Наташа Труш - Нежная мелодия для Контрабаса

Была у Аллы мама-пенсионерка, Татьяна Георгиевна, которая лет пятнадцать назад поселилась в маленьком южноуральском городке, где прошло ее детство, где был родительский дом. В городок этот она сбежала от своего мужа-тирана из Казахстана. Последний не рискнул бросить свои несметные сокровища – дом, корову, лошадь, тринадцать баранов и сотню кур, преследовать беглянку не стал, и она зажила свободной жизнью на Урале. Работала ветеринарным врачом, лечила кошек и собак. И, выйдя на пенсию, продолжала работать. И еще работала бы и работала, да стали у нее сильно болеть суставы. Она жаловалась на болячки дочке, и Алла сказала ей просто:

– Ма, бросай все, и приезжай ко мне!

– Ну, что ты! Как я брошу все?! И как мы там у тебя разместимся?! – мама и хотела к дочке, и боялась помешать ее личной жизни.

– Ма, да какая личная жизнь?! Да и успею еще! Мне всего тридцать два! Приезжай!

И Татьяна Георгиевна стала собираться в дорогу.

Южноуральский родительский дом давно превратился в развалюшку. Родители Татьяны Георгиевны этот мир покинули, и за время казахстанской эпопеи ветврача Казанской домик изрядно обветшал. Но и на эту недвижимость нашелся покупатель. И Татьяна Георгиевна, получив за избушку-развалюшку немного денег, заказала контейнер для вещей.

Алла ей приказала все бросить, и ехать с одним чемоданом. Но мама решительно возразила:

– Нет и нет! У меня есть швейная машинка, приличное трюмо, ковер! Могу еще старый диван взять!

– Нет-нет-нет! Мама! Диван некуда будет поставить! У меня же есть все! Бери только самое необходимое, хорошо?!

– Ну, хорошо, – грустно согласилась Татьяна Георгиевна. И по ее интонации Алла поняла, что мама впихнет в трехтонный контейнер все, что войдет!

Если б она знала, что туда может войти, она бы сама полетела в южноуральский городок, и лично бы руководила процессом отправки родительницы в Северную столицу.

Мама приехала с тремя чемоданами и сумкой-переноской, в которой сидел кот средней паршивости, явно подобранный на улице. Кот был породы помойно-дворовой, зато с документами, которым мог бы позавидовать любой благородный зверь. Паспорт с прививками и анализами был такой, что этого голодранца можно было хоть завтра на выставку в Париж.

– Это, стало быть, угловой жилец? – не столько спросила, сколько констатировала факт Алла.

– Ну да! Аллочка, это друг мой!

– Как друга зовут? – Алла вспоминала и вспомнить не могла, чтобы родительница ей сообщала о том, что у нее есть кот.

– Так, Вася же!

– Ну, да – ну, да! Как же иначе-то, Вася, конечно! Вася с Урала!

Но Вася с Урала – это было полбеды. Беда случилась, когда в Петербург с Урала приполз трехтонный контейнер. Кроме потертого не модного ковра, приличного еще трюмо и сломанной швейной машинки в тумбе в контейнер много чего влезло. Влез старый диван, ободранный еще предшественниками Васи, влезло кресло с одним деревянным подлокотником – второй пропал еще до возвращения Татьяны Георгиевны в родительский дом. И диван, и кресло Алла прямо у крыльца определила соседу с первого этажа, у которого в квартире хоть и не было ни одного свободного угла, но был талант пристраивать любую принесенную с помойки вещь. Сосед с радостью вцепился в диван и кресло, и, втащил их на свой этаж при помощи друга-алкаша.

Диван и кресло – это были цветочки! За ним последовали ягодки…

Если кому-то приходилось бывать в лавке старьевщика или на блошином рынке, тот поймет, что трехтонный железный ящик привез с Южного Урала несметные сокровища. Но Алла не могла по достоинству оценить все это древнее великолепие, и когда грузчики извлекали из контейнера очередной ящик, она смотрела на него с ужасом, ожидая очередного потрясения. Первым был старый чемодан, с которым мама в детстве ездила в пионерский лагерь. Он под завязку был забит инструментами: тяжеленный молоток, который болтался на износившейся ручке, рубанок, без главной – режущей – части («давно потеряна!»), три пилы со сломанными зубьями, топор без топорища, и инструмент, очень похожий на ледоруб. Все это было засыпано ржавыми гвоздями, болтами, шурупами, и поднять этот чемодан было очень проблематично.

Алла, открыв фибровую крышку с надписью «Инструменты», молча уставилась на гору металлолома, и, пережив эстетический шок, сказала:

– Мама, зови соседа из третьей квартиры…

– Отдашь? – обреченно обронила Татьяна Георгиевна.

– Отдам, – кивнула Алла.

– Отдавай! – согласилась мать, но ловким движением выцарапала ржавую железяку под названием «ледоруб». – Это может пригодиться! Я им и гвозди забивала, и однажды от соседки отбивалась!

– Удачно?

– Что ты имеешь в виду?

– Удачно отбилась? Без последствий?!

– Без! Эту соседку лопатой не убить, не то что этим безобидным орудием! Я его оставлю, как память… О папе!

– Мам! Ты неисправима! Ну, хорошо! Если память, то я – пас!

За чемоданом следовали три одинаковых пылесоса, ни один из которых не работал. Это мама честно сразу сказала:

– Все три – не рабочие! Но! Если у тебя есть на примете мужчина, у которого руки не в жопе, то можно сделать один! Этому пылесосу сноса не будет!

– Мама! Во-первых, у меня нет никакого мужчины, ни с руками в том самом месте, ни какого бы то ни было другого!

Алла не успела договорить. Татьяна Георгиевна удивленно на нее посмотрела и спросила:

– Ты это серьезно?

– О чем?

– Ну, о том, что никого у тебя нет?!

– Вполне! А что тебя удивляет?

– Нет, ничего. Хотя, удивляет, конечно. Но нам, тем, которые с Урала, вас не понять…

– Можно продолжать?

– Валяй!

– Во-вторых, – продолжила Алла. – У меня, мамуль, замечательный пылесос! Он не только пыль убирает, но и ковер моет! Да сейчас, знаешь, какие есть пылесосы?! В них специальные фильтры стоят, и, почистив мебель, разглядишь на этом фильтре то, на чем спишь и сидишь! Я однажды увидела демонстрацию этого космического чуда техники, и после этого жить не хотелось!

– Аллочка! Так, может, нам купить такой?! – робко спросила Татьяна Георгиевна, впечатленная пламенной речью дочери.

– Ма! Тебе сказать, сколько он стоит? Лучше тебе не знать!

– Алусь, у меня есть сбережения!

– Вот и побереги свои сбережения, мам! Не думай ты о нем! Это я тебе просто для справки рассказала! У меня тоже хороший пылесос! Тебе понравится! А этих монстров – на помойку!

– Может, соседу? – внезапно вспомнила о мужике с первого этажа Татьяна Георгиевна.

– Может, и ему. Поставим тут, он или в норку к себе утянет, или на помойку. Боюсь, что первое. Да, мам, капитально ты пополнила хозяйство нашего Петровича!

Грузчики выпотрошили до конца железный ящик, и контейнеровоз, громыхая и угрожающе качаясь, отправился в обратный путь. А Алла и Татьяна Георгиевна продолжили разборку вещей из старого дома.