Роман Романски - Легкость взаимного молчания

Высокое солнце опускало свои лучи почти на все озеро. Водная поверхность переливалась сверкающими красками, находясь в небольшом волнении от слабого ветра.

– Красиво!

Я кивнул, соглашаясь, посмотрев на отца. Он присел на корточки, и я последовал его примеру. Мы огляделись вокруг. Девственная природа была чарующей, олицетворяющей покой. Казалось, что урбанизация никогда не ударит топором по этим местам.

В этот момент послышался стук топора.

Я внимательно вслушивался в разрушение идиллии.

– Слышишь? Это ирония! Так звучит ирония!

– Что? Ничего не слышу – ответил мне отец.

– Разве ты не слышишь звуки иронии?

– Нет. Каждый человек слышит и видит только свои иронии.

– А для тебя сейчас есть ирония?

– Да. Я тебя вытащил из болота, а ты даже и не думал, что я тебя спасу.

– В чем же здесь ирония?

Отец промолчал. Он ответил тишиной на мой вопрос.

Неожиданно тишину отца прервал громкий плач. Мы одновременно бросили взгляд в ту сторону, откуда он доносился. Посередине озера дрейфовала лодка с неестественно низкими бортами. Но, несмотря на это, мы не сразу смогли разглядеть в ней плачущую маленькую девочку. Я почувствовал, как отец смотрит на меня. Я повернул голову и увидел, как он выпал вперед и нырнул в озеро. Я вскочил на ноги, не зная, что мне делать. Отец проплыл метров двадцать, затем остановился и начал искать меня глазами с поверхности воды. Но я все еще стоял на берегу.

– Артем, плыви за мной! – крикнул он.

Я послушался отца и нырнул в воду. Когда я поднялся на поверхность озера, отец уже продолжал плыть. Я вновь оказался в роли отстающего, как и тогда, на лесной тропе. Мне было страшно вновь далеко отпускать от себя отца, и я принялся усиленно работать руками и ногами. Я плыл быстро, но отец все равно удалялся от меня.

Совсем скоро отец уже забирался в лодку. Как только он оказался в ней, она, и так не много выступавшая из воды, просела еще, создавая впечатление, что вот-вот пойдет ко дну. Девочка перестала плакать. По ее лицу продолжали бежать капли, но теперь это были не слезы, а вода от мокрой одежды отца. Ребенок успокоился, но время от времени продолжал всхлипывать.

Хотя я и проплыл небольшое расстояние, мои руки и ноги начали каменеть. Я плыл тяжело, иногда останавливаясь передохнуть, и из-за этого мое продвижение к лодке было совсем медленным.

Мне хотелось на берег, но до отца оставалось плыть меньше, чем если бы я решил развернуться. Тягучая чистая вода попадала мне в рот, и я ее выплевывал. Хотелось снова пить.

В лодке отец что-то шептал на ухо окончательно успокоившейся девочке. Когда я подплыл к ним, она рассмеялась. Это была не насмешка, а радость. Она протянула мне руку, желая помочь взобраться в лодку.

– Залезай к нам!

– Отец, лодка не выдержит нас троих.

– Не выдумывай. Давай залезай.

Я попытался перебросить ногу через борт лодки, но она так сильно опрокинулась, зачерпнув воды, что я оставил эту затею. «Она действительно не выдержит нас всех».

– Давай же, Артем.

– Отец!

– Доверься мне. Я не желаю тебе зла.

– Зла? Отец, я не уверен, что справлюсь. Мы все пойдем ко дну.

Мышцы моих ног и рук уже стали совсем каменными. Мне было тяжело оставаться в таком положении. Мне необходим был отдых, мне необходимо было спасение.

– Отец!

Нужно было принимать решение. Если бы я все-таки решил вскарабкаться в лодку, тогда, с большой вероятностью, она начала бы набирать воду и тонуть. В этом случае пришлось бы плыть к берегу. «Так не проще ли мне сразу сделать это? Зачем нужны лишние траты сил, которых и так уже осталось не много?». Я посмотрел в глаза отца, он – в мои.

«Что мне делать?».

– Доброе утро! Хорошо выглядишь, Артем.

Я разговаривал сам с собой, перед зеркалом завязывая галстук. «Я действительно отлично выгляжу».

– В четырнадцать часов у тебя обед с Аней. Так что ты должен очень хорошо выглядеть.

После утреннего кофе я аккуратно застелил постель, словно выгладил ее огромным утюгом. Отец говорил, что это обязательно надо делать – тщательно застилать постель. Я никогда не спрашивал у него, почему он так считает. Я принимал его слова на веру. Я всегда слушался отца.

«Что означает этот сон?». Я проснулся, не узнав, какое решение я принял. «Что было дальше? Я залез в лодку? Она стала тонуть? Или я сразу поплыл на берег? Как часто сны обрываются на самом интересном моменте».

«В чем заключается природа сна? Интересно. Я так мало об этом думал. Стоит ли придаваться анализу снов или это не имеет практической выгоды?».

– Доброе утро! Пей кофе. Целую. Помнишь про обед в четырнадцать часов?

Я проговаривал Анину записку, которую нашел висящей на холодильнике.

– Доброе утро! Хорошо. И я тебя. Помню.

Я представлял Анину улыбку, которая, без сомнения, была на ее лице, когда она писала мне эту записку. «Твоя улыбка. Мое море в этом пыльном городе».

Когда я сел в машину, Аня улыбалась. Мы поздоровались лишь тишиной, но она стоила сотен приятных слов. Не нужно недооценивать тишину. Она достойна самого пристального внимания.

– Хорошо выглядишь.

– И ты.

– Артем, в ресторане мы будем не одни. К нам присоединятся Кристина и Марк.

– Кто? Зачем они приедут? Что им нужно?

– Кристину ты помнишь…

– Помню.

«Я не хочу видеть Кристину. Я не хочу видеть Кристину. Если бы я только знал заранее, что она приедет на обед… Я думал бы об этом так долго, пока бы мои мысли не материализовались».

– Все будет хорошо. Марк – ее друг.

– И что им нужно?

– Артем, люди встречаются, рассказывают друг другу истории. Это свойственно человеку и ты это знаешь. Кроме того, у тебя совсем…

– Нет друзей. У меня целых два друга…

– Я и отец. И тебе этого достаточно. Я знаю.

– Аня, мне страшно.

– Я всегда рядом с тобой. Если что-то пойдет не так, ты просто скажи мне об этом. Просто скажи. И мы сразу уедем.

– Хорошо. А куда мы уедем?

– Куда только пожелаешь.

– Хочу туда, где пальмы.

– Тогда мы обязательно поедем к ним.

– Вместе? Скажи, что вместе.

– Конечно вместе, Артем.

– Я люблю тебя! -…

«Не хочу больше думать о Кристине. Все будет хорошо, Артем».

Аня больше ничего не говорила, как и я. Суетливые улицы города проплывали мимо наших глаз. Мы, задумчивые, так много общались друг с другом тишиной. С ней же мы покинули машину, припарковавшись на соседней улице от ресторана. Аня обняла меня, и мы, любуясь друг другом, преодолели расстояние между ручками дверей – машины и дверей ресторана.

«Среда может состоять и всего из одного человека».

– Аня, я твоя среда.

– Не понимаю, о чем ты, но я тебе верю.

– Я знаю.

Я поздоровался с Кристиной и Марком, которые уже ждали нас в ресторане, затем помог Ане сесть за стол и только потом вышел из своих мыслей, все осознав. Так бывает, когда мысленно создаешь картинку в голове параллельно картинке глаз – представляешь то, что тебе сейчас интереснее реальности. Мне была интересна Аня. Я вышел из машины, не задумываясь о тяжести предстоящего обеда. В какой-то момент я о нем забыл, представляя нашу с Аней поездку к пальмам, и от того не чувствовал волнения, страха. Аня растворила меня в мыслях о нас, унесла в другую галактику одним взглядом. Ее рука опустилась на мою талию: мягко, заботливо. Я почувствовал себя защищенным. Никто и ничто не способно проникнуть за высокие стены спокойствия, которые воздвигла для меня Аня за несколько секунд. «Умеет она это делать».