым, металлическим скрипом открываю и обнаруживаю две весточки. В Безименни так устроено: люди раскладывают свои послания по четырем ящикам. А утром почтеры их разносят по адресам. Всего таких ящиков по городу – двадцать восемь. Почтеров должно быть, соответственно, тоже двадцать восемь. Каждый почтер берет на себя одну из четырех частей города. Устарелая система, но работает нормально.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: