Валерий Лаврусь - Как это было

Граф вытер руки и, не снимая верхней одежды, лёг на лежанку поверх шкур. Спать хотелось неимоверно, граф прикрыл глаза и расслабился… нет, дурацкая вышла война! Народа побили… Он полежал некоторое время, пытаясь уснуть. Поспать было нужно… но сон не шёл.

– А чего это у тебя рожа расцарапана? – послышалось за палаткой, видимо, на пост заступило охранение.

– Чего-чего… – пробасил второй голос. – Тут одну кошечку припёр к стенке. Говорю ей, давай, мол… Того! Ты – мой трофей, говорю! Схватил её, хочу платье задрать… А она мне хлесть по роже, и прямо до крови! Чуть, стерва, глаз не выбила…

– Ну, ты её и…

– Ну, я её и…

– Воины, вы бы заткнулись! – графу быстро надоело слушать про их приключения.

И «кошечки» эти тоже надоели. Все какие-то смуглые, аж чёрные, и вроде не мавры, хотя тут им давно кровь поперемешали… Граф перевернулся на другой бок. Сами, конечно, чёрные… но ноги у них ничего… Ничего… И не только ноги. А ещё они такие страстные… Как начнут изгибаться… как начнут… Бывало…

Граф опять перевернулся. Бывало… Зацепишь такую… Тьфу, черти, раззадорили! Может приказать чтобы доставили… Ну как тут спать?!

– Э! Который там с расцарапанной рожей, иди сюда!

За палаткой загрохотало, что-то уронили, кто-то выругался вполголоса, и в палатку пролез здоровенный детина:

– По вашему… граф… синьор…

– Ты чего с той девкой сделал, прибил? – граф приподнялся на руке.

– Какой девкой, ваше… синьор граф? – воин весь подался вперед.

– Ну, той, которая тебе рожу расцарапала?

– А-а-а-а… Да нет. Я ей в морду дал, а потом… того, немножко изнасиловал.

– Как это немножко? – развеселился граф.

– Ну, только согнул её… и это… Да ей потом понравилось! Она меня даже просила с собой взять…

– А ты?

– А что я? Я, синьор граф, – воин! Какая мне жена? Меня не сегодня-завтра убьют, может?

– А она что?

– А что она? Ясное дело: у них, у баб, первое средство – слёзы… Ну, я ей колечко подарил… а сам…

– Колечко где взял?

– А Памплону когда жгли, я там с одной снял… с мёртвой уже… руку рубанул, сразу не снималось, а потом…

– Ступай! – распорядился граф. Он не был настолько брезгливым, но упоминание о Памплоне отбило у него всякое «желание».

Вот зачем нужно было жечь? Как бы нам боком не вышла эта Памплона, чтоб… Ведь говорил королю, но хрен тот меня послушал! До хрипоты доказывал – нельзя оставлять в тылу обиженных!

Граф от досады завернулся с головой в плащ и незаметно для себя провалился в сон.

Невеста Адель ему не приснилась. А снилась всякая чертовщина. Он опять уговаривал Карла пощадить Памплону, а король опять отдавал приказ наказать город. И снова в ушах стоял крик, а лицо горело от огня пожарища, который пожирал некогда цветущий басконский город…

– Ваше сиятельство… Граф… Синьор граф, проснитесь… – графа тормошили за плечо.

– Что случилось? – прохрипел спросонья граф, сел на лежанке, откашлялся и потёр обожжённое во сне лицо.

– Коней увели…

Граф моментально очнулся, встал, вцепился в куртку Холивера – это он стоял рядом, держа свечу в руке – притянул его и пристально посмотрел в глаза:

– Как увели?! Кто?! Куда?! Охрану ставил?!

– Охрану вырезали… и увели, сейчас смена доложила.

– Времени сколько?

Луна поднялась.

Граф натянул кольчугу, перепоясал себя ремнём с ножнами и ножами и вместе с Холивером вышел из палатки. Рядом с палаткой стояло несколько растерянных бойцов.

– Кто был в лесу? – Граф взял ближнего за плечи. – Ты?

– Вон тот… – кивнул головой боец на крайнего.

– Что видел?

– А чего я видел? Лежат сердешные, а горлы у них перерезаны… а вокруг чёрным всё залито и блестит, стало быть кровища… А лошадок-то и нету!

– Ясно… – граф опёрся на телегу, чувствуя слабость в ногах… поспал… он с досады надавил себе на виски, никого же не должно было быть… разве что… – Что скажешь, Холивер?

– Я думаю, это баски…

– Я тоже так думаю. Значит, всё же Памплона … – граф оттолкнулся от телеги, подошёл к пирамиде и выдернул своё копье. – Дозорные возвращались?

– Так точно! Доложили, что никого в округе нет. Мы поэтому охрану не усиливали…

– Кони при них?

– Так точно!

– Коней хранить как… как я не знаю что! Буди всех! Разобрать копья! Занять позиции! Костры не разжигать! Разговоры отставить! Как думаешь, король далеко ушёл?

– Думаешь его позвать? – Холивер оживился.

– Да ты с ума сошёл что ли, граф?.. Короля? Ради басков? Ты хочешь, чтобы потом над нами во всей Европе смеялись?

– Я не подумал, граф… извини. Думаю, далеко. Они идут с вечера, а значит, теперь ушли миль на десять-двенадцать…

– Ладно, наша задача та же. Мы должны обеспечить безопасный отход…

– Ваше сиятельство… смотрите, – один из бойцов боязливо показывал пальцем в сторону ущелья, – что это?

Из ущелья, как белёсая река, заполняя всё вокруг, вытекала какая-то зловещая белая мгла, отражая лунный свет.

– Туман, – первый сообразил Холивер, – туман это…

И тут ударили тяжёлые стрелы. Их свист перемежался с криками простреленных, стрелы пробивали кожаные и кольчужных доспехи, ранили руки, ноги, кого-то убило стразу, кто-то кричал, но потом замолкал, кто-то пытался закрыться щитом, но и его потом достреливали. Оба графа лежали под телегой, куда они успели нырнуть сразу после того, как начался обстрел. Хруодланд крепко прижимался к младшему, прикрывая ему спину.

– Прикрыли короля, да… мать их! – кричал граф в затылок Холиверу. – Ты всё до сих пор думаешь, что это баски?! – но младший не ответил, он вдруг дёрнулся, засучил ногами, выгнулся, через мгновение обмяк и привалился к графу. Хруодланд повернул его на спину, из глазницы у Холивера торчала стрела с железным арабским пером. «Мавры… мавры… мавры… откуда?!» – бормотал граф, прикладывая голову к груди Холивера и пытаясь услышать сердце, которое уже не билось…

Обстрел закончился так же внезапно, как и начался.

Граф приподнялся на руках, понимая, что надо выбираться, потихоньку перевернулся на другой бок, достал меч, перекатился на живот, отполз от телеги и стал осторожно подниматься. Но кто-то наступил ему на руку с мечом и с силой толкнул ногой в бок.

– Ва-а-а, вы поглядите! Сам граф Роланд! – с арабским акцентом на франкском громко прокаркал сарацин в белой одежде с повязкой на лице. В одной руке он держал факел, в другой изогнутый сарацинский меч, меч графа он откинул ногой в сторону.

– Не узнаю… тебя, – сощурился на огонь Хруодланд, попытался рывком подняться, но новый удар ногой под дых сбил его – граф задохнулся, закашлялся, корчась на земле.

– Не надо делать резких движений, граф…

– А кто этот «Роланд»? – прозвучал в темноте хриплый голос с басконским твёрдым выговором.