Елена Федорова - Башмачник по имени Время (сборник)

– Чарли, нельзя! – раздался за его спиной взволнованный женский голос. Борис открыл глаза, увидел прямо перед собой любопытную собачью мордочку. Шоколадная такса встала на задние лапки и лизнула Бориса в нос.

– Чарли, как тебе не стыдно, ты… – хозяйка собаки не договорила, увидев поднимающегося Бориса. Минуту они стояли друг против друга. Он высокий, крепкий мужчина с темной копной густых волос. Она невысокая, миниатюрная женщина с бледным лицом, обрамленным черными прямыми волосами. В ее больших карих глазах отразилось удивление.

– Вы? – прошептала она. – Но как? Почему вы здесь, в лесу, где только я и пес?

– Ни-на, – выдохнул он. – Ни-на. Удивительная встреча через… сколько лет. Я думал о вас, о нас, вообще о жизни. Странно, да? Я даже не знаю, где я? В каком лесу? На какой дороге я бросил свою машину? Просто ехал, остановился и… – он развел руками. – Вот вас встретил. Удивительно. А вы ведь в Лондон уехали.

– Я уже благополучно из Лондона вернулась, – улыбнулась она. – Два года назад вернулась. Сбежала ото всех. Купила себе домик здесь, под Нарофоминском…

– Ого, куда меня занесло! – воскликнул Борис. – Я в эту сторону ни разу не ездил. Впервые и сразу такая удача.

Он посмотрел на Нину. Она грызла травинку и морщила носик. Было видно, что она волнуется. Борису рассмеялся. Нина удивленно на него посмотрела.

– Я вспомнил наше с вами не состоявшееся свидание, – сказал он. – Как глупо я тогда, наверно, выглядел?

Она пожала плечами, подумав:

– Зачем он опять про это вспоминает? Через десять лет напоминать о моем унижении – верх жестокости. Он просто бессердечный, бесчеловечный, бес…

Борис сложил молитвенно руки, проговорил:

– Простите меня, Нина. Я не хотел вас обидеть. Я возмутился, увидев уродов, которых вы назвали копией влюбленных Родена. Я от них бежал, не от вас. Потом опомнился, побежал к вам домой, чтобы просить прощения. А вас не было… Я постоянно вспоминаю про свой бесчеловечный поступок. Он не дает мне покоя. Простите меня, умоляю. Снимите грех с моей души.

– Смешной вы человек, – улыбнулась она. – Я уже забыла про все. Я вас простила еще тогда, десять лет назад.

– Простили и забыли – это чудесно, – облегченно вздохнув, сказал Борис. Он заметил вспыхнувшие Нинины щеки. Отметил, что она знает, сколько лет прошло с их несостоявшегося свидания. Значит, ничего не забыла. Борис склонил голову набок, сказал:

– Вы забыли, а я все эти годы о вас помнил. Закрывал глаза и видел летящую через сквер девушку по имени Нина.

Борис повернулся и пошел по тропинке. Пес побежал следом.

– Ты куда? – спросила Нина.

– К машине, – ответил он.

– Чарли, нам с тобой в другую сторону, – строго сказала Нина. – Чарли, ко мне.

Пес ее не послушался. Он продолжал бежать за Борисом, смешно перебирая короткими лапками.

– Борис Николаевич, постойте, я… – он обернулся.

– Мы снова на «вы»?

– А разве мы переходили на «ты»? – растерянно спросила она. – Я звала не вас, а Чарли.

Борис повернулся медленно пошел к ней. Порывисто обнял. Уткнувшись в волосы, прошептал:

– Нина, как хорошо, что мы встретились. Встретились вот так, в лесу… Спасибо вам.

Развернулся, пошел прочь, почти побежал. А потом остановился. Обернулся. Она стояла посреди тропинки с прижатыми к лицу ладонями, а возле ног лежал верный пес и поскуливал.

– Нина! – крикнул Борис. Она вздрогнула, но рук от лица не убрала. – Нина, через два дня Арина с семьей прилетает в Москву.

– Арина? – Нина опустила руки. Борис понял, что не имеет права вот так от нее уйти. Он должен увезти ее собой. Это его женщина. Его нимфа. Его судьба. Права была бабушка, говоря о неизбежности невозможной, но предначертанной свыше встречи.

– Хотите поехать со мной?

– Да, – кивнула она. Но тут же спохватилась: – Ой, нет, нет, как же Чарли?

Борис уже шел ей навстречу. Он понимал, что никаких преград больше нет и быть не может.

– Чарли поедет с нами. Правда, песик? – собачка завиляла хвостом, радостно взвизгнула. – Сейчас заберем моего мустанга, заедем к вам и… – Борис осекся. – А могу ли я к вам? Имею ли право вот так, явившись из небытия, разрушать ваш устоявшийся быт?

– Мы с Чарли живем вдвоем, – сказала она. – Какое это счастье жить вдвоем… с верным другом!

– Какое счастье, что вы одна! – облегченно вздохнул Борис. – А почему вы одна?

– Вопрос, конечно, бестактный с вашей стороны, но я на него отвечу, – с вызовом глянув на него, сказала Нина. – Я ждала вас, Борис Николаевич Зорин.

– Меня? – заулыбался он. – Но, зачем я вам?

– Сама не знаю, – пожала она плечами. – Сама не знаю, почему все эти годы думаю о вас? Убежала из-под венца. Расторгла контракт. Рассорилась с режиссером. Уехала из Лондона. Прилетела в Москву, набрала ваш номер. Услышала ваш голос, отлегло от сердца. А потом увидела вас с дамой. И… вот сюда перебралась, подальше от вас.

– Что, что, что? Вы сюда из-за меня уехали? Из-за того, что меня на улице с дамой увидели? – рассердился Борис. – Что за ребячество? У нас в институте сотни женщин, тысячи. Мало ли кого я мог подвозить с работы домой. Это, вообще, к нам с вами не относится. Нина, разве так можно?

– Да, да, я понимаю, что это глупо, – сказала она. – Надо было поговорить с вами по телефону, а я не смогла, но стоит ли об этом теперь, когда вокруг такая природа, когда… поцелуйте меня, Борис Николаевич.

Он растерялся. Ее слова прозвучали так неожиданно, что дыхание перехватило.

– Нина, вы… вы…

Она приподнялась на цыпочки, коснулась его губ. Над их головами громко и стройно грянул птичий хор.

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время плакать, и время смеяться, время сетовать, и время плясать… Время обнимать и время уклоняться от объятий…» [1] Екклесиаст 3:1, 4, 5, 7

Всему свое время…

Маленький смешной человечек присел на пенек. Надел аккуратные деревянные башмачки и побежал по дорожке. Возле старого могучего дуба он остановился, перевел дух, проговорил:

– Я – минутка. Важная составляющая жизни каждого человека. Того, кто бережет меня, награждает строгий башмачник по имени Время…

И побежал дальше, весело напевая: