Оксана Прохорова - Лабиринт иллюзий

Алиса смотрела на Антонину не отрывая глаз, а перед ее мысленным взором, один за другим, мелькали образы далеких событий ХVII века, виделся монастырь, окруженный войском врагов, грохот пушек, монахи в панике собирают скудные пожитки, и бегут по подземному тоннелю, самые же старые, оставшиеся в своих кельях, с молитвой на устах принимают мучительную смерть.

Антонина замолчала и, как будто опомнившись, посмотрела на часы. Стрелки показывали начало четвертого.

– Что-то мы засиделись, Василию через час вставать, а мы еще не ложились, пора, завтра будет время. Да, о нашем разговоре никому не слова, – на этом их разговор закончился. Затем женщина встала и направилась в комнату, где, заглушая ранних петухов, надрывно храпел Василий.

***

Этой ночью Алиса спала плохо, хотелось скорее узнать продолжение истории. Тревога, неотступно преследовавшая Антонину во время разговора, невольно передалась ей.

Утро выдалось пасмурным, мелкий дождь брызгал из нависших туч, но Харитона Гавриловича это не чуть не расстроило. Он что-то напевал себе под нос и подшучивал над заспанными лицами ребят.

– Вот, всегда так, подняли ни свет, ни заря, даже поспать не дали, – недовольно бубнил Денис натягивая носок.

– Нечего причитать, пустые ведра давно ждут на пороге, чай не в санаторий приехали, – строгим голосом произнес Харитон Гаврилович, весело подмигивая Алисе.

Антонина подоила корову, и теперь разливала молоко по кружкам, на столе уже ждал нехитрый завтрак, состоящий из зелени, свежих овощей и отварной картошки.

Монастырь, величественно возвышался над окружающей равниной: с пастбищами, заливными лугами, лесом и рекой. У подножия его разместилось старое кладбище, на котором давно не хоронили, и существовало оно, скорее как неотъемлемая часть ансамбля дожившего до наших дней, только благодаря сознательности местного населения, и небольшим суммам, выделяемым городскими властями на памятники архитектуры.

Антонина шла впереди по разбитой тракторами дороге, ноги её увязали в грязи. Мы старались не отставать.

Величие монастыря поразило Алису с первой минуты, ничего подобного она не видела, казалось, он сошел со страниц цветного издания, стерлись границы прошлого и настоящего. У девушки на минуту перехватило дыхание, но она во все глаза продолжала смотреть на этот немой свидетель ушедших событий. На ум пришло высказывание философа Гераклита:

«Время – это поток, в который нельзя войти дважды». Он не боялся видеть то, на что закрывают глаза другие, а именно, что время превращает все в иллюзию, что мы есть, и нас нет. Он знал, что все рушит и уносит время, он знал, что сам живет и умирает каждое мгновение, что он мертвец, вызванный из мрака, и обреченный уйти в тот же мрак. Время – это вращающиеся колесо, на котором написано: «Не было. Есть. Не будет». Здесь «да» наложено на «нет», и оба слова соединенные вместе, превращаются в какой-то неразгаданный иероглиф. Некий философ утверждал, что для него одинаковы и жизнь, и смерть. А когда его спросили, почему же тогда он живет, то он ответил «Именно поэтому».

– О чем задумалась? – спросил Харитон Гаврилович, и не дождавшись ответа добавил:

– Величественная красота, в такие моменты осознаешь, что не случайно пришел на эту землю.

***

Антонина замедлила шаг, а через минуту и вовсе остановилась, крестясь и кланяясь на золотые купола. Приглядевшись, мы увидели сгорбленную фигуру, вышедшую из маленького флигеля, примыкавшего к правой стороне монастыря.

Фигура отделилась от здания и направилась в нашу сторону. Спустя некоторое время, нам представилась возможность, не только рассмотреть, но и поговорить с этим человеком, хотя разговор этот трудно было считать таковым. Старик (а именно им оказалась фигура) был настолько стар, что с трудом передвигался, и с не меньшим трудом говорил.

– Здравствуй Феофан! – воскликнула Антонина, и припала к руке старца.

Тот погладил ее по голове, и медленно произнес:

– Что за люди с тобой, дочь моя?

– Это ученые, археологи, интересуются предметами старины, захоронениями, хотят посмотреть наш монастырь.

– Мы подтвердили ее слова, но стояли в растерянности, не зная, что сказать этому человеку, который смотрел так, будто давно уже знал о каждом абсолютно все, и от которого не может ускользнуть даже самое потаенное, в чем даже мы не всегда имеем смелость себе признаться.

– Ну что же, коли пришли с добром, милости просим, следуйте за мной, – мы облегченно вздохнули. С этими словами монах повернулся и, тяжело опираясь на клюку, направился обратно к монастырю, мы последовали за ним.

***

В монастыре было темно и прохладно, тусклые светильники плохо освещали помещение. Старец прошел по коридору, и скрылся в одной из многочисленных келий, а спустя некоторое время появился отец Серафим (Алиса догадалась об этом из вчерашнего рассказа Антонины).

– Пожалуйста, проходите, чувствуйте себя как дома, мы всегда рады гостям. Я буду сопровождать вас, у нас есть что посмотреть, тем более людям вашей специальности.

Все с любопытством проследовали вперед, по пути заглядывая в кельи. Харитон Гаврилович достал блокнот и начал что-то быстро в нем записывать, то и дело переводя взгляд к сводчатому потолку, словно на нем был выбит текст, понятный только ему.

Примерно через полчаса, отец Серафим, доселе остававшийся сторонним наблюдателем, присоединился к нам.

– Вижу, дети мои, вам хватило времени, осуществить, так сказать первичный осмотр, теперь моя очередь.

Мы обступили отца Серафима в форме полукруга, как это обычно делают в музеях на экскурсии, и он начал свой рассказ:

– Монастырь этот, был основан в 1625 году, впоследствии несколько раз реставрировался, что и предстоит нам в скором времени. Основал его некий монах Кирилл, в миру Григорий. Откуда попал он в наши края никто не знает, говорят только, что шел он сюда очень долго, босой, голодный, спал по три часа в сутки (на то было ему видение). Явился к нему, из солнечного света старец, светлые одежды его спускались до самой земли, длинная седая борода и такие же волосы закрывали почти все лицо, глаза же его излучали покой, доброту и божью благодать. Кирилл упал перед ним на колени, и не мог вымолвить не слова. Старец поведал, что его послала Божья мать-дева Мария, сообщить о своей воле, которая заключалась в том, что бы он, Григорий, как можно скорее отправлялся в путь, дорогу ему укажет самая яркая звезда, а днем узкая тропинка по краям заросшая полынью. Весь путь, он должен пройти босиком, в разговоры с путниками не вступать, да и к помощи ни чьей не прибегать. Путь предстоит не близкий, а когда, ночная путеводная звезда повиснет над единственным куполом маленькой часовни, это будет знаком, указывающим на то, что путь окончен. Трое монахов окажутся там вместе, вам предстоит поставить монастырь. Разные козни и препятствия подготовил Сатана, но помни, что так проверяется вера твоя, как бы тяжело не было.