Галина Шаульская - Жизнь – это нечто большее

Она не произнесла ни звука, и на мгновение воцарилась тишина.

– Прости, – медленно проговорила я, – просто сейчас все это не имеет никакого значения по сравнению с тем, какое значение эта работа имела для меня прежде, и я не уверена, хочу ли дальше продолжать такую жизнь.

– О чем ты говоришь?

– Помнишь, когда мы только познакомились, у нас были совсем другие цели, а что сейчас…

– Не знаю, – она игриво пожала плечами, – может, сейчас мы просто повзрослели?

Она пристально смотрела на меня.

– Но почему ты именно сейчас задаешься этим вопросом?

Я посмотрела на небо, затягивавшееся иссиня-черными тучами:

– У меня предчувствие, что я делаю что-то не так.

– Кейс, ну опять ты с этим предчувствием! Почему нельзя просто жить как все: работать, завести семью, нарожать детей, приручить собаку…

– Хорошо, что хотя бы не наоборот.

– Гм?

Я улыбнулась:

– Ну, что не приручить семью и не завести собаку.

Она напряглась:

– Кейс, я серьезно. Иногда ты пугаешь меня.

– А если я скажу тебе, что иногда сама себя пугаю?

– Я поверю тебе, – звенящим голосом произнесла она, – постараюсь понять.

– А если у тебя не получится этого сделать?

Она сделала максимальное усилие над собой, чтобы расслабленно утонуть в кресле:

– Тогда я просто разделю с тобой твое решение.

Мы обе были удовлетворены диалогом. Я почувствовала поддержку, а она – то, что еще не до конца потеряла своего друга.

– Пожалуйста, – проговорил официант, расставляя наш заказ, – все готово.

Я подняла голову, чтобы внимательнее рассмотреть его.

– Мисс Моррис велела спросить: вас рассчитать сразу, как обычно?

– Да, – ответила Сара, – Кейси, ведь так?

Ее вопрос донесся до меня откуда-то из далека, словно я находилась внутри огромного аквариума, но спустя всего секунду в меня полетела ее банковская карта.

– Кейс!

– Да, пожалуйста! – с ошарашенным видом быстро проговорила я, – если можно.

– Вам повезло – сегодня можно все! – он оставил чек и скрылся за моей спиной.

Сара смотрела на меня, играя бровями:

– Ну что, мне молчать и никак не комментировать? Кейси, посмотри, какой он красавчик!

Мне было трудно ее понять, а главное, в моей голове не укладывалось, как человек, чей кругозор расширен настолько, что стенки сосуда знаний и информации расширяются с каждой секундой, столько вниманию уделяет противоположному полу. Тому, как, кто и насколько привлекателен. Я не хотела спрашивать, но все же влезла туда, куда не нужно.

– Сара, ответь мне, пожалуйста, на один вопрос. Как ты можешь быть такой? Почему красота мужчин и вообще мужчины – это все, вокруг чего крутится твое внимание, и если их нет поблизости, тогда ты отдаешь предпочтение темам о взаимоотношении с ними. Что, по-твоему, все крутится вокруг этого? Вокруг красоты? Их красоты?

Во время своего монолога я периодически жестикулировала и старалась дать ей понять, что ход ее мыслей мне ясен, но возмущает то, что она всякий раз забывает о своих желаниях, своей жизни, погружаясь в очередные отношения. По ее лицу пронеслось легкое раздражение и задержалось где-то в сердце, перекрывая путь кислорода к легким. На мгновение она перестала дышать и спустя секунды вдруг заговорила все тем же беззаботным и отчасти равнодушным голосом.

– Знаешь, ты права, Лиз. Не все крутится вокруг них, но тебе трудно меня понять. Ты слишком сильно отличаешься от меня и всех остальных. Настолько, что это о тебе говорят многие люди. Так, что это на тебя обращают внимание мужчины. Тебе много дано, Элизабет, и с тебя будет большой спрос, он уже идет, я это всегда знала. Обратный отсчет начался уже давно, когда ты только родилась, – она сделала глоток кофе и затем продолжила, не скупясь на слова и откровенно:

– Ты думаешь, нам, девушкам, живется так же легко, как тебе?

– Что ты имеешь ввиду? – прищурив глаза, спросила я, ощущая подступ напряжения в мышцах лица и тела. Она расположилась в кресле еще удобней и расслабленней, в то время как моя выдержка стала меня подводить.

– Ты когда-нибудь замечала, как многое делают люди вокруг тебя – и не только для себя. Они делают это, потому что им нужно делать то, с чем связаны их исходные данные. Они много работают, много трудятся, карабкаются, спускаются, падают – но не ты. Ты не из их числа. В тебе есть огромный потенциал, который ты душишь собственными руками. У тебя есть все и в гораздо большем количестве, чем у других, и ты не используешь это в полном объеме, поверь, когда-то тебе это обязательно аукнется. Не обязательно чем-то плохим или хорошим, это может быть обычное сожаление о том, что, имея так много, ты получила от жизни так мало, растратив ее на пустые вещи, которые не приносили тебе истинного удовольствия. Помни, Лиз, кому много дано, с того и спрос большой, и тебя он не обойдет стороной.

Тогда я слушала ее очень внимательно и в какой-то момент, полностью расслабившись, я почувствовала, как сливаюсь с потоком ее слов и информации, которую она в них вкладывала. Это словно подключиться к любому ПК, вставляя в него флеш-карту в виде системы восприятия и жизненного циклового уровня, и скачать из него информацию, подгружая ее главные части. Ту, что раньше была занесена в сознание этого человека кем-то и чем-то еще. Чувство это – неоднозначное, однако этот способ всегда помогал лучше понять человека и перенять у него то, чего тебе самому, возможно, не хватало.

Она запрокинула голову назад и затем с грохотом уткнулась лицом в шлем, бросая его на стол:

– Хорошо, что здесь нет никого из наших знакомых, – промямлила она себе под нос, вдруг переменив настроение и тему нашей беседы.

– Почему?

– Ну как, Кейс, посмотри на меня, на кого я похожа?

– На сексуальную девушку? – улыбнулась я.

Она рассмеялась:

– Здесь просто хорошее освещение.

– Ну а все-таки, какое тебе дело до того, кто и что о тебе подумает?

– Посмотри, когда мы ходим и встречаем знакомых, то обращаем внимание на то, как они выглядят, не так ли?

– Не знаю, Сара, я не хочу на кого бы то ни было обращать внимание. То есть я хочу, чтобы мне не было до этого дела – кто и что подумает обо мне.

Она взглянула на меня из-подо лба:

– Конечно, когда я хорошо выгляжу, мне тоже нет до это дела, – буркнула мне в ответ.

– Я говорю о том, что мне кажется, как бы человек ни выглядел: хорошо ли, плохо, – это не важно, – я отпила кофе, подбирая слова, – важно лишь то, как ты выглядишь внутри. Если внутри тебя пустой звон, то оденься ты хоть в одежду от кутюр, в украшения от самых изысканных ювелиров – ты легко можешь быть сломлен или надломлен, и твоя самоуверенность будет фальшива. А если у тебя здесь, – я приложила ладонь к груди, – спокойствие, уверенность, то облачись ты хоть в лохмотья – тебя ничто не сможет сокрушить. Ни одно мнение человека о тебе тебя не заинтересует более, и во всех остальных ты будешь видеть то же самое.