Агата София - Серый морок дневного неба. Ad libitum, или От фонаря на коду. Маноромижор (сборник)

Ты быстро берешь ключ и крепко зажимаешь его в ладони, будто боишься своих чуть не сорвавшихся с губ поспешных слов: «Спасибо, уже не надо».

Возникает неловкая пауза. Ты смотришь на нее, она на тебя.

Она что, ждет, что ты будешь прыгать от счастья?

Хотя, вероятно, так по ее мнению ты должна выражать свою огромную радость и благодарность. Она будет чувствовать себя сказочной феей. Еще бы! Только что, по ее разумению, она устроила твою судьбу.

Ты закрываешь лицо руками. Тебе надо собраться с мыслями, чтобы выразить ей все то, что она ждет от тебя. Она не должна видеть твоего замешательства.

Ключ больно врезается в твою ладонь.

Ты быстро принимаешь решение. Вскакиваешь с места, порывисто обнимаешь ее, хватаешь сумку и убегаешь в сторону туалета. Если это и выглядит несколько нескладно, тебе это только на руку.

Краем глаза ты замечаешь ее довольную улыбку – она уверена, что тебя захлестнули чувства и подумать только, ведь, если бы не она… Все это написано на ее лице.

Штамп, какой-нибудь там «две тысячи первый штамп», именно так сказали бы твои друзья-актеры, но это относится к сцене, а в жизни все твое глупое кувыркание между столиками производит однозначное впечатление – «ты так взволнованна»!

«Бедная девочка!», – ты почти уверена, что она произносит это, хоть ты и не можешь этого слышать.

Ты не можешь, ты не готова показать, как ты растеряна, как боишься приближающейся определенности. Боишься признаться себе, что тебе уже стало даже комфортно в твоем образе «бедной девочки».

Он – предмет твоих романтических грез, вздохов, сожалений и даже слез, он, конечно, есть… где-то… уж, наверняка, есть в твоем воображении, а вот существует ли он еще на самом деле в твоей жизни – вопрос, на который ты не хочешь получить конкретный ответ. Через совсем непродолжительное время ты возвращаешься за столик с выражением самого настоящего счастья на лице, садишься напротив нее, потом прикладываешь руку с все еще зажатым в ладони ключом к области сердца и, придав своему голосу максимально правдоподобную интонацию, произносишь торжественно: «Спасибо!» Про порядковый номер этого «штампа» ты уже не думаешь.

…Думаешь, ты – особенная…

А если придраться как следует, то что в тебе такого?

Таких как ты не бросают?

С тобой так нельзя… то есть так иногда поступают с другими, но только с тобой так нельзя?

Приходишь домой и, не снимая верхней одежды, мешком сваливаешься на стул в прихожей. Стул старинный, удобный, похож на маленькое креслице, но с некоторых пор ты его ненавидишь. Удобно устроившись на нем, ты обычно говоришь по телефону, который тут же стоит, рядом на столике с небольшой столешницей, для него только и предназначенной.

Последнее время у тебя нет особых причин болтать по телефону, ты все еще ждешь его звонка, поэтому всем сообщаешь, что тебе некогда, сводя разговоры до возможного минимума, с трудом выдерживая и это незначительное время, нервно двигая по полу этот самый злосчастный стул.

…Нужно принять решение. Это самое нелюбимое твое занятие. В этом нет никакой романтики. И ты плохо умеешь это делать.

Ты не можешь навязываться – тебе это противно…

И тебе страшно даже подумать, что его молчание более чем красноречиво, а ты просто доверчивая фантазерка.

И как это должно, по-твоему, произойти?

Ты разожмешь ладонь, дунешь на ключик, и вот так, вдруг, в тишине квартиры раздастся его звонок?

Возможно… теперь уже возможно, ты позвонила бы ему сама, но у тебя нет номера его телефона.

Тогда зачем ты взяла ключ от квартиры, за которую надо платить в конце месяца, а твоей стипендии не хватит даже на треть оплаты?

Ты хватаешь телефонный аппарат, как злого вредного зверька, и ставишь его к себе на колени. Преодолевая капризное сопротивление спирали провода трубки, подносишь ее к уху и зажимаешь ее плечом.

Тебе мешает куртка, которую ты так и не сняла, но сейчас тебе не до этого.

Номер междугородной справочной…

Да, в кредит…

Твой номер…

Его номер… – это как раз то, что ты и хочешь узнать.

Фамилия абонента, имя абонента…

В его городе нет номера, зарегистрированного на него…

Ты – не сдаешься. (Ты, и… – не сдаешься?)

Как его отчество… (Ты даже не помнишь, откуда ты знаешь его отчество).

А вот такой абонент есть!

Запишешь ли ты номер?

Запишешь!

Соединить ли тебя сразу?

Конечно, соединить!

В трубке звенит высокой нотой женский голос…

Представляешься по имени-отчеству. (А что еще делать в такой ситуации?)

Его голос…

Все слишком просто.

Буднично.

От злости на «все» ты ехидничаешь, и это единственное на что ты сейчас способна:

– Привет! У меня в руках ключи от нашей новой квартиры, – выпаливаешь без запинки, будто репетировала эту фразу полдня.

Все!

Ты сказала это.

Теперь не дыши…

От его ответа зависит, какой жанр будет у твоего завтрашнего дня…

– Хорошо… Я выезжаю…

– …Когда? – моментально «сходишь с пьедестала».

– …Завтра же!

…В трубке давно уже короткие гудки, но ты слышишь это только сейчас. И только сейчас, кладя ее на рычаг, ты замечаешь грязную лужицу около своих сапог, которые ты так и не удосужилась снять. А потом ты видишь маму, в проеме комнатной двери, и ты видишь выражение ее лица.

Она смотрит на тебя так, как смотрят на незнакомого человека.

Тебе все равно – слышала она весь разговор или только его окончание. Ты говоришь, обращаясь то ли к себе, то ли к ней, только одно слово:

– Завтра!

[1] Музыкальный термин: переход из одной тональности в другую; изменение высоты звука.

Он смеется.

Он смотрит на тебя.

Это особый взгляд, когда долго, глаза в глаза, не отрываясь, без слов.

Этот взгляд, как солнце весной, ласковый и робкий, в нем таится обещание грядущего свойства: согревающего, обжигающего, даже испепеляющего.

Этот взгляд похож на грибной дождь, он появляется вдруг, просто из воздуха, с неба без единой тучки. Он не оставляет следов: никогда не знаешь, сколько он продлится – мгновение или…

Ты лелеешься в нем. Ничего, что нет такого слова, ты так чувствуешь – стоит ли ощущения укладывать в обязательные рамки правил.

Все вопросы, которые, признайся, ты и не осмелилась бы ему задать, так и остаются невысказанными. Какая разница, почему он не звонил, ведь он здесь, он смотрит на тебя и улыбается, даже смеется. Так смеется человек, который чувствует внезапное облегчение от того, что «плохое» прошло мимо, миновало его. Тебе этого довольно. Зачем искушать судьбу. Он говорит, что тебе не стоит так экономить на обуви – можно не летать, а просто ходить по земле.

Он говорит, что твоя одежда подозрительно оттопыривается в области лопаток.