Екатерина Сереброва - Укротитель. Остановить апокалипсис любой ценой

Миша включил имеющееся радио, где местный ведущий рассказывал о погоде по стране. Он отмечал резкие засухи, ухудшение плодородности почв, что может сказаться на урожае в дальнейшем. У Паши в сознании все срослось: утренние события, изображения символики рокеров.

– Грядет Апокалипсис.

– Чего? – не сразу включился Михаил, расслабленно переключая на приёмнике станции.

– Апокалипсис, говорю. Конец света.

– Пашка, один выстрел – никакой не конец, – беспечно протянул Миша, оставив играть песню Алисы «Всадники». Пашу передернуло от количества намеков за сегодня. – Я выясню, кто за ним стоит, не волнуйся.

– Нет, Миш, это лишь предвестник большего, – убежденно пробормотал Павел, уставившись на брата в изумлении от собственной догадки. – Пустяк по сравнению с тем, что ждет нас. Всех людей.

– Выпей чего покрепче.

– Нет, я серьезно! – досадливо возразил Павел. – Стрела, блудница, засуха – Миха, это пала первая печать, точно тебе говорю! Три неслучайных элемента.

– Ну и ересь… Я думал, Библия учит добру. Христос там и все такое, – пренебрежительно отозвался Миша.

– В Библии есть тема Апокалипсиса, – нетерпеливо разъяснил Паша. – О нем писал в Откровении Иоанн Богослов. Как раз конец света и упоминается как второе пришествие Христа – перерождение, обновление земли, человечества. Моя диссертация основана на выявлении в современной литературе библейских образов и сюжетов, в том числе всадников Апокалипсиса, вавилонской блудницы. О первом всаднике говорится так: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить» 1 1 Откровение Иоанна Богослова (Откр. 6: 1—2) .

– Все-все, я понял, что ты просвещен и… чокнут? – вскинул бровь Ольчановский-старший.

– Блудница – женщина с золотой чашей в руках. Она изображается верхом на звере, чье число 666. И сегодня я встретил ее у тебя. А также два других признака за раз.

– Постой-ка…. У нее есть подвеска 666, но это же ерунда.

– Золотая чаша, – повторил Павел. – Нет, Миша, это была она.

– То есть, по-твоему, нас ждет конец света? – прозрел Михаил, подавшись корпусом вперед и отставив пиво.

– А я о чем толкую! Надо последить за другими знамениями и приметами. У тебя есть интернет?

– Чува-ак, это убежище, тут даже мобила не везде ловит.

– Там Саша, Макс… – спохватился Паша, взглянув на экран своего телефона, где и правда не было сигнала. – Надо ехать. Я могу повести, – оглядел он внимательно Мишу.

– Паша-Паша, не гони лошадей! – притормозил его Михаил, поднимаясь с дивана. – Я тебя отвезу. Только возьму кое-что. Вдруг вправду война.

Михаил подошел к стенке у мини-бара, нащупал какой-то выступ и в стене вдруг открылся проем. Встроенный потайной сейф! Все новые и новые чудеса-подробности о неизвестной жизни брата. Содержимое будоражило не меньше: взору Паши предстал оружейный арсенал. Там были и винтовки, и охотничьи ружья, и карабины, автомат, пистолеты, разнообразие ножей и даже гранатомет.

– Коллекция папы и дополнена мной. Он у нас, конечно, был спецом, а я, хоть почти и не имею возможности использовать и половину арсенала, не мог удержаться и приобретал некоторые редкости и новинки, – гордо указал он на Браунинг и Вальтер. – Классика, однако, лучше всего, – кивнул Миша на винтовку. – Но придется брать обрез.

– Ты тренировался? – изумился Паша. Их папа был военным доктором, но страстно любящим охоту. Он с детства приучал сыновей и стрелять, и заниматься спортом в целом. По виду Михаила трудно было предположить, что он не оставил тренировки.

– Каждую неделю здесь, в лесу. Такой навык не прощает простоя.

Миша выбрал обрез, Вальтер, охотничий нож и протянул Паше Макаров.

– Я не стреляю, – отказался Павел. Он-то как раз и зарекся брать оружие.

– Тогда нож, – брат всунул ему в карман плаща складной ножик.

– Давно у тебя все это? Для чего? – не укладывалось в голове, что Миша – простой механик, да еще и погрузившийся в запой, сохранил в себе это странного для гражданского человека увлечение.

– Давненько, – бросил Михаил, укладывая вещи в рюкзак. В неприметном шкафу у него нашлась и одежда, часть которой он также утрамбовал с собой. – Я никому не показывал гараж, но сейчас пришло время. Ну и должен же я был где-то хранить оружие.

С последним утверждением было не поспорить. Наверняка у Миши и лицензии на все не имелось. Доставшееся ему от их папы могло быть зарегистрировано, но все остальное – навряд ли. В данном вопросе Мишка не был щепетилен.

Не прошло и получаса, как они поехали обратно в город.

– Как тебя угораздило купить такую машину?.. – все же спросил Паша.

– И скатиться потом в алкоголики? – хохотнул Миша, уловив посыл Павла. – Жизнь переменчива. Ну и, честно говоря, в дороге или убежище я провожу больше времени, чем дома. Поэтому там такой хаос. Но я приберусь.

– Меня радует, что ты меняешься буквально на глазах.

– О, да я тот еще хамелеон, – отделался шуткой Миша.

В самом деле, было странно, что он резко взялся за ум, начал говорить правильные вещи, строить планы… Вообще не походил на то неадекватное чудище, встретившееся Паше утром.

Чем ближе, однако, они подъезжали к его дому, тем сильнее нарастало волнение Павла. Тугой комок напряжения сжался внутри. Он гнал от себя дурные мысли, но какие-то отголоски сознания сулили беду.

Неудивительно, что в подъезд за Павлом отправился и Миша. Поддержка младшему сейчас не помешает, пусть старший и трусил перед встречей с бывшей женой.

Еще на лестнице Паша почувствовал страх и дурноту. Войдя в квартиру, Паша медленно продвигался к спальне. Ужас нагнетался все сильнее, он был необъясним и неподвластен. Но увиденное напрочь лишило его возможности соображать.

Паша только заглянул в комнату и сразу обнаружил распластавшихся на полу, в лужах крови, мертвых Сашу и Макса. Ее, прекрасную фею с длинными волосами, и мальчика с застывшими безвинными глазами. Александра, вероятно, сжимала ладонь сына – пальцы их были совсем близко. Из грудной клетки обоих торчали стрелы.

Перед глазами Павла все померкло, поплыло и потемнело, он еле расслышал слова Миши:

– Мы будем сражаться, слышишь? Отомстим.

Паша был раздавлен и не хотел верить своим глазам. Перебарывая подкатывающую к горлу тошноту, он отступил назад, в коридор, и сполз по стенке вниз. Стало тяжело дышать. Что, что Павел только что увидел? Какой-то сон-кошмар? Циничный хоррор? Но нет, все, все происходило наяву! Отчаяние накатило на него, и он погрузился в бездну боли, то ли взвыв, то ли закричав.