Евгения Борисова - Изменю вашу жизнь

А потом начались полгода развода.

Телефон не был виноват в этих длинных разговорах ни о чем, и тяжелом молчании в трубку, и в пропущенных звонках, и сотнях смс, которые умоляли: «Вернись, Лена, и все будет, как прежде, хорошо!!!» Но именно от тоскливого осознания, что все опять может стать «как прежде», у Ленки начинали ныть зубы. И формировалась глухая неприязнь к телефону с его трелями и мигающими иконками непрочитанных сообщений и звонков, оставшихся без ответа.

На этот же телефон звонила мама, и вбивала в Ленкину голову одну фразу, как заклинание: «Да кому ты нужна, а тут мужик хороший тебя вон как любит! Кому ты нужна!»

– Да я себе нужна, мама!!! – закричала однажды Ленка в ответ матери и, не дав отбой, изо всех сил швырнула телефон об стену в съемной квартире. У телефона отскочила крышка, вывалилась батарея, но сам он остался совершенно цел, как бы намекая, что от прошлого так просто не избавиться.

Через месяц Ленка вывезла из квартиры мужа единственное свое сокровище – книги. А еще через два месяца она получила свидетельство о разводе, и в этот же день в знак начала новой жизни купила себе новый – красный и украшенный рисунком цветка – телефон. После развода Дима больше не звонил. Мама тоже не разговаривала с ней около года.

В первый раз телефон с новой симкой зазвонил на следующий день после выхода объявления в газете. Ленка услышала в трубке пацанячий гогот, а потом ломающийся голос подростка протянул:

– Здрааасте, а я тут это… Объявление прочитал. А это… измените мою жизнь как-нибудь? – и снова гогот несколько детей-переростков.

– Мальчик, – сказала Ленка очень жестко, почти зло. – Это не игрушки! Не звони сюда больше, а то ведь жизнь по-разному может измениться. Не факт, что в лучшую сторону!

Но звонящего подростка такая тонкая угроза ничуть не напугала. Он заржал прямо в трубку, где-то на заднем плане его поддержали товарищи.

– Вранье все, дааа? – снова протянул он. – Прикольно!

Ленка дала отбой. Почувствовала, как дрожит рука с телефоном. На такое начало она не рассчитывала. С другой стороны, она сказала пацану про «не игрушки», а ведь это самые что ни на есть игрушки. Чего она ждала? Что прямо сейчас ей начнут звонить и просить советов о том, как наладить личную жизнь?

Почему-то именно на «работу» с личной жизнью будущих клиентов она была настроена. Эта часть человеческого бытия казалась ей основой счастья или несчастья. И потом, с момента собственного развода, ей казалось, что все вокруг только и делают, что несчастно влюбляются, дорого женятся, со скандалами разводятся, уличают друг друга в изменах и так далее, и тому подобное. И если у человека все хорошо в личном – то у него просто все хорошо, и нет бед – есть только неприятности. Если на личном фронте все не очень – хоть какие условия обеспечивай ему на работе, хоть как развлекай друзьями и путешествиями, закупай ему хоть какие машины и квартиры – не будет ощущения счастья и все тут. Однако проект «Изменю вашу жизнь» с первых своих дней показал Ленке, что ее модель счастья не всем подходит. Вслед за звонком подростка был еще один похожий. Еще хотели изменения жизни несколько человек, проблемы которых были от Ленки астрономически далеки – проблемы в бизнесе, кредиты, судимости. Общение с этими потенциальными клиентами ограничивалось одним лишь телефонным разговором, впрочем, каждый из них Ленка аккуратно записывала в специальный блокнот, собираясь – специально для подруги Милы – составить подробнейшую итоговую статистику. Человек, с которым Ленка посчитала возможным встретиться, позвонил лишь через неделю после выхода объявления в свет.

Накануне первой встречи, вечером, когда Ленка не находила себе места и, чтобы как-то унять беспокойство, разбирала бумаги в комоде (по факту – вывалила их все на середину комнаты) и файлы на компьютере, позвонил Роман.

– Зайчонок, – сказал он нежно, но как-то безучастно, – прости, я не видел твоего звонка, телефон лежал на зарядке в спальне, а я туда не заходил почти весь день.

«Зайчонок» представила, как лежит на привязи и одиноко звонит черный огромный смартфон Романа под подушкой, её самая счастливая фотография высвечивается на его экране, а хозяин телефона в это время на кухне, как всегда, слушает радио и смотрит телевизор одновременно, на плите у него жарится и шипит какое-нибудь вкусное мясо, в мойке бежит вода… Конечно, услышишь тут.

– Да ничего, Ром, – как можно веселее сказала она, – я просто так звонила, узнать, как ты.

И всё-таки не сдержавшись, добавила:

– Я почти привыкла, что ты не отвечаешь на мои звонки и перезваниваешь через день, – и засмеялась своей горькой шутке, которая вообще шуткой не была.

– Лена, я позвонил сразу, как увидел пропущенный от тебя, – нажимая на каждое слово, отчего вся фраза зазвучала как-то с угрозой, сказал Роман. – Всё нормально у тебя? Я тоже весь в делах. Ну давай тогда, увидимся, пока, целую.

Ленка наизусть знала его вот этот набор слов. Любимый мужчина не любил разговаривать по телефону, предпочитал личное общение. Правда, поначалу, когда у них была любовь и страсть, он мог болтать с ней по телефону часами, мог молчать часами, писал смс, по мотивам которых можно было писать романы, а потом… потом оказалось, что всё-таки он предпочитает личное общение. Потом вообще много чего оказалось, но Ленка не хотела об этом думать.

Она представила, как Роман ходит по своей просторной и гулкой квартире сейчас, в одних шортах, и в зеркалах отражается его красивая фигура, широкие плечи. Представила, как везде горит свет, во всех комнатах и на кухне говорят телевизоры, показывая разные каналы… Роман подходит к окну, смотрит с высоты своего 12-го этажа на огни города внизу и думает… думает о ней, например, о Ленке, ну почему нет? Или о ком-то ещё думает.

Ленка отогнала эту мысль, это за последние полгода она научилась делать виртуозно: проскользнула мысль в голову – раз! – и нет её уже, на секунду стало тяжело на сердце, но уже через мгновение ты этого не замечаешь, а потом и вспомнить не можешь, отчего на нем, на сердце, тяжело.

– Черт возьми, Ромашкин, – воскликнула она вслух и бросила мобильник на груду журналов, – почему тебе не одиноко?! Почему, черт возьми, мне одиноко и хочется к тебе, а тебе, засранец, не одиноко и не хочется?!

Этот вопрос не давал ей покоя, и прогнать его было тяжелее всего. Почему он говорит, что любит, но чтобы получить доказательство этой любви, ей всегда надо напрашиваться? На свидание, на вечер или ночь вдвоем, даже на какой-то дурацкий поход в кино. Почему, чтобы услышать про его любовь, ей непременно надо сказать про свою первой? Почему, наконец, в выходной вечером она сидит в своей квартире одна, он в своей один – и они не вместе?!