Борис Георгиев - Хромоногая правда. Страшная история для взрослых детей

– Просто так нырял или искал что-то? – спросила красоткина подружка.

– Что тут искать, ничего не видно, ил.

– Здесь искать нечего, вот выше по течению, за мостом – там интересно.

– Лилька, про что ты? – надменно перебила Красотка, смотря вдаль. – Не слушай её, не знает чего говорит. Плавать вообще не умеет, а туда же: «выше по течению, за мостом». Там и кто умеет – нырнёт и обратно не вынырнет: коряги, омуты.

– Я знаю что говорю, – упрямо возразила Лилька. – На пляже ничего интересного, а выше по течению и на озёрах…

– Эй, Вовчик-братик! – окликнули с отчалившей лодки.

Удивительно. Оказывается из той парочки девушка вовсе никакая не доярочка, а Юлька. Как меняют человека широкополая шляпа и огромные стрекозиные очки! Ничего себе у сестрички видик, когда в купальнике, а казалась тощей. Понятно, что у неё за дела. Экий кабан на вёслах.

– Вовчик-братик, если спросят, ты меня не видел! – крикнула Юлька.

– Хорошо, – буркнул мальчишка, думая: «Вот дура. Орёт на весь пляж. Очень надо мне её видеть».

– Слышал? – едва ли не с угрозой осведомился юлькин гребец.

– Тебя Володей зовут? – спросила, глядя на мальчишку искоса, Лилька.

Он скривился, имя своё не любил. Ответил:

– Зовут, как видишь.

– Не очень-то тебе это имя подходит. А Вовчик – да. Вполне.

– Можешь звать Вовчиком.

– Она тебе сестра? Кричала «Вовчик-братик».

– Нет, – сказал названный Вовчик, удивляясь, почему так легко получается общаться с Лилькой. – Это она просто так. Но может пролезть в сёстры.

– Как так? – спросивши, Лилька ответа не дождалась, тут же обратилась к подруге – Оль, ты Игоря высматирваешь? Вон он плывёт с того берега.

– Где?

– Да вон же, за лодкой. Тебе оттуда не видно.

– Мне и отсюда не видно, – подойдя ближе, возразила Ольга.

Дыхание перехватило у Вовчика, когда, очутившись рядом, она коснулась бедром. Он посторонился, уступил место.

– Не видно, потому что нырнул.

– Эй! Эй! – заорал вдруг юлькин гребец. – Сдурел?!

Лодку раскачивало, Юлия вела себя как полагается, визжала.

– А, это ты, – сказал гребец тоном ниже высунувшейся из-за кормы голове. – Доиграешься. Слышь, Корж? Веслом бы перецепить тя по башке за фулюганство.

– Сидор, где такую очкастенькую подцепил? – осведомилась голова. – На острова везёшь? Я с вами. Бери на буксир.

– Это Игорь. Шутит он так, – нервно пояснила Ольга.

– Я тя щас возьму. Корж ты моржовый. За чо достану, – пообещал Юлькин гребец.

– Ладно, греби давай! – крикнул Игорь. – Угрёбуй отседова!

Лодка получила толчок, Юлькин ухажёр расхохотался, стал грести.

– Вёсла не зануривай, деревня! – крикнул вслед Игорь. Он повернул к берегу, плыл ровным кролем, завидно было смотреть, как плыл.

– Не понимаю таких шуток, – сказала вдруг Лилька.

– Тебе и не надо, не для тебя старается.

Для кого старался Игорь, стало видно, только лишь выбрался на мостки. Как дрессированный тюлень выскочил. Дрессировщица – Ольга. Вместо рыбки тоже она. «Ростом он ниже её, и ничего, пофиг, – думал Вовчик. – Зато руки как у обезьяны. И вообще на Челентано похож». Смутить похожего на Челентано Игоря, судя по выходкам, было сложно; со всеми, в том числе и с Вовчиком, которого видел впервые в жизни, он был запанибрата. Узнавши имя, тут же окрестил Вовкой-морковкой, вывалил пару затёртых анекдотов про Вовочку – бесцеремонно, однако почему-то необидно. Лилька, кажется, тоже не обижалась за то, что постоянно обзывал хромоножкой. «Почему? Вдруг она действительно… Может, поэтому и не умеет плавать? На перила всё время опирается».

Игорь запросто болтал со всеми сразу, Ольгу тискал, и ей это вроде нравилось. А он – как так и надо. Вовчику смотреть на всё это было тяжко. Дурацкое положение, давно сбежал бы, если б Ольга изредка не поглядывала из-под ресниц и:

– Вовчик, а ты санаторский, да?

Спрашивая, к локтю притрагивалась. От прикосновений сердце пропускало удар, зато после колотилось как ненормальное.

– Инкубаторский он, – говорил Игорь.

– Д-да, – слова у Вовчика выговаривались без голоса, внутри всё как ватное. Точно – чувствовал себя как ощипанный бройлер, да вдобавок – стыдоба! – только притронется Ольга к локтю, тут же и крючит Вовчика, чуть ли не пополам сгибает. И все же видят, никуда не спрячешься. Дурацкие плавки.

– Так ты, значит, городской, – говорила Ольга. – А нырять силён. Предки на заводе?

– В кабэ, – едва шевеля губами, ответил Вовчик.

«Присесть на мостки? Ух, стыдобища».

Вовчик сел на мостки, обхватив колени руками.

– Твоё кабэ никого не грэбэ, – сказал Игорь. – Нырять силён? А ну давай, кто дальше.

Вовчик помотал головой. Больше всего ему хотелось лечь на живот или как-то добраться до собственных штанов, которые, чтоб им пусто, на берегу остались, под ивой.

– Силён! – подначивал Игорь. – Сила, как у сталевара.

– Это как? – искренне удивилась Ольга.

«Дурацкий бородатый анекдот».

– Вся сила в плавках.

«Смешно им. Этот ржёт, Олька смеётся. И Хромоножка?»

Улыбка у Лильки странная, кривенькая, как будто потянули за нитку с одной стороны.

– Не хочешь? А я сплаваю. Олька, ты как?

Она отнекивалась, но явно для виду. Когда Игорь столкнул в воду, хоть и назвала дураком, хохотала и визжала в полном восторге, а Вовчик молча страдал от мысли, что вот ведь, лучше быть таким дураком, чем некоторые умники.

На плечо рука легла. Легко, как кленовый лист. Лилька?

– Мы с Мухтаром на границе, – дурачась, орал из воды Игорь. Успел спрыгнуть следом за Ольгой.

Вовчик, шевельнув плечом, сбросил руку.

– Тебе неприятно? – спросила Лилька.

И снова стало Вовчику стыдно: странная смесь стыда и жалости. Непонятно, кого жаль: себя или хромую девчонку, которая никогда не сможет ни нырять, ни плавать как все нормальные люди.

– Не обращай внимания, он со всеми так, – сказала Лилька и присела рядом. Опустилась на мостки, подвернув ноги.

«Неприятно – это не про то, что руку на плечо положила. Не я её, она меня жалеет. За Мухтара на границе и силу в плавках. Фу, стыдобища, как у волка на морозе. Очень мне надо, чтоб жалели всякие хромоножки».

– Ты правда купаться не хочешь? – спросила Хромоножка.

– Да.

– Зачем тогда здесь торчать?

«Торчать? Это она в самую точку. Ловить нечего. И что-то не заметно особой жалости».

– А куда деваться? – буркнул он. – Куда здесь ходят вообще?

– Вечером можно в кино. Тебя же пригласила Олька?

И точно, пригласила. Как она говорила? «Вокзал для двоих. В летнем. Начало в восемь. Место тебе занять?» В кино придёт наверняка со своим челентано. Что я ей ответил? Мычал, как баран. Так бы и не вспомнил, когда б не хромоножка.

– До вечера ещё куча времени, – сказал Вовчик, с тоскою глядя на две головы, что на поверхности воды, точно мячики. – На реке тощища, а что здесь ещё есть, кроме неё?