Владимир Янковский - День ожидания. Телероман

Он молчал. Тогда она достала еще один черный томик.

– Над Хэмингуэей я вообще балдею. Один из его ранних рассказов называется «У нас в Мичигане». Я перечитывала его сотни раз. Вот эти, например, строки: «Лиз сидела в кухне у плиты, делая вид, что читает, и думала о Джиме. Ей не хотелось ложиться спать, она знала, что Джим пройдет через кухню, и ей хотелось еще раз увидеть его и унести эти воспоминания о нем с собой в постель.

Она изо всех сил думала о Джиме, когда он вышел в кухню. Глаза у него блестели, волосы были слегка взлохмачены. Лиз опустила голову и стала смотреть в книгу. Джим подошел сзади к ее стулу и остановился, и ей было слышно его дыхание, а потом он обнял ее. Ее груди напряглись и округлились, и соски отвердели под его пальцами. Лиз очень испугалась, – до сих пор никто ее не трогал, – но подумала: «Все-таки он пришел ко мне. Все-таки пришел»…

– Нравится? А вот как Хемингуэй описывает нам первую близость Лиз и Джима: «Они сели под стеной склада, и Джим привлек ее к себе. Ей было страшно.

Одна рука Джима расстегнула ей платье и гладила ее грудь, другая лежала у нее на коленях. Ей было очень страшно, и она не знала, что он будет сейчас делать, но придвинулась к нему еще ближе. Потом рука, тяжело лежавшая у него на коленях, соскользнула, коснулась ее ноги и стала подвигаться выше.

– Не надо, Джим, – сказала Лиз. Рука двинулась дальше. – Нельзя, Джим, нельзя. – Ни Джим, ни тяжелая рука Джима не слушались ее.

Доски были жесткие. Джим что-то делал с нею. Ей было страшно, но она хотела этого. Она сама хотела этого, но это ее пугало.

– Нельзя, Джим, нельзя.

– Нет, можно. Так надо. Ты сама знаешь.

– Нет, Джим, не надо. Нельзя. Ой, нехорошо так. Ой, не надо, больно. Не смей! Ой, Джим! О!» – Таня закончила читать отрывок.

– Я так мечтала оказаться на месте этой Лиз! Чтобы ты подходил ко мне и прижимал меня к спинке стула, так, чтоб раздавался треск и не было понятно, что это трещит, дерево или мои косточки. Хочу праздника, понимаешь, для нас обоих, ты же старше, опытней, ты же не пацан, которому главное, чтобы у него вскочило, воткнулось в нее, подергался чуть-чуть, вылил, вытащил и дал ей пинка под зад – «Иди отсюда, стерва!». Ты меня понял? Хорошо?

– Хорошо… – прошептал он, привлекая Татьяну к себе…

Когда огонь страсти потух, он вдруг вспомнил:

– Танюха, а у тебя ведь завтра первый выпускной экзамен. Сочинение, если не ошибаюсь. А ты не готовишься…

– Ошибаешься. Готовлюсь в поте лица. В прямом смысле этого слова, – Татьяна смахнула ладошкой пот со лба. – Наверняка будет тема о любви. Вот я и напишу. К примеру, о любви Наташи Ростовой: «Наташа Ростова выросла в деревне. Она видела, как весной пробуждается природа, вырастает новая трава, распускаются листья и цветы на деревьях, как закипает кровь у животных. Также закипела кровь и у нее. Наташа влюбилась в князя Андрея, много старше нее, вдовца. Этот выбор был осознанным: Наталье хотелось любви не только платонической, поэтому она предпочла князя. Можно понять шок, который испытала Наталья, узнав от возлюбленного, что свадьба из-за прихоти его старика-отца откладывается на целый год! Ладно бы Андрей оставался рядом, мне кажется, Наталья бы отдалась ему до свадьбы. Так князь Андрей умудрился уехать, оставить возлюбленную одну! Разве так поступают настоящие мужчины?! Неудивительно, что Наталья чуть было не стала любовницей Анатоля Курагина. Я понимаю Наталью по-женски. Не всякая молодая девушка способна ждать своего любимого год. Когда так хочется испытать негу объятий, поцелуев, обнажения под руками любимого. Я ждала своего возлюбленного три года. А вчера я испытала счастье любить и быть любимой. Я стала женщиной… Боже, какое это наслаждение, тянуться к его губам, своим языком находить в его рту его язык и соединяться ими! А тяжесть его рук на моих грудях? Что может сравниться с их лаской? Пенье соловья? Наконец, самое заветное, видеть, как от тебя, твоих слов, твоего тела, твоего запаха в его глазах загорается огонь страсти, руки любимого становятся все настойчивее, они срывают с тебя все, что преграждает доступ к тебе, и ты помогаешь ему, снимаешь его одежды… В эти мгновения я пожалела Наташу Ростову, что ей не удалось получить такое счастье от князя Андрея, но, Толстой догадался отдать ее замуж за Пьера Безухова, у них было много детей, значит, она испытала это безумное счастье соединения в одно целое много раз!»

– Танюша, если ты завтра так напишешь в действительности, тебя выгонят из школы! – изумился Градов.

– Не выгонят, не посмеют, – махнула рукой Таня.

– Почему?

– У меня мама в ЦК работает. Шеф-поваром Первого секретаря.

– Ясно… – медленно произнес Градов и как-то по-особенному посмотрел на девушку:

– Ты не станешь меня осуждать? Я еще Тебя хочу…

– Сегодня я согласна до бесконечности… Идем в ванную комнату…

Несколько минут спустя он поцеловал ее мокрые губы и лицо:

– Спасибо, любимая!

– Ты всегда будешь благодарить меня за это? – удивилась Таня.

– Всегда, любимая…

Вылезли из ванны, растерли друг друга полотенцами, Таня ушла к себе в комнату. Вернулась она, одетая в точно такой же наряд, как утром, только светло-розового цвета.

– Мой милый, не пора ли нам пообедать? – спросила Таня.

– Я думаю, пора! – охотно ответил Градов, потирая ладони друг о друга.

– Тогда на кухню, у нас там полный холодильник вчерашних запасов, надо все только хорошенько разогреть и поставить на стол. Но ты вчера доказал мне свою профессиональность как повара, так что голод нам в обозримом будущем не грозит! – засмеялась Таня.

Они отправились на кухню и принялись дружно накрывать обед. Через десяток минут на столике располагался аппетитный натюрморт. В центре вновь возвышалась бутылка «Наполеона».

– Виточка, твоя очередь произносить тост! – напомнила ему Таня.

Градов наполнил их рюмки. Протянул одну Тане. Поднял свою. Несколько секунд молча смотрел на свою подругу.

– Честно говоря, Таня, я даже не знаю, как правильно назвать то, чем мы сегодня занимаемся. Скорее всего, это просто сумасшествие, затмение какое-то. Но мне хорошо в этом сумасшествии, я горю от твоих лучей, обжигаюсь тобою и не хочу остывать! За наш сегодняшний огонь! Пусть он никогда не угасает!

Они чокнулись и выпили залпом. Дружно налегли на еду.

– Витя, какое у тебя самое любимое блюдо? – жуя, спросила девушка.

– Я очень непривередлив в еде. Ем почти все подряд. Самое любимое, пожалуй, то, что сегодня на столе – куры, плов. Очень люблю пельмени, манты, самсу, словом, узбекскую кухню. Ужасный сластена. Обожаю все печеное, конфеты. – Виктор перечислил все свои вкусовые пристрастия.

– Посмотри, как удивительно совпадают наши вкусы! Я ведь до жути люблю тоже самое! У меня есть тост, наливай! – хозяйка пододвинула бутылку. Градов усвоил, что Тане возражать не стоит, да и рюмки были маленькими, поэтому он разлил еще коньяку.