Наталья Сахарова - В едином ритме. Три повести

Понимаю, что ему больно, что он чувствует себя виноватым, что не хочет, чтобы я продолжала мучиться с ним. Но он не понимает, насколько важно для меня то, что он рядом – живой, хоть и раздавленный. Я всё сделаю, чтобы он снова ходил, чтобы смеялся, чтобы вспомнил, что любит меня.

Помню, дочь как-то пришла с актёрского кружка с вшами (оказалось, и в двадцать первом веке такое бывает). У неё были тогда красивые длинные чёрные волосы. Ей было лет 10. Жена и дочь что только ни делала, чтобы избавиться от паразитов. Месяц бились с ними. Средства разные, шампуни, специальный гребень, которым вычесывали гнид. Жена переживала тогда сильно. А я только шутил – ни разу не прикоснувшись к волосам дочки.

А сын однажды вернулся из школы расстроенным – учитель был уверен, что у него нет отца. Я же ни разу на родительских собраниях не появлялся. Мальчик переживал: любил папочку, которому дела до его учёбы не было.

Моё время с детьми ограничивалось развлечениями. Я возил их в кино или на каток, иногда встречал из школы, целовал перед сном. Я сам с ними отдыхал.

Всё остальное делала жена. Готовила, убирала, стирала, гладила, собирала детей в школу, учила с ними уроки, и работала (она главный бухгалтер).

После работы жена возвращалась исправно вовремя, чтобы успеть к моему приходу приготовить ужин, а я возмущался, если два вечера подряд мы ели одно и то же блюдо. Она кормила нас всех завтраками, а я делал ей замечания. Помню, я был как-то в плохом настроении (очередная любовница морочила мне голову) и за завтраком обвинил жену в том, что яйцо переварено – желток в нём был, якобы, не той консистенции, как я люблю. Я громко выругался и бросил яйцо через всю комнату в урну, но промахнулся и яйцо, разбившись, испачкало стену. Дети испугались. Жена, скрывая от них слёзы, принялась убирать мусор и вытирать грязь. А ведь ей до работы нужно было ещё успеть завезти детей в школу.

Я ни разу не поблагодарил её за вкусный ужин. Принимал всё как должное. Привык, а жена не требовала.

Она никогда не жаловалась. Молча тянула лямку терпеливой жены, прекрасной матери, профессионального главного бухгалтера. А теперь она ещё и сиделка. И по-прежнему не жалуется.

Одна знакомая обманом приучила своего мужа и сыновей выполнять всю работу по дому. Она объявила им о том, что у неё какая-то болезнь – то ли рук, то ли кистей, я уже точно не помню. По субботам, когда муж и сыновья занимались уборкой, она отправлялась в салон красоты или встречалась с подругами.

У этой знакомой, однозначно, было меньше забот, чем у меня. Но мне и в голову не пришло бы лгать близкому человеку ради того, чтобы он сам почистил унитаз, погладил рубашку или сварил суп.

Мне всегда было приятно заботиться о муже и о детях. Так поступала моя мама, и бабушка тоже. Не знаю, глупость это или мудрость. Этого требовала женская природа: давать ласку и заботу близким. Но я хотела чувствовать, что муж это ценит. Мне было бы приятно, если бы он хотя бы иногда благодарил за обед. Я мечтала о том, чтобы он обнял меня после ужина, похвалил мои старания, поцеловал (хотя бы в щёку).

Я сама виновата – приучила его к тому, что мне не нужна помощь. Хотя иногда я смертельно уставала от всех домашних забот, которые лежали исключительно на моих плечах. Когда приходила с работы, мне нужно было приготовить ужин, накормить семью, убрать со стола, помыть посуду, помочь детям с уроками. А муж, развалившись в кресле, смотрел телевизор или уезжал по каким-то своим делам (лучше было не думать по каким делам).

Теперь я понимаю, что нужно было разделить обязанности в самом начале нашей семейной жизни – когда чувства свежи и люди ещё делают попытки притереться друг к другу. После трёх десятилетий вместе сложно уже что-то поменять.

Меня всегда удивляли мужчины, которые вечно носились со своими жёнами.

Как только подходил к концу рабочий день, бежали домой. Покупали жёнам цветы. Мучались с выбором подарков. Готовили романтические ужины. Волновались, когда жена не звонила, и звонили сами. Один мой знакомый (я уволил его потом) каждое утро готовил завтрак и приносил его жене в постель. И это после семнадцати лет совместной жизни! Я не понимал, как он может, не стесняясь, рассказывать об этом коллегам. Мне это казалось слабостью, бабской сентиментальностью.

У нас в семье всё было по-другому.

За эти годы я ни разу не приготовил ужин. Хотя нет, однажды – в первый год брака, когда она уехала проведать умирающую бабушку. Чтобы поддержать жену, я решился приготовить к её приезду ужин. Она любит пасту карбонара, но это блюдо казалось мне слишком сложным и я взялся приготовить стейк с рисом (почему-то думал, что со стейком выйдет попроще). Рис сильно разварился, а стейк стал похож на подошву от сапога. Порезал овощи для салата, правда заправил его майонезом. Еда получилась ужасная, но жена очень обрадовалась. На этом мои кулинарные опыты прекратились. Я ленивый мерзавец.

Одним из наших любимых семейных блюд были макароны по-флотски. Дети думали (и до сих пор, наверное, так думают), что готовил их я. Жена придумала такую легенду. Дети всегда очень радовались, когда ели макароны по-флотски, хвалили меня. Я принимал похвалы как должное, как будто это действительно был мой труд.

Я не хотел тратиться на посудомоечную машину. Зачем? Посуда и так всегда вымытая, и ни разу – мной. Даже в тот единственный вечер, когда я приготовил подгоревший стейк, рис и салат с майонезом, жена, уставшая, мыла посуду сама.

Если бы я мог сейчас помогать ей, я бы делал всё! Лишь бы она была счастлива, наконец.

Дочь звонит каждый день. Спрашивает как отец.

Нового мне ей сообщить нечего. У мужа теперь каждый день похож на предыдущий. И у меня тоже – верчусь вокруг его постели как белка в колесе.

После аварии дочка предлагала устроить отца в хоспис, а я должна была «начать новую жизнь». Я знала, что она говорит это не со зла. Обстоятельства аварии были для неё ещё большим шоком, чем для меня.

Она сейчас в командировке. Сегодня должна вернуться, обещала сразу приехать к нам.

Доченька много работает, а раньше много училась. Ребёнком у неё постоянно были какие-то увлечения, которые поглощали её полностью. Одно время она увлекалась скрипкой и играла сутки напролёт. Потом забросила музыку и с таким же упоением принялась учить французский язык. А когда в школе началось черчение, оно захватило её целиком, это увлечение стало работой.

Дочь – архитектор. В детстве она могла часами строить башни из кубиков. Открытки с известными сооружениями всегда были её любимыми. Когда мы ехали в отпуск, она составляла маршруты так, чтобы посетить памятники архитектуры. Мы разрывались, пытаясь всё успеть. Сын, наоборот, не любил экскурсии – ему нужно было веселье, оживлённые места, концерты, аттракционы.