Валерий Лаврусь - Как это было

– О-о-о-о, братец вы мой! Они же были всегда! Жандармерия, Тайная Канцелярия, Тайная полиция, а в средние века – Инквизиция, Орден иезуитов, да чего только не было… И в восьмом веке, наверное, было что-нибудь при Римском Престоле. А как же! Просто так бесконтрольно отпускать Карла? Недальновидно…

– Скажите, – я затушил сигарету, – а как вы меня вычислили? Своя «спецслужба»?

– Да какая там «спецслужба»… Проще простого! Жан за вами ещё в букинистическом наблюдал. А потом, когда направились в ресторан, позвонил нам.

– А потом кто-то из вас попросил женщину позвонить и позвать меня к телефону, чтобы сменить рассказчика?

– Это я позвонил, – профессор порозовел и виновато развёл руками.

– Женским голосом?

– Ну, мы все можем немного изменять голоса. Извините.

– А с гардеробом?

– С гардеробом нам просто повезло! – Профессор широко улыбнулся… – Нам не нужно было ничего разыгрывать. Там действительно какой-то кадр всю плешь проел Михалычу, ну и мы… – на этих словах он вдруг засуетился, засобирался, защёлкал портфелем, складывая в него книгу и очки. – А знаете, я, наверное, пойду?

– Да-да, конечно… Я сейчас расплачусь и тоже пойду. Спасибо вам! – я встал и протянул ему руку. Профессор крепко её сжал.

– Вам правда всё понравилось? – робко поинтересовался он, держа меня за руку.

– Перестаньте! Конечно, понравилось!

– Тогда, до свидания! И спасибо за угощение! Ото всех спасибо! – Он выпустил мою руку, взял портфель, достал из угла зонтик, повернулся и пошёл к выходу: сгорбленный, старенький, в мятом костюме… замечательный профессор истории, который лично слушал лекции Гумилёва. Профессор и актёр…

Когда я вышел на Невский, был уже разгар вечера рабочего дня. Жёлтые фонари освещали грязноватую улицу, по которой неслись автомобили и шли толпы людей. До поезда оставалась ещё пара часов, я решил прогуляться по вечернему Питеру пешком.

Шёл, глядя по сторонам, и понимал, что прав профессор Луконин, говоря, что история – это не то, что было. История – это то, что осталось. Прав Олег Харитонович. Вокруг меня была овеществлённая история. Большая история Огромной Империи. С придуманными фактами, мифами, легендами, воплощёнными в гранит и мрамор, в саму суть и плоть страны с гордым названием Россия.

Но Россия – Россией… Меня же всё-таки интересовало, как же это там было, под Ронсевалем? Как? КАК ЭТО БЫЛО?

– А почему ты раньше не рассказывал эту историю? – вечный спутник по путешествиям, моя супруга задумчиво мешала ложечкой в чашке.

– Не знаю… Очень она странная. И потом тогда было ощущение, что меня как-то… не очень хорошо разыграли… Глупый был, молодой. Всё-таки пятнадцать лет назад…

– А этих профессоров ты не пробовал отыскать?

– Зачем? – я допил чай и отодвинул чашку, – да и где я их буду искать?

– Мне кажется, их стоит отыскать… Можешь же найти их в интернете? Я знаю. Ты мне недавно нашёл же Анатоля.

– Анатоля… Анатоля ты, можно сказать, не теряла, – я поглядел в окно, дождь закончился и даже успело уже выглянуть солнце. Питерская погода… – Ладно… Пойдём, наверное, там уже просохло.

Мы расплатились и пошли выполнять программу посещения.

Мне действительно удалось раздобыть адрес электронной почты профессора. Интернет – великая вещь! Не медля ни секунды, я написал Луконину письмо, в котором напоминал о нашей давней встрече, высказывал сожаление о том, что тогда не спросил адрес, интересовался, как дела у него и у его друзей. Письмо отправил наудачу, на авось, потому как Олег Харитонович, в виду преклонного возраста, уже давно был на пенсии, в университете не работал, и никто не знал: где он, что он, да и вообще – жив ли? На моё письмо ответила его дочь Анна. Написала, что сожалеет, но профессор сам не в состоянии ответить, потому как лежит в больнице. Но, мол, он хорошо помнит нашу встречу. О друзьях ни он, ни Анна почти ничего не знают. Знают только, что Мигель (она написала «дядя Миша») уехал в Испанию, Питер где-то пропал в Питере, а Жан… а Жана уже давно нет в живых. Сам Олег Харитонович тяжело болен, и врачи не дают обнадёживающего прогноза.

В ответе я попросил передать привет и мои искреннее пожелания скорейшего выздоровления, а про себя пожалел, что в который раз безнадёжно утерял возможность общения с интереснейшим человеком. Всегда мы так…

А спустя две недели я получил от Анны ещё одно письмо: «С прискорбием сообщаю Вам, что мой отец, Олег Харитонович Луконин, умер вчера в Городской многопрофильной больнице №2 города Санкт-Петербурга.

За неделю до смерти он попросил сделать ревизию одной своей папки пятнадцатилетней давности, в которой хранил материалы для встреч в кафе, к которым после беседы с вами стал очень тщательно готовиться. Мы вместе отобрали наиболее с его точки зрения интересные материалы, которые он попросил отсканировать и переслать вам. Эти материалы сможете забрать с Яндекс. Диска по адресу… куда я их сегодня ночью выложила. Не знаю, будут ли они вам интересны, но такова была воля отца.

Ещё раз с уважением, Анна

P.S. Похороны состоятся завтра, если надумаете приехать, дайте знать, муж встретит вас».

На похороны я не поехал.

Материалы скачал.

За пару месяцев распознал тексты, которые были напечатаны на пишущей машинке, с рукописей тексты набрал вручную. Полученное отредактировал и задал свою последовательность, условно разделив все истории профессора на две категории. Эпиграфы к историям оставил от Олега Харитоновича, они из «Дао Дэ Цзин». Иногда они парадоксальны, как парадоксальны сами рассказы, иногда по смыслу перекликаются с этими рас-сказами. Но чаще, видимо, просто были созвучны настроению автора в момент написания. За полгода получилась небольшая книга. Первой новеллой, конечно же, я поставил историю о Роланде. Хотя по хронологии она совсем не первая…

«Иллюминации» к рассказам после прочтения нарисовал мой хороший знакомый. Они также аллегоричны, как и вся эта история.

Собственно, на этом всё.

– … конечно пора…

– …я свою Эльзу уже три месяца не щупал…

– Ты один что ли не щупал?..

– Его Эльзу?! – гогот.

– Я ему говорю, граф приказал! А он мне, а король?..

– Грёбаные мавры…

– Грёбаные сарацины.

– Грёбаные баски!

– Графа Ожье к королю!

– Ты ноги каждый раз сбиваешь, потому что не умеешь…

– …рафа… е оролю…

Топот ног и копыт, бряцанье металла, скрип телег, гул голосов, ржание лошадей, визг маркитанток, пыль, вонь, жара! Жара, хоть время тянулось к вечеру… август же, лето. «Исход»… чистый «Исход». Наверное, такой толпой шли евреи из Египта.