Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 1. Великие мормонские трусы

Ему ответствовал с экрана телевизора президент Буш, чья славная риторика так нравилась моим согражданам:

– Я испытываю волнение, находясь здесь, в житнице Америки, поскольку это дает мне возможность напомнить нашим согражданам, что у нас в Америке есть одно преимущество – мы в состоянии сами себя прокормить. Перед нами огромные поля арахиса – золотого колоса Арканзаса… Вот как бы я начал своё интервью! К нам сейчас должна подойти госпожа Клифтон. Она сейчас в оранжерее Белого дома! Ворует арабские каштаны из огня!»

Советник был столь же учтив, сколь умён.

«Хочу ли я знать, что те, кого я ненавижу, живут на одной со мной планете?

Этот мир, который они устрили нам и почитают лучшим из времяпровождений, на самом дле не менее преступен чем те, войны, которые они вели! Их мир вытесяет из жизни нормальных людей и даёт простор и возможности ничтожествам и преступникам! Их мир жалок, ибо не ставит перед людьми достойных человека целей! И поэтому люди не уверены в будущем!»

Пришлось наградить его Орденом Малинового Варенья Первой Ступени, только что утверждённом им для высших государственных чинов. Хотя у того уже, кажется, был орден «Малахитовой Шкатулки»!

Потом правило странное сущестов, которое занималось абы чем – спасало ежей, ело кашу в детских садах и возрождало какие-то бейсбольные команды, не занимаясь действительно важными вопросами, плевал он на наши погибшие сбережения и другие вопросы государственной важности. Ими он вообще не занимался! Странный тип, которые хотел остаться в истории дегустацией подгорелой каши и флудом на каком-то сайте.

Президен был как бы это сказать, неудачлив, что ли!

Г. Президент! У меня для вас две новости одна хор другая – плохая Хорошая – исполянется двадцть лет моих украденных сбережений! Надо это отметить!

Вторая – плохая! Мой офицерский военный билет в унитазе! Лови, грейт-комаундир!

Я, наверно после всего плоховатый офицер, но какой это был президент – пусть изобразят братья Маркс!

Были неприятные случаи, в основном, когда он пробовал что-то сделать своими руками – включить прокатный стан, завести гиперсильный грузовик, стартануть подводную лодку. Тогда почему-то стан рушился прямо на головы присутствовавших на открытии, гиперсильный грузовик без тормозов начинал давить прохожих, а подводная лодка получала течь и мигом шла на дно. В конце концов, он сам попросил не допускать его к гиперсильным грузовикам и подводным лодкам и занялся гиперважными проектами – охотой и рыбалкой. Нашёл свою нишу! В конце концов, обустройством быта рыбарей тоже должен был кто-то заниматься! И почему бы этим человеком не быть президентуБлефуску? Премьер-министр, которых хапнул при этом все самые интересные полномочия, только радовался и ликовал при виде того, как президент обустраивает его отдых в речных плавнях, где он любил брать метровых сомов и ленивых лещей размером с руку. Смотрю, а наш премьер крестится, как заведённый, но глазки бегают по углам и видно, что думает он о своём! А не о боге! Я бы перекрестился, если б понял, что он о боге искренне! Вообще, посмотришь, как они для камеры крестятся – смех берёт, такая это комедия! И не думайте, что я один её заметил – все посмеиваются!

Их милые заигрывания с богом были, как бы это сказать поточнее… прикольны что ли, импозантны! Или есть ещё какие слова?

Но путешествие, или «променад по стране», как он это гордо называл, было хорошим. Осталась большая куча фотографий с куполами только что позлащённых церквух, от которых везде уж и проходу не было, виды моря с торпедного катера «Голубой Тормоз» и многое другое, что описывать долго и нудно, ввиду того, что никто не побывавший на «Тормозе» не ощутит таких прекрасных мгновений..

А что думает о нём вон тот согнутый, как крючок человек в синем берете, который словно крадётся по улице, стремясь поскорее попасть домой:

«Перзиден? Какой он перзиден! У него был шанс стать настоящим перзиденом, если бы он был хорошо воспитан и знал, чем подлость отличается от справедливости! Тогда бы он придумал себе лучшее занятие, чем спасать рыбу в пруду и пробовать кашу в яслях – занялся бы, к примеру, внутренним долгом и ограбленными их подлым режимом лучшими поколениями страны! Мог бы в истории остаться, дурачок, как простой, честный парень, восстановитель попранной справедливости, да оказался трус и глупец, очередной ничтожный человек у власти! Невыразительное существо! Человек-подстава! Чего он делал в качестве перзидена – никто не вспомнит! Слава богу, им не много ещё тут править! Устроили гнусную комедию, насмехаются на наших глазах над ими же выдуманной дрянной констиктуцией, смешно смотреть! Устроили сговор на наших глазах! Жалкое и противное зрелище! Ушлецы столичные! Думают, как в шапито будут друг с другом меняться на глазах дурней! Сказку о голом короле тут затеяли! А мы приплясывать мол, должны и горазды! Из остатков государства насмешку сделали! Удоды! А то, как услышат про ограбленных стариков, отворачиваются, … бессоветные, морды воротят, и думают, что пронесёт, Провидение им не отомстит за наше потерянное добро и за наши муки неведомые миру, и не отрежет их дурные головы! Дудки! НЕ будет вам покоя ни в этом, ни в мном мире! Не будет! Снесёт! Скоро увидим! Я ещё засмеюсь вашей странной птице в грязи, и вашими многоцветными тряпками ноги обмотаю вместо портянок! Патриотики вы мои долбанные-предолбаные…»

Пока Чапай думал, двадцатый век ушёл.

А телевизор продолжал раскаляться.

Пришёл на короткое время один из бывших.

Бывший секретарь горкома был такой крученый и глупый, что иного счастья для такого города нельзя было даже и представить! И город стал ему под стать, крученый и глупый!

Военная Гогасина Парчуна Сикорского просуществовала недолго и канула в погромах и пожарах начала века, когда стало ясно, что тут или так или или всё. Остатки сгоревшей светелки долго мокли под солнцем, а потом были разобраны, когда стало ясно, что город будет, строится Дому Дружбы Народов, настало времечко для иных песен! И старые кирпичи были нужны тогда, как никогда! В новые бочки льём старое винцо! Вот так! Живём! Колушматичи!

Губернатор, хоть и брал взятки и имел в своём активе несколько убийств и рейдерских налётов на чужое имущество, по своей сути был очень высоконравственным человеком. Весь город был оклеен выбросами его бессмертного творчества, социальной рекламой, способной вызвать слезу умиления у любой добродетельной женщины.

Его почему-то все называли Чехом. Говорят, его дед был чешским полицейским и звали его Збышек.

Чешский фараон и Коломбина к своим обязанностям относился с пиететом, и имел своё уникальное хобби – сперва занимался лозоплетением, а потом забросил к …ё… лозоплетение, и ночами вместе с компанией буйных алкоголиков-тунеядцев бродил по канализационным коллекторам большого города, разыскивая там сокровища царя Соломона – диадему Юдифи, золотой клистир праматери Рахили и багряные свадебные трусы незабвенной доньи Сары, по сообщению Плиния якобы сделанные из чистого кастрюльного золота.