Нонна Орешина - Небо земных надежд

В последние годы промежуток времени между полетами, вместо одного, двух дней, стал длиной в неделю, две, а то и больше. Разбавленное, замусоренное не относящимися к полету делами время надо было как-то убить.

“Убить время…” До чего нелепо и… точно это расхожее выражение… Раньше времени всегда не хватало, и это была настоящая жизнь. Значит, убивая время, убиваешь жизнь…” – размышления Демина становились все более мрачными, но приземистое здание летной столовой уже распахнуло дверь.

В заставленном столиками зале было тепло и уютно. Вкусно пахло гречневой кашей и чем-то мясным. Так и есть – биточки. Отдельно капуста квашеная – витамины.

Поднося ложку ко рту, Демин вспомнил хрупкую Алену, худого Димку, прозрачную Ларочку, и аппетит пропал. В годы войны тыл голодал, потому что все – для фронта. Для борьбы, для победы, для жизни Родины, ценой неимоверного труда и даже собственной смерти. Невзгоды, лишения в тылу были естественны, неизбежны и переносились стойко, рождая гордость, уверенность в себе и в стране любимой… Что сейчас есть тыл, когда бурлит политический фронт? В городах – избыток продовольствия, денежный круговорот, возносящий кого-то на пики пирамид, кого-то низвергающий в обвалы. Одни изощряются в своей пресыщенности, другие погибают в ужасающей нищете. Закон джунглей в действии… Но армия не должна быть включена в политическую, экономическую, финансовую перепалку. Иначе – не дай Бог… В армии служат, находясь на твердом, законном довольствии, а не зарабатывают, объегоривая друг друга, выясняя, кто шустрей… Хотя… Если присмотреться, прислушаться к тому, что говорится не только в семьях и по техническим службам, а здесь и в штабе дивизии, и выше в открытую, не шепотком и помимо прессы… Всего три года осталось до конца века, а…

“Спокойнее! – одернул себя Демин. – Это разлагающее обывательское мышление. Ты что-то сегодня расфилософствовался, майор. Это не к добру…”

Он заставил себя съесть все, с удовольствием выпил в меру сладкий чай с куском хлеба, намазанным маслом. Перебросился случайными фразами с командиром первой эскадрильи майором Кудриным, круглолицым, симпатичным с лысиной на полголовы. Улыбнулся шутке подполковника Лапина – заместителя командира по летной подготовке, к слову вспомнившего что-то забавное про самолеты дальней авиации. В насмешку их называли “сараями”. А бомберы, в отместку, именовали истребителей “свистками”. Или “ручка, да ведро керосина”. Настроение вернулось к среднему уровню, и, забрав для Лары небольшую шоколадку, причитающуюся изредка по летной норме, Демин поспешил на построение.

Аэродром под серым, в дымке облаков, еще не освещенным солнцем небом, без МиГов на стартовой стоянке, без стремянок и разной технической утвари кажется не отдыхающим, а покинутым навсегда. У двухэтажного, давно не крашенного здания штаба на плацу, ежась от ветра, собирается полковой народ. Раньше процедура построения проходила торжественно и казалась необходимой. Создавалось особое настроение, которое сплачивало и бодрило. Сейчас вялое скопление дисциплинированных людей больше напоминало подневольную сходку…

Устыдившись пессимистических мыслей, Демин прибавил шаг. Подходя к своей эскадрилье, постарался придать лицу бодрое выражение. Это почти всегда удавалось и, как ни странно, поднимало собственное настроение, майор испытывал ощутимый прилив сил.

– Доброе утро, – он поздоровался за руку сначала с командирами звеньев, потом с остальными летчиками. Мгновенный контакт пальцев создавал странное ощущение, словно экспресс-методом выдавалась информация о человеке и его состоянии вообще и на сей момент.

У командира первого звена майора Уварова рукопожатие всегда крепкое, стремительное, но сейчас нервное, как будто он куда-то спешит. В карих глазах беспокойство. К летным делам оно отношения не имеет: у майора двое детей и постоянно болеет жена. И хотя все женщины и дети в городке не вылезают из хвори – климат дрянной, витаминов нет, питание скверное, но на Уварова это действует удручающе. Он уже не так, как раньше, рвется к полетам, хотя летчик – от Бога, и в эскадрильи только у него, у Демина и его зама майора Кедрова первый класс, который все труднее становится официально подтверждать.

Командир второго звена капитан Звездин на рукопожатие отвечает вяло, лицо у него сосредоточенно-несчастное. Когда закончится построение, будет проситься домой. Можно отпустить после обеда, когда делать действительно нечего… У него жена на сносях, ждут первенца, и все заботы по дому капитан взвалил на себя. Почти забросил звено, хотя под его опекой находятся молодые. Полеты планирует себе редко. Охотно уступая очередность, обставляет это как жертву во имя подготовки летчиков своего звена. Те ему искренне благодарны. Но Демин понимает, что это страх, Звездиным еще не осознанный. Страх не за себя. За того, кто еще не родился и, не дай Бог, останется сиротой. В режиме постоянных полетов такого беспокойства не было, и сейчас быть не должно. А если появилось, надо списываться к чертовой матери, от греха подальше и как можно быстрей. Если есть пенсия. У Звездина пенсии еще нет…

Увалень и лентяй капитан Шишов – командир третьего звена холост, точнее – разведен. Его жена-красавица уехала, не сумев прожить здесь и полугода. И капитан запил. Не так, чтобы очень… Вот и сейчас руку жмет с медвежьей силой, доказывая, что в отличной форме. Улыбка – до ушей, но глаза с припухшими веками прячет. Вчера, похоже, перепил в гостях у симпатичной официантки Зиночки из летной столовой. По тому, как щебечет девушка, обслуживая капитана во время завтрака, обеда и ужина, нетрудно понять, что чувства у них обоюдные, хотя вряд ли приведут к свадьбе. Надо подумать, не заменить ли Шишова кем-то посерьезнее, бодрее и дальновиднее. Терпеть командира, который приходит с похмелья, пользуясь тем, что нет полетов, означает тихо ждать, когда он сопьется окончательно. Один жесткий разговор с ним уже был, но, видимо, не встревожил. В глазах читалось: “Чего завихряешься, командир? В такой обстановке, когда слетать раз в месяц и то счастье, стоит ли особо на земле напрягаться?”

Капитан Тренев тоже со вторым классом и мог бы Шишова заменить. Надо будет только послать документы на присвоение очередного звания. Но после болезни, отпуска и по другим причинам у него большой перерыв в полетах. Надо сделать пару контрольных с ним… Всех отодвинуть, а его внести в Плановую таблицу ближайшей летной смены. Но инструкторского допуска у него еще нет, значит, придется давать провозные. А это опять ломает уже наметившийся график работы эскадрильи и очередность полетов на единственной спарке. И опять за счет введения в строй молодых.