Владимир Трубицын - Катастрофа

Нельзя представить себе, если не быть очевидцем, как этакая громадина, не найдя твёрдой опоры для одной из ног, стала медленно заваливаться набок, груз, прикреплённый к стреле, придавал ускорение движению экскаватора набок, но с этого бока была бездна верхнего бьефа, ещё не полностью заполненного водой водохранилища.

За короткое время падения машинист успел выскочить из кабины и уцепиться за арматуру, торчащую из бетона. Экскаватор бухнулся с плотины без особого всплеска, но с тяжёлым вздохом, но не ушёл на дно, поскольку было ещё недостаточно воды. Его стрела укоризненно смотрела в небо. Конечно, о проверке укладки бетона не могло быть и речи, все были заняты произошедшим.

На этом трудовой день для Сергея не закончился. Трудовым можно назвать условно, поскольку его больше озадачили произошедшие события, чем мог он что-то сделать.

Его сообщение Лев Николаевич встретил с интересом и всякий раз прерывал повествование Сергея восклицаниями: «ой, ты!» Потом дал главному инженеру новое поручение, которое в большей степени и было направлено в будущее. А состояло это будущее из папки заявлений от сотрудников, желающих остаться на работе после пуска гидростанции. В основном по специальности и опыту работы они были связаны с гидротехническими работами. Среди заявлений не оказалось турбинистов-машинистов, оперативных работников по обслуживанию оборудования, редко попадались электрики без опыта работы. Заявлений о приёме на работу со стороны было совсем мало, среди них от профессиональных работников, имеющих опыт эксплуатации оборудования гидростанции, не нашлось.

Прошло пятнадцать лет после свадьбы, но семья не сложилась, потому что в самом её зарождении был сговор, то есть здравый расчёт, а не любовь.

После окончания института Сергей попал по распределению на Рыбинский гидроузел, тогда он располагался территориально в черте города Щербакова. Название города менялось в зависимости от политической конъюнктуры, но Рыбинский гидроузел в составе гидроэлектростанции и шлюза на Волге оставались сами собой, не зависимо от смены руководства или хозяина.

Сергей добился серьёзных успехов по службе, но не в личном устройстве, семьёй не обзавёлся. Его подруга детства Маша не захотела слишком рано выходить замуж, а им было по двадцать лет, когда Сергей сделал ей предложение. Эта размолвка не принесла огорчения ни тому, ни другому, молодость побеждала над здравым смыслом и была полна ожиданиями лучшей судьбы, чем супружеские узы на всю оставшуюся жизнь.

Нельзя сказать, что Сергей вёл аскетический образ жизни, да и Маша подыскивала для себя выгодную партию. И эта партия состоялась с молодым красивым инженером с завода, на котором они вместе работали. «Красивый, но дурак», – так позже услышал Сергей о её муже, потому что брак оказался непрочным, муж ушёл, оставив Машу с дочерью Катей трёх лет.

Сергею наскучила холостяцкая жизнь и пустая квартира из двух комнат. Нужна была цель, не только в служебной деятельности, но и для себя, чувство родства с тем, кто смог бы разделить его радости и невзгоды. В этом уже скрыта некая черта эгоизма, однако он был готов оказать помощь своей половине в силу своих возможностей. «Некий альтруизм» – скажите вы и будете правы.

Встречи с женщинами происходили естественным образом без надрывов и разочарований, так что у него было несколько вариантов, но он выбрал девушку совсем из другого ряда. Она позже говорила о себе: «В институт я не поступила, не добрав двух баллов на экзаменах. Конкурс в Ярославском мединституте был сумасшедшим, десять человек на место, тем более что предпочтение при приёме отдавали мальчикам. На следующий год снова пыталась поступить, но снова не прошла и осталась служить в регистратуре районной поликлиники. Общежитие-работа, работа-общежитие, иногда танцы в клубе речников. Парни? – Конечно, приставали и в первую же встречу лезли за пазуху или целоваться. Противно! Мечтала о рыцаре, пусть не на белом коне, но достойном любви и обожания.

Сергей? Что вы! Это кот Васька, постоянства никакого. С таким опасно».

Не считая танцевальных туров в клубе речников, при которых состоялся лишь обмен любезностями, встречи более существенными по содержанию и интересам были на катке. При движении по кругу Сергей шёл задом наперёд, Люба бежала по правилам, а на повороте их пути перехлестнулись, да так, что Сергей держал в руках перепуганную Любу. Сказать по правде, она не столько испугалась, сколько удивилась, обнаружив себя в крепких объятиях.

Потом были извинения и горячий чай. Это хорошо, когда они пили его из термоса в раздевалке. Закончился вечер проводами Любы до общежития. Встречи на льду продолжались на протяжении всей зимы, пока не растаял каток.

Первый его поцелуй оказался невостребованным. Она провела пальцем по губам Сергея и сказала:

– Не опережай события.

Местный ресторан не изобиловал изысканными яствами, а был столовой, где принимали пищу все неустроенные и не обременённые семьями мужчины. Правда горячительные напитки подавались беспрепятственно. Любу отличало то, что от выпитого бокала вина уходила всё глубже и глубже в себя и не реагировала на шутки, не теряла трезвости суждений и сообразительности в реакции на действительность. Её молчание всякий раз вызывало в Сергее чувство, что она всех понимает и всё воспринимает с критической оценкой и с большой долей иронии. В этом была загадка и очарование глубокого омута, манящего своей тайной. Всё закончилось объяснениями.

Сергей:

– Люба, можешь ты поехать со мной?

Она знала, что Сергея переводят по службе в Москву. Прежде чем ответить, она спросила:

– В качестве кого?

– Мы поженимся. В Москве обещали квартиру и ты сможешь учиться в мединституте.

Но прошло три года, прежде чем Люба поступила в институт на вечернее отделение, но за прошедшее время она родила дочь Дашу, а вот воспитание её легло всецело на бабушку Олю, матушку Сергея.

Люба с детства росла сиротой. Отец не вернулся с войны, а мать оставила её в детском доме, когда вторично вышла замуж. Воспитание и взросление без материнской ласки не могло не сказаться на формировании характера Любы. Восторг супружеской жизни для неё окончился в первые годы, а затем наступил период, когда Люба считала интимные отношения с мужем простой обязаловкой и, когда было возможно, задерживалась за письменным столом до глубокой ночи, ссылаясь на сложность программы обучения в институте.

Так постепенно жизнь со своими заботами разделила супругов по индивидуальной занятости: Сергей – на работе и в частых командировках, Люба – большей частью в институте имени Сеченова, который она закончила к тридцати годам. И теперь с гордостью могла заявить, что всего достигла сама без посторонней помощи. Эта самостоятельность стала обыденной и не зря бабушка Оля как-то посетовала Сергею, что без неё ему будет трудно с Любой.